Андреас Эшбах - Особый дар

• Название: Особый дар
• Автор: Андреас Эшбах
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 5-8189-0481-4

Знаменитый немецкий писатель Андреас Эшбах получил мировое признание десять лет назад. С тех пор каждый новый роман Эшбаха встречает восторженный интерес публики и переводится на многие языки мира. Русскому читателю имя писателя известно по роману «Видео Иисуса», разделившему успех «Кода да Винчи».

«Особый дар» – книга, заставившая вздрогнуть консервативную Германию! Она моментально стала бестселлером.

…Когда тебе семнадцать, ты самая обыкновенная девчонка, живешь в самом обыкновенном немецком городке и учишься в самой обыкновенной гимназии, и вдруг, проезжая по городу на велосипеде, замечаешь, что полиции и полицейских машин вокруг гораздо больше, чем тебе приходилось видеть за всю свою жизнь, не задумаешься ли невольно, как это может быть связано с тобой? По крайней мере, я всю дорогу удивленно озиралась и думала: вау, наверняка банк ограбили. Или заложников захватили. И это в нашем-то провинциальном городишке! Сенсация.

---

Тут я тоже села на ступеньку лестницы. Я знала человека, который в игре в кости выигрывал с такой частотой, что становилось немного жутко. Это Джессика. Я думаю, что в подобного рода игры она еще ни разу не проиграла.

Я показала на колокольчики:

– Но это-то никак не связано с игральными костями.

Арманд кивнул:

– Верно. Это имеет такое же отношение к игре в кости, как Cruise Missile к копью неандертальца.

Это он опять произнес так высокомерно, что я готова была задушить его на месте, неважно, телекинетическим способом или своими собственными руками.

– Но потом, в середине восьмидесятых, ситуация резко изменилась. Я точно не знаю, как и почему это произошло, но вдруг исследователи наткнулись на настоящие таланты. Это были телекинеты, которые, как надеялись ученые, со временем смогут отклонять ракеты от курса во время полета или на расстоянии взрывать склады с боеприпасами. Такие телекинеты, которые могли бы читать мысли агентов противника. И вдруг в этой области не осталось места для психологов с их анкетами и игральными картами. Вдруг это стало почвой для военных исследований. Это поворотный пункт и суть всей истории исследования паранормальных феноменов. Эти человеческие способности хотят изучить и использовать в военных целях. И все боятся, что кто-нибудь может их опередить. Старая игра в вооружение.

Я поняла. Наконец-то, я кое-что поняла.

– И поэтому про это больше ничего не говорят по телевизору, не пишут в газетах. Потому что все документы и прочее засекречены.

– Именно так.

– И от этих людей ты сбежал.

– По крайней мере, я пытаюсь это сделать. – Он сжал губы, его взгляд устремился куда-то вдаль. – Ты знаешь, я там пробыл семь лет. Семь лет, в течение которых я видел моих родителей только три раза. Тюрьма – вот что это. Даже если они все делают для того, чтобы заставить тебя забыть об этом. Там огромный комплекс лабораторий, часть из них находится под землей. Все это герметично отгорожено от внешнего мира. И около дюжины подопытных вроде меня. И вокруг каждого из нас непрерывно вертятся ученые, врачи, горничные, персонал по техническому обслуживанию, не говоря уже о вооруженной охране. Ты и представить себе не можешь, сколько средств туда вкладывается. Я познакомился с некоторыми «подопытными». У одного, например, телекинетические способности проявляются только тогда, когда он настолько возбужден, что у него идет носом кровь. Поэтому перед испытаниями они вкалывают ему адреналин или что-то в этом роде. Есть еще несколько телепатов, читателей мыслей, по большей части еще маленькие дети, некоторые из них – необразованные калеки. Некоторое время у них там была девочка, которая умела предсказывать будущее. Каждую неделю за несколько дней до розыгрыша лотереи она называла выигрышные числа и ни разу не ошиблась, разумеется. Ученые, работавшие с ней, сколотили неплохое состояние, прежде чем вышел запрет для сотрудников института на использование предсказаний девочки в личных целях.

Я попробовала рассмеяться, но у меня получилось только глупое хихиканье. Это было невероятно, история из совершенно другого мира. Если бы я собственными глазами не видела того, что было похоже на восьмое чудо света, я бы не поверила ни одному его слову.

– Ну да все равно, – сказал Арманд, и это прозвучало так, как будто он уже пожалел, что так много рассказал мне. – Я сбежал от них и больше не вернусь туда ни за что на свете. Я скорее умру. Я вправе сам распоряжаться своей жизнью. За все эти годы они не смогли выяснить, как работает телекинетия, и они никогда этого не поймут. Разве кто-нибудь может знать, как устроен художник или поэт или как композитор сочиняет новую мелодию? Если бы они думали, что их можно использовать в военных целях, они бы заперли и художника, и поэта, и композитора в их исследовательские институты и мучили бы их испытаниями, наркотиками и электрошоком. И узнали бы столь же мало, – с горечью произнес он.

Я все еще сидела на лестнице, обхватив руками колени, и смотрела на него.

– И что ты теперь собираешься делать?

– Продолжать побег.

– А куда?

– На край света, если понадобится. – Он немного подумал и спросил: – Где ты заметила полицию в городе?

Я медлила с ответом. Удастся ли мне его поскорее спровадить, если у меня получится уверить его в том, что ситуация с полицией намного проще, чем на самом деле? Или он тогда почувствует себя увереннее и поселится у меня еще на недельку? Сложно сказать. В конце концов, я просто рассказала то, что я видела: то, что город кишел полицией.

– Ты не видела возле какого-нибудь патруля рыжеволосого мальчика, лет десяти – двенадцати? У него очень мрачное веснушчатое лицо.

Я не поняла, к чему он это спрашивает.

– Нет, – ответила я. – То есть не знаю. По крайней мере, я его не запомнила. А почему ты спрашиваешь? Кто это?

– Его зовут Пьер. Ты бы его обязательно запомнила, если бы увидела. У него… как это называется… У него родимое пятно. Оно очень большое, вокруг правого глаза. Темно-фиолетовое. И если он на кого-нибудь смотрит, то тому становится по-настоящему больно. – Он прикусил губу. – Но то, что ты его не встретила, еще не доказывает, что его нет в городе. А что насчет машин? Ты заметила машины с французскими номерами? Я кивнула:

– Спереди белые, а сзади желтые номерные знаки, так? Их в городе полно.

– Этого-то я и боялся, – пробормотал Арманд.

Он вскочил и начал беспокойно ходить взад-вперед.

– Тогда это только вопрос времени, когда появится Пьер. Иными словами, я должен исчезнуть как можно скорее.

Этим вечером я ровным счетом ничего не понимала.

– Почему? Как это связано с Пьером?

– Он телепат, и он меня ненавидит. И в отличие от других, он действительно может быть для меня опасен. Они проедут с ним по всему городу, чтобы в каждом доме он подслушал мысли его обитателей. Это единственный способ быстро меня обнаружить.

Меня трясло.

– Почему он тебя ненавидит?

– Потому что он ненавидит всех, даже себя, – ответил Арманд. – Может быть, это так со всеми, кто может читать чужие мысли, не знаю.

Казалось, он теперь лихорадочно соображал, подробно разрабатывал план бегства. Он с беспокойством подошел к зеркалу в коридоре и посмотрел на свое отражение.

– Теперь мои приметы всем известны. Мне нужно во что-нибудь переодеться… – Он резко повернулся и спросил меня: – Скажи, у вас в доме наверняка есть деньги?

«О-па!» – подумала я и сказала:

– Что, прости?

– Пойдем, твои родители должны были оставить тебе денег на всякие расходы, если они уехали без тебя.

– С чего ты взял, что мои родители уехали? – спросила я заносчиво.

Казалось, мой вопрос его удивил.

– Дом может рассказать очень много о своих обитателях, как же иначе? Одна-единственная тарелка, которая осталась немытой после завтрака. Тонкий слой пыли на аккуратно заправленной кровати твоих родителей. В чулане не запыленный угол рядом с маленьким чемоданом. В гостиной возле цветов записка: «Мари, не забудь про фикус в кабинете». А в кабинете целая кипа нераспечатанных писем, адресованных твоему отцу. На некоторых почтовый штемпель уже недельной давности. По всей видимости, твои родители уехали примерно неделю назад и вернутся только через неделю. Верно?

– Да, в следующий четверг, – кивнула я, ошеломленная такой наблюдательностью.

– Ну вот. – Казалось, его даже не занимает то, что он оказался прав. – Могу тебя уверить, побег – дело не только очень утомительное и напряженное, но и чертовски дорогое. – Он произнес это так, как будто мы уже договорились о том, что я ему помогу. Он снова внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале. – Гм, брюки можно оставить, но вот куртка, а лучше и свитер, нужны новые… У твоего отца наверняка есть какие-нибудь вещи, которые он уже не носит.

Я не чувствовала себя вправе распоряжаться папиными вещами, но если таким образом я избавлюсь от Арманда, то пожалуйста. Что до меня, то я была готова выдать ему сотню из моего бюджета. Возможно, это было бы даже достойным поступком.

– Я посмотрю, – устало заметила я.

– Давай.

– Откуда, собственно, ты так хорошо знаешь немецкий? – спросила я. Мой вопрос несколько выбивался из общей канвы разговора, но это меня уже давно интересовало. – Я всегда считала, что французы не признают иностранных языков.

– В этом что-то есть. Иностранные языки у нас преподают хуже, но моя мать немка. И, кроме того, учительница немецкого. У меня не было шансов обойти стороной немецкий язык.

– А почему ты бежал именно сюда? И почему именно в наш дом?

Он пожал плечами:

– Случайно. Ехал автостопом на первых попавшихся автобусах или поездах… Высадился у парковки на шоссе с другой стороны холма и вышел сюда из леса, который у вас тут неподалеку. Честно говоря, когда я увидел ваш дом, я сначала вообще подумал, что все уехали. Снаружи он казался таким прибранным. Все жалюзи одинаково спущены, все окна закрыты и так далее. Кроме того, это был первый дом на улице.