Давид Бурлюк - Четыре птицы

• Название: Четыре птицы
• Автор: Давид Бурлюк
• Издательство: Издательство К.
• Жанр: Поэзия
• Год: 1916

Четыре птицы. Сборник стихов. Давид Бурлюк, Георгий Золотухин, Василий Каменский, Виктор Хлебников.

Рисунки: на обложке — художника Аристарха Лентулова, в тексте — художника Георгия Золотухина.

Тексты представлены в современной орфографии.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Бедняжка Ю.

Оклеветали Ю.
Стала, как росток ал, бедняжка.
Сказали —
Будто в хлеве талию
Сжимая ей ласке азалии
Расточал бедовый Яшка.
Ю все лица
Не нравятся.
Плачет, —
Не веселится.
Жесток палач лет —
Нрав отца.
Пошла топиться,
Спозаранку,
Ю — златоптица.
Заплакал голубь оком,
Целуя розы ранку.
Утопилась. Не хочет никто везти
Гроб. Без погребения
Зарыли ручья слез долинных.
Кончена страничка Ю повести.
Много таких. не длинных.
От земли до небес Бога пения.

«Лесбийская любовь лорнировала лиры…»

Лесбийская любовь лорнировала лиры
Ленивых ласк,
Плыли пальмы, плетя пирамидам Пальмиры
Поклоны Пасх.
Ноги невесты-невольницы Нила—
Ныли на ней.
Полымя пламенных пен полонило
Плечи полей.
Струили сиропы-свирели столицы.
Стонали сосцы.
Под платьем перьев полуночной птицы
Пьянели песцы.
Скоро своры солнц сожгут сильфиду
Солью сомнёний.
Пылит под полом пурга панихиды
Палевых пений,
Укусы уса — узлы у трона
Уснувших уст.
Цитра цитирует цирк Цицерона —
Червонностью чувств.
Я — златоуст.

Василиса

Кичка золотая
Короны лебяжей
Горит каменьях
Моих молитв.
Полюблю. Полюбя-же
Взлетит, как стая
Колокольчиков, пенье
Над болело, болит.
Бледный. Другой,
Среди тех кто хуже.
На две шелковинки
Тоньше, острее;
Нес под рукой
Листья кружев,
Зажег кровинки
На костре я.
Просит гордо цветка ветка
Усталью лепестка
Улыбнись ручью.
Дрожит аккорда
Белая эгрэтка:
Вынул лебедь из песка
Душу. Чью?
Много-ли надо
Капель медвяных
Взлету заревому
Молодых глаз.
Ласку услада
Подари дому,
На темных полянах
Звезда зажглась.
Заскрипела дверка.
Эй. входи-же! Кто там.
Здравствуй русской кички
Звонкий ободок.
Сердца бутоньерка
Вас зовет полетам.
Мак моей петлички
Выкрасил восток.

Давид Бурлюк

Давит дно дней Давид,
Дымом дышать душно…
Хламом холопских хламид
Одеты очи отдушин.
Кули, кульки из рогожи
Набиты комьями глупости.
Единый — не толстокоже —
Разинул на лугу пасти.
Давид, сжатый перегородке,
Отцепил цепи угла.
Прогнившая от перегара водки
Снова бутоны залегла.
Давид — на погосте гимны
Запел свободно и внятно:
Но не были гостеприимны
Мертвечины рыжие пятна.
Вместо бледных колыханий
Молочно-розового напитка,
Корове — крови лохани —
Подвозила «быстрая» улитка.
От холерного поклона
Уфу бежала королева:
Крепостью одеколона
Смывать пикантности хлева.
905 плюс 10.
Осанна Давиду Бурлюку!
Никогда тучи не занавесят
Его ясного. — «Увлеку»…

К оружью

Помни.
Земля бубнит.
От каменоломни
Скрипят зубы гнид.
Кровит развороченный желудок,
Извиваются кишки.
Еще… Под свист дудок
Нутро нубийки жги.
Гонится конница.
Кто кого.
Желчью последнею низкопоклонница
Пачкает соки высокого.
Запластанную салом
Изодрали благие маты.
Шумят над отекшим вассалом
Орлы-нумизматы.
Вчера
Мы клювы о камни точили
Футуризма зори и вечера
Скрывали подземном бучиле,
Сегодня — знамя каменоломни
Выступает наружу.
Последний удар — Помни…
И к оружью.

Зинаиде Васильевне Петровской

Ласк ал — ладан лельй. Лилий путы
Ели роз венки лучшей Травиат.
Ласкал ладонь Лель ей, а лилипуты
Пели: розовенький луч шей траве яд.

Дьяволобье

Детское платьице
Заплатах.
Стыдливо пятятся
Рыцари утра латах.
Обрежем кометам хвосты.
Слезам-звездам, луне тупоголовой,
Что знает только одно слово: стынь —
Пригоршни смеха отвалим.
Кто там возле прогалин.
Не черти-ли
Вертеле
Крутятся
Над костра огнем.
Остро стругнем.
Смех-орудьице
Сдиранья бессмыслицы,
Мозги залезшей.
Припечалился подле виселицы
Дурацкий леший.
Цветах закиси обнаглели
Дьяволы. Поясница хрустела.
Белую думу о нагом Леле
Давил лохматый груз тела.
Пожалуйте превосходительства —
Черти вместе.
Всех вас гуртом для сожительства
Вертеле поместим.
Вишь животы разживотили
Падалью вчерашней.
Искусство объидиотили
Фундаментальной башней.
Жизнь покрыли
Грязными слоями.
Оторвали лодке крылья,
Спрятали души весла яме
Черные своры
Ревели чащах.
Поцелуем просфоры
Полей звучащих.
Откроем
Черепные саквояжи.
Мысли — мудрые мухи, роем
Взыграют утреннем пляже
Сорвано датское платьице
Заплатах.
Стыдливо не пятятся
Рыцари утра латах.

Сон

Грозными воплями грозы грозили
Перепелить караван.
Влагой тягуче рыдала Бразилия.
Небом залив сарафан.
Визжала задвижка. Движение колик
Душил зубами замок.
Под круглой копною испуганно кролик
Сжимал рыжей шкурки комок.
Орел принимал за орлов перепелок,
От страха зажав крепко клюв.
Стекала на плечи невинные ёлок
Чугунная капля сока клюкв,
То ненависть резала девичьи груди
Острым перочинным ножом.
Молнии гулко кипели запруде,
Нагло орали — подожжем!
Вздрогнул на дрогах песочный мертвец —
Радость рожденная страхом.
Высшую вышку построил певец
Утра, влетавши Аллахом.

Любовь Алексеевне Ненашевой

Дарит крепчайшее звено
Сцепленье косвенных событий.
Двум тонко-струнным суждено
Гранить алмаз глубинных вскрытий.
На черный день мы бросим сноп
Улыбок, чище солнца дара.
И лихорадочный озноб
Согреет лаской ненюфара.
Огни тумане без лучей,
Но, оттого, еще заметней.
Освобожденных богачей
Встречала ночь печалью летней.
Не плачь! Насмешка Анатэмы
Не стоит грусти тихой крови:
Без слез сгорают кризантэмы
На бледно-голубом покрове.
Они равны богам за то, что шуме встреч
Сумели белизну сберечь!..
У тихой обители
Вы видели
Грусть…
Да?
Пусть…

Зарождение

Сферы тайн высоких.
Где рокот громов.
Спадает сок их
Раздавленных умов.
Стихиен крик: — Ударь его!
Убийство мысль влита:
Рыдает кровью зарева
Надземная плита.
Дождями глаз напоены
Синодики имен;
Стекают тихо воины
Беззвучие времен.
Доколе будешь мчаться ты
Зловещий Жизнесек?
«Лишь девятьсот шестнадцатый».
«Раздавит мой набег».
«Двенадцать миллионов»
«Людей земле верну».
«Для зарожденья звонов»
«Великому зерну».
«Тот сохранит от плети»
«России целину»,
«Кто рос тени столетий»
«Молясь земле-зерну».
«Тот победит кто плугом»
«Идет навстречу злу».
«Я гимн пою над кругом»
«Крестьянскому жезлу».

«Во все стороны колчьями…»

Во все стороны колчьями
Мясо свежее.
Началось Льежа, — и
Прочими
Этапами —,
Давит лапами,
Осточертело Германия,
Свою и чужих шкуру.
Скажите, каком романе я
Читал про Европейскую культуру?
Где она?.. У людоедов
Австралии?..
Да!.. Да!!! Ведь у них только во время обедов
Мясные вакханалии.
Нам больно, но нельзя остановиться—
Надо биться. —
Последними славянинами,
Не так-ли?
Пока красными винами
Мы не иссякли!!!

Мой дом