Ингеборг Фляйшхауэр - Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

• Название: Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939
• Автор: Ингеборг Фляйшхауэр
• Жанр: История

---

1066

Штейнгардт узнал от Херварта и сообщил государственному секретарю США, что Молотов поставил продолжение политических переговоров в зависимость от серьезности этих переговоров; в каче­стве «возможных результатов» Молотов якобы упомянул:

«1) Заключение пакта о ненападении между СССР и Германией;

2) прекращение со стороны Германии любой прямой или косвен­ной поддержки японской агрессии на Дальнем Востоке и

3) урегулирование взаимных интересов в Прибалтике. Молотов считал, что эти три вопроса следует обсудить в предварительных бесе­дах до того, как будет окончательно решен вопрос о направлении гер­манского эмиссара в Москву» (FRUS, I, General, No. 452, p. 334-335).

1067

Как сообщал Шуленбург после завершения этой беседы ранним утром 16 августа 1939 г. в своей первой краткой телеграмме в министер­ство иностранных дел, Советское правительство в связи с его сообщени­ем «поверило в искренность этих намерений» (ADAP, D, VII, Nr. 70, S. 639).

1068

Шуленбург — Вайцзеккеру, 16 августа 1939 г. (ADAP, D, VII, Nr. 88. S. 82-83).

1069

Langer/Gleason. Challenge, p. 172.

1070

Оценка свидетеля событий Фридриха Гауса (Gaus. Eidessfattliche Versicherung. — In: Prozeß, XL, S. 295).

1071

Ibid.

1072

Рейхсминистр — лично послу, 16 августа 1939 г. (ADAP, D, VII, Nr. 75, S. 79), а также последующий нажим Вайцзеккера, по поруче­нию Риббентропа, вплоть до проверки, как развивались события во вре­мени (ADAP, D, VII, Nr. 89, Nr. 93, Nr. 92, Anm. 4).

1073

ADAP, D, VII, Nr. 75, S. 70.

1074

Безыменский. Особая папка..., с. 119.

1075

Notes by Mr. Roberts..., in: DBFP, 3, VII, p. 559.

1076

Безыменский. Особая папка..., с. 119.

1077

Hilger. Wir, S. 287, а также д-р К. Шнурре в беседе с автором.

1078

Майский. Воспоминания, с. 523.

1079

Отчет Шуленбурга от 18 августа о его беседе с Молотовым 17 ав­густа 1939 г. (ADAP, D, VII, Nr. 105, S. 95-96), а также запись Павлова беседы Молотова с Шуленбургом 17 августа 1939 г. (АВП СССР, ф. 0745, оп. 14, д. 3, л. 40-43 с Приложением I: текст инструкции, зачи­танной фон Шуленбургом и Приложением 2: текст ответа Советского правительства, переданного Молотовым Шуленбургу, опубликовано в: «Международная жизнь», сентябрь 1989 г. стр. 101-192, и в: «Год кри­зиса», т. 2, с. 269-273; см. об этом: Сиполс. За несколько месяцев..., с. 138.

1080

Д-р Шнурре — автору.

1081

Статс-секретарь — послу Шуленбургу, 18 августа 1939 г., 18 час. 53 мин. (ADAP, D, VII, Nr. 111, S. 99-100).

1082

Шуленбург — в МИД, 20 августа 1939 г., 0 час. 08 мин. (ADAP, D, VII, Nr. 132, S. 124-125); запись Павлова беседы Молотова с Шулен­бургом 19 августа 1939 г. (АВП СССР, ф. 0745, оп. 14, д. 3, л. 47-51), опубликовано в: «Международная жизнь», 1989 г., №9, с. 102-103, и «Год 1физиса», с. 274-276; Сиполс. «За несколько месяцев..., с. 139.

1083

ADAP, D, VII, Nr. 113, S. 101, Anm. 5.

1084

Rolf Ahmann. Nichtangriffspakte: Entwicklung und operative Nutzung in Europa 1922-1939. Baden-Baden, 1988; Der Hitler-Stalin-Pakt: Nichtangriffs — oder Angriffsvertrag? — In: Oberländer, Pakt, S. 26-42. Автор исходит из того, что пункт 2 (неограниченное обязательство со­блюдать нейтралитет) в списки включить забыли. Этому противоре­чат, в частности, высказывания Шуленбурга в беседе с Молотовым 17 августа, в соответствии с которыми германская сторона имела в виду заключить пакт, состоящий всего из одного пункта (безусловный отказ от применения насилия). Впрочем, пакты о ненападении, заключен­ные Германией с Латвией и Эстонией 7 июня 1939 г., состояли лишь из двух пунктов.

1085

По советским источникам, «Шуленбург настаивал на приезде Риббентропа». — Сиполс. За несколько месяцев..., с. 139.

1086

Д-р Шнурре — автору.

1087

Hilger. Wir, S. 284.

1088

Д-р Шнурре — автору.

1089

Посол — министерству иностранных дел, 19 августа 1939 г. 18 час. 30 мин. (ADAP, D, VII, Nr. 125, S. 111-112).

1090

Шуленбург — министерству иностранных дел, 20 августа 1939 г., 23 час. 24 мин. (ADAP, D, VII, Nr. 144, S. 132, Anm. 3). Это-ответ на просьбу Риббентропа сообщить телеграммой другие подробности бесед, из которых можно было бы сделать вывод о «русских намерениях» (ADAP, D, VII, Nr. 140, S. 129-130, поступила в Берлин 20августа 1939 г. в 12 час. 35 мин.).

1091

Шуленбург, в: ADAP, D, VII, Nr. 132, S. 125; Hüger. Wir, S. 285; д-р Шнурре — автору.

1092

Bonnet. Fin, S. 282; телеграмма британского посла в Варшаве Кеннарда министру иностранных дел Галифаксу, 20 августа 1939 г., в: DBFP. 3, VII, р. 85-86; на немецком языке в: DM II, Nr. 133, S. 376-377.

1093

Личное сообщение д-ра Шнурре автору 20 июня 1989 г. События этой ночи подтверждают подобное впечатление: целый день 19 августа Шнурре безрезультатно боролся за то, чтобы подписать с Бабариным уже парафированное соглашение. Астахов отверг его усилия, заявив, что еще нет «инструкций из Москвы». В записи, датируемой вечером 19 августа, Шнурре с раздражением отмечал «промедление и задержку русской подписи», которые можно было объяснить лишь «политически­ми причинами». Еще в 16 часов ему было объявлено, что «они были не в состоянии подписать сегодня. Они попросили о новом обсуждении в по­недельник в 10 часов» (запись Шнурре от 19 августа 1939 г. — В: ADAP, D, VII, Nr. 123, S. 110).

В понедельник 21 августа должны были возобновиться московские военные переговоры, где западные миссии должны были предъявить за­требованные советской стороной документы. Сталин, возможно, еще питал надежду. Однако около полуночи 19 августа в советское торговое представительство в Берлине неожиданно поступило разрешение на подписание. Шнурре был оповещен по телефону и уже в 2 час. 00 мин. 20 августа он вместе с Бабариным подписал датированное 19-м августа 1939 г. «Кредитное соглашение между Германской империей и Союзом Советских Социалистических республик» (ADAP, D, VII, Nr. 131, S. 118-124; ADAP, D, VII, Nr. 135, S. 127, документ, которым Шнурре ставит в известность о подписании посольство в Москве). 21 августа 1939 г. о подписании торгово-кредитного соглашения от 19 августа 1939 г. было сообщено в советской прессе. Передовые статьи «Правды» и «Известий» подчеркивали, что это соглашение появилось в чрезвы­чайно напряженной политической атмосфере, однако оно в состоянии способствовать разрядке отношений между обеими странами. Оно мо­жет оказаться важным шагом в направлении дальнейшего развития не только экономических, но и политических отношений. См.: Belloff, Policy, p. 268; Штейнгардт — К. Хэллу, 21 августа 1939 г. (FRUS, I, General, No. 453, p. 335-336) и Россо — министру Чиано, 22 августа 1939г., (DDI, 8, XIII, п. 166, р. 113).

1094

Шуленбург — в министерство иностранных дел, 19 августа 1939г. (ADAP, D, VII, Nr. 120, S. 108).

1095

«Известия», 20 августа 1939 г., перепечатано в: «СССР в борьбе за мир...», №436, с. 623.

1096

DM, Nr. 135, S. 387.

1097

Советский проект пакта о ненападении, переданный Шуленбергом министерству иностранных дел, 20 августа 1939 г. в 0 час. 12 мин. (ADAP, D, VII, Nr. 133, S. 125-126); копии дешифрированного текста были в 4 час. 30 мин. 20 августа направлены из МИДа Хевелю в Бергхоф (для Гитлера) и Брюкльмайеру в Фушл (для Риббентропа).

1098

Kordt Wahn, S. 165f.

1099

В Статье 2 договора от 24 апреля 1926 г. (Берлинский договор) говорилось: «...если одна из договорившихся сторон, несмотря на миро­любивый образ действий, подвергнется нападению третьей державы или группы третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта». (Польско-советский пакт о ненападении 1932 г. освобождал каждую из сторон от их обязательств, если другая сторона предпримет нападение против третьей державы). Статья 2 советского проекта договора была сформулирована следующим образом: «В случае, если одна из Договариваю­щихся Сторон окажется объектом насилия или нападения со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддер­живать ни в какой форме подобных действий такой державы». Отсутст­вие положения о «мирных намерениях» в советском проекте договора навело некоторых исследователей на мысль о том, что здесь имеет мес­то согласие, если не подстрекательство к агрессивной войне, поскольку ясно не говорится об обещании соблюдать нейтралитет исключительно в случае войны оборонительной, что лишь в том случае обещание неог­раниченного нейтралитета будет действовать (вначале Beloff. Policy, p. 273, в последнем случае Ahmann. Pakt, S. 30-32). Этому противоре­чит тот факт, что Статья 2 советского проекта предусматривала, что другая сторона должна была стать «объектом военных действий», чтобы вступило в действие обещание соблюдать нейтралитет; Статья 2 совет­ского проекта договора, таким образом, однозначно указывает на роль партнера по договору в качестве объекта агрессивных действий. Таким образом, советский проект договора по крайней мере формально при­держивался рамок традиционных представлений о пактах ненападения. И наконец, представляется очевидным, что в формулировке Статьи 2 он в первую очередь преследовал собственные интересы — от­каз германской стороны от поддержки и раздувания японской агрессии.