Михаил Юхма - Кунгош — птица бессмертия

• Название: Кунгош — птица бессмертия
• Автор: Михаил Юхма
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1984

Чувашский писатель Михаил Юхма известен своими историческими романами «Дорога на Москву», «Голубая стрела», а также повестями, рассказами, очерками о современниках.

Новая его повесть посвящена жизни и деятельности видного татарского революционера Мулланура Вахитова. Автор рассказывает о юности Вахитова, о его подпольной работе, о деятельности на посту комиссара Центрального комиссариата по делам мусульман. В годы гражданской войны он руководил формированием мусульманских частей Красной Армии. Погиб от рук белогвардейцев, защищая Казань.

---

— А хозяева? С какой стати они меня туда пустят?

— Какие хозяева? Никаких хозяев давно нет. Хозяева бежали. Дом принадлежит народу.

Глазки Валиуллы лукаво заблестели.

— Народу, говоришь? Однако, Валиулла, я вижу, ты большой плут.

— Незнакомого человека, как ты понимаешь, дорогой Эгдем, я бы туда не повел. Но для друга…

— Ну что ж, — кивнул Дулдулович, — поживу пока у твоего приятеля. Это мне подходит. И ты, друг Валиулла, тоже не останешься внакладе.

На том и порешили.

Каморка дворника, в которую привел его Валиулла, Дулдуловичу понравилась. В ней было чисто, уютно. А главное, безопасно. Уж здесь-то его, во всяком случае, никто не потревожит…

А Валиулла исчез. Как сквозь землю провалился. Неделя прошла, другая, а он все не появлялся. Ни в доме, где он поселил Дулдуловича, ни в «Чулпане». Эгдем хотел было уже справиться о своем новом знакомце у хозяина ресторанчика, но раздумал. «Ладно, — решил он. — Никуда не денется. Придет».

Так оно и вышло. Прошло еще несколько дней, и Валиулла как ни в чем не бывало подсел к нему за столик.

— Давно не виделись, друг Эгдем! Ну, как тебе живется на новом месте?

— Спасибо, хорошо. Никто не мешает. Сижу работаю.

— Пишешь свою книгу?

— Да, пишу.

Когда-то давно, чуть не в самый первый день их знакомства, Дулдулович сказал Валиулле, что он писатель.

— А нет ли у тебя такой мысли — в Москву перебраться?

— В Москву? Почему в Москву? — удивился Эгдем.

— Писателю в столице жить надо, — многозначительно сказал Валиулла и даже вроде бы подмигнул при этом: мы с тобой, мол, знаем, о чем говорим. И вовсе не обязательно нам ставить все точки над «и».

— Вот я и живу в столице, — буркнул Дулдуловнч, не понимая, куда клонит собеседник.

— Нет, дорогой, — покачал головой Валиулла. — Петроград был столицей. До вчерашнего дня. А со вчерашнего дня у нас теперь Москва столица.

— Как — Москва? — удивился Дулдулович.

— Вчера большевистское правительство переехало в Москву, — ответил Валиулла. И, усмехнувшись, добавил: — Газеты читать иногда и писателям не мешает… Вот я и думаю, дорогой Эгдем, что и тебе тоже не мешало бы в Москву перебраться.

— Зачем это, интересно? — подозрительно спросил Дулдулович.

— Это я так, в шутку сказал, — заюлил Валиулла. — Нравится тебе здесь — ну и живи себе на здоровье. Но вот я например, будь я писателем, непременно перебрался бы в Москву. А ты поступай как знаешь. Твое дело. Ты ведь сам себе хозяин… Верно?..

Вернувшись домой, Дулдулович лег на койку и стал мысленно перебирать этот странный разговор слово за словом, фразу за фразой. Разговор был непростой. Да и Валиулла, очевидно, не так прост, как это показалось поначалу.

«Уж не он ли, — мелькнула мысль, — тот самый связной, которого я ждал все это время?»

Одно было ясно: с Валиуллой надо держать ухо востро, а для начала тщательно продумать всю линию своего дальнейшего поведения.

Эгдем задумался, но размышления его были прерваны в самом начале. Заскрипела дверь, и в комнату вошел высокий солдат в шинели, с вещмешком в руке. Другая рука была у него на перевязи.

— Вам кого? — вскочив на ноги, строго спроспл Дулдулович.

— Мне?.. Я… — солдат обескураженно топтался на пороге, не зная, как объяснить свое появление. — Вообще-то я домой… домой пришел, — улыбнулся он смущенно. Ему явно неловко было впрямую сказать человеку, лежащему на его койке, что он тут не гость, а хозяин.

— Ах вот оно что, — догадался наконец Дулдулович, с кем имеет дело. — Ты, стало быть, вернулся? А меня твой дружок Валиулла сюда пустил. На время. Охраняй, говорит, помещение, пока хозяин воюет.

— Да ничего, — сказал солдат и, опустив на пол мешок, сел на табуретку. — Живи на здоровье. Тут и двоим места хватит.

— А ты, значит, с фронта? Ранен, я вижу? На побывку? Или насовсем?

— Насовсем, — махнул солдат здоровой рукой. — Отвоевался…

Эгдем легко завоевал расположение Абдуллы. Тому сразу пришлось по душе, что нежданный постоялец его — мусульманин, что он легко и свободно говорит на их родном татарском языке.

Они поговорили всласть. Обсудили все новости — и фронтовые, и городские.

— А ты по какой части? Небось служишь где? — спросил Абдулла.

— Я писатель. Книгу пишу. — Эгдеы решил строго придерживаться одной версии. — А ты? Как думаешь дальше-то жить? Не век же тебе дворником оставаться.

— Думаю к комиссару пойти, посоветоваться. Пусть он скажет, чего надо делать.

— К какому комиссару?

— Есть такой комиссар. Наш, мусульманский. Он меня знает. Вот к нему и пойду.

— Мусульманский комиссар? Наверно, из Комиссариата по делам мусульман?

— Вот-вот! Он там главный начальник.

— Мулланур Вахитов? — вырвалось у Эгдема.

— Он самый! Тебе, значит, он тоже знаком?

— Да нет. Мы с ним незнакомы. Но я про него много слышал. Как не слыхать! Большой человек. Его все знают.

— Верно, верно, — обрадовался Абдулла. — Верно говоришь, большой человек. Светлая голова. А главное, добрый человек. Справедливый.

— А ты-то его откуда знаешь?

Абдулла подробно рассказал, как он встретился с комиссаром Вахитовым и как тот помог ему.

— Я вижу, он и в самом деле добрый человек, этот твой комиссар, — сказал Эгдем. — Настоящий мусульманин. Знаешь, надо бы и мне тоже поговорить с ним. Посоветоваться.

— Вот и ладно! — обрадовался Абдулла. — Хочешь, давай вместе к нему пойдем? Он и тебе поможет. Службу даст. Ты писатель, — значит, грамоту хорошо знаешь. А грамотные там сейчас ох как нужны!

Наутро новые друзья отправились на улицу Жуковского, в Центральный комиссариат по делам мусульман.

— Комиссар небось меня ругать будет, — сокрушался по пути Абдулла. — «Эх, Абдулла, Абдулля, — скажет. — И как тебя угораздило под нулю угодить. Я-то думал, что ты до самого конца воевать будешь, пока совсем врагов не прогоним!»

— Да нет, что ты, — успокаивал его Дулдулович. — Не будет он тебя ругать. Это ведь не в нашей власти. Один аллах на небе знает, кого убьют, кого ранят, кому жить, кому помирать…

В доме, где располагался комиссариат, было непривычно тихо. Один только сторож сидел со своей колотушкой у подъезда и лениво поглядывал на прохожих сонными белесыми глазами.

— Куда? Куда идешь, мил человек? — окликнул он Абдуллу.

— К Вахитову, — ответил Абдулла. И не без тщеславия добавил: — Комиссар меня знает. Скажи — Абдулла Ахметов спрашивает.

— Да нет его здесь, тваво комиссара, — равнодушно ответил сторож.

— А где же он?

— В Москве.

— Надолго уехал?

— Э-э, мил человек, — сказал сторож. — Отстали вы совсем от жизни. Насовсем уехали. Весь комиссариат в Москву переехал.

— Вместе с правительством? — спросил Дулдулович.

— Ну да… Этот комиссариат — он ведь тоже к правительству относится, — важно подтвердил старик сторож.

Часть вторая ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

Глава I

1

В дни, когда большевики собирали все силы истощенной войною страны, чтобы дать отпор кайзеровским войскам, националисты в Казани готовились провести свой съезд и выработать на нем платформу борьбы с ненавистной им Советской властью.

У бывшего депутата Учредительного собрания Алима Хакимова собралось несколько человек. Это были ведущие деятели Харбн шуро.

— Друзья! — обратился к собравшимся Алим. — Советы сейчас все свои силы бросили на борьбу с германцами. Более удобный момент нам вряд ли представится. Самое время исполнить вековую мечту нашего парода — провозгласить создание суверенного татарского государства.

— Одно небольшое замечание, дорогой Алим! — прервал его молодой офицер-татарин. — Я бы выразился чуть дипломатичнее.

Лица собравшихся повернулись к офицеру: всем не терпелось услышать, какую поправку хочет он предложить.

— Я предлагаю вести речь о татарском демократическом государстве, — сказал офицер, сделав нажим на слове «демократическом». Улыбаясь, он пояснил свою мысль: — Сейчас у всех на устах это слово — демократия. Это повторяют и те, кто понимает, что оно значит, и те, для кого оно только звук пустой. Но как бы то ни было, без этого слова сейчас не обойтись. Вот я и считаю, что мы с вами тоже не должны пренебрегать этим словом. Потом, когда власть будет в наших руках, когда независимое татарское государство будет создано, мы это словечко…

Он сделал выразительный жест рукой, как бы перечеркивая крест-накрест в воздухе неиавистное ему понятие, и улыбнулся ослепительной белозубой улыбкой.

Хакимов поморщился: по его мнению, не следовало говорить на эту щекотливую тему так откровенно.

— Само собой, господа, — важно сказал он. — В наш цивилизованный век речь может идти только о демократическом государстве. О каком же еще? Вопрос, который нам предстоит сейчас решить, касается совсем другой проблемы. Мы должны определить раз и навсегда, какую программу будем мы поддерживать. Программу создания единой республики? Или программу создания Урало-Волжских штатов?.. Итак, ставлю на обсуждение этот главный вопрос.