Надежда Фёдоровна Калина - Лингвистическая психотерапия

• Название: Лингвистическая психотерапия
• Автор: Надежда Фёдоровна Калина
• Издательство: a
• Жанр: Психология
• Год: 1000
• ISBN: 1

отсутствует

---

Тем не менее, некоторые специалисты по семиотике и лингвистике достаточно близко подошли к обозначению данного аспекта. Так, Ю.С.Степанов, анализируя историю развития лингвосемиотики, говорит о существовании двух уровней языка – явного и неявного. Последний представлен стилистическими компонентами речи. В случае, когда язык имеет несколько способов выражения одной и той же мысли, а говорящий выбирает один из них, приобретает значение и сам факт выбора. В большинстве случаев в бытовой практической речи этот выбор не осознается, поэтому стилистика обыденной речи соответствует неявному уровню языка. Соотнося это с проблемой бессознательного психического, Степанов обобщает: "Явный уровень: в психике – все, что осознано, осознаваемое; в языке – простые знаки без переноса (значения – Н.К.)...Неявный уровень: в психике – неосознаваемое (бессознательное – Н.К.), в языке – знаки с переносом[14], стилистика" (56, с.33). Сходные представления можно встретить в работах Ю.М.Лотмана и Б.А.Успенского.

Именно неосознаваемые компоненты субъективной психической реальности лежат в основе описанной выше стилистической возможности. Не задумываясь над выбором слов и выражений, оформляющих мысль, субъект не осознает множества смысловых вариантов, которые могут быть реализованы в его высказывании. И речь идет не только об оттенках, нюансах смысла задаваемых, к примеру, стилистическим фактором (в русском языке есть множество регистров стиля: нейтральный – лицо, есть; торжественный – лик, вкушать; вульгарное просторечие, жаргон – морда, жрать, рожа, уплетать) или порядком слов в фразе (Он любит ее, Любит ее он, Ее он любит) – все это разные смысловые конструкции. Непроизвольный, неосознаваемый выбор слов и словосочетаний в процессе реализации речевой интенции свидетельствует о бессознательной природе связи между речевым намерением и его осуществлением. Это можно выразить следующей схемой:

Схема 1. Психологическая детерминация процесса реализации речевой интенции.

Еще более сложной представляется семиотика процесса осмысления (концептуализации) действительности. Фактически речь идет о сложной динамике взаимодействия языковых и психических факторов, конечным результатом которой является неосознаваемый алгоритм (система правил, представленная в качестве последовательности операций) порождения, приписывания и трансформации смыслов, формирующих субъективную психическую реальность. Прежде чем предпринять попытку экспликации данного алгоритма (я буду называть управляемый им процесс бессознательным семиозисом), необходимо выделить и описать структурные уровни психической реальности субъекта – их психо- и линвосемиотическую природу, генезис и функционирование, а также соотнести это описание с принятыми в психологии формами представления знаний. Последняя задача определяет специфическую[15] форму дискурса, вызвавшую к жизни нижеследующий текст.

Исходным материалом для конструирования субъективной реальности служит сенсорный опыт индивида. Языковые репрезентации опыта формируются в трехступенчатом процессе его вербализации (называния), семантизации (означения) и символизации (осмысления). Эти процессы являются специфическими способами сигнификации, благодаря которой психика осуществляет рефлексирующую абстракцию своего содержания в знаково-символической форме. Данный аспект ее функционирования настолько важен, что это дает основание ряду психологов отождествлять сознание "с имплицитной картиной мира субъекта, с его образом мира" (49, с.7). Безусловно, такое отождествление неправомерно. Сознание, как и психика – функциональный орган, отнюдь не тождественный результату своего функционирования. Понятие субъективной психической реальности фиксирует разницу между сознанием как формой психической активности и ее содержанием (результатом).

Психическая реальность содержит в качестве основных элементов значения и смыслы, связанные между собой системными отношениями. А поскольку моделирование мира в человеческом сознании осуществляется благодаря наличию ряда знаковых систем, дополнительных по отношению друг к другу, то психика использует несколько уровней (регистров) реализации моделирующей функции. Первый регистр задан отношением знаков к значениям и смыслам, которые они выражают. Это семантический регистр, базовый для психической реальности. Именно он задает содержательный спектр индивидуальных различий в моделях (концептах) действительности. Субъективные аспекты семантики представлены не только в плане содержания языка, его план выражения (систему фонетических и письменных различений) также нельзя считать объективными. Именно последние, порождая индивидуализированные формы дискурсивных практик, являются основными средствами субъективации языка в речи.

Что касается языковой семантики как средства психосемиотического моделирования, то она представлена в данном процессе тремя уровнями, отличающимися друг от друга степенью осознанности своего употребления. Явно сознаваемым (сознательным) является главное или свободное значение слова, существующее в минимальном контексте или вне его. Контекстно обусловленное значение, равно как и инвариантное (структурное, определяемое специальными процедурами лингвистического анализа – компонентным и семемным анализом и др.) очень мало осознаются рядовыми носителями языка[16]. Однако имплицируемые на этих уровнях смыслы входят в арсенал моделирующих средств психики, точнее, бессознательного. Точно так же в распоряжении бессознательного находится грамматика высказываний, в особенности это касается их актуального членения (тема и рема), грамматических категорий и т.п.

Второй регистр образуют внутрисистемные отношения (знака к знаку), он представлен диалектическими соотношениями оформленных, выраженных значений. Это уровень синтаксиса, правил, согласно которым происходит обмен значениями и их понимание. Синтаксические отношения касаются не именования, а утверждения фактов – в качестве важных или не важных, истинных или ложных, актуальных или потенциальных и т.д. Основным языковым процессом, на который "накладывает" свой отпечаток сознательная и бессознательная психика, является предикация – "акт соединения независимых предметов мысли, выраженных самостоятельными словами с целью отразить "положение дел", событие, ситуацию действительности, акт создания пропозиции" (40, с.393). На этом языковом уровне психическая реальность представлена не "вещами" и их именами (семантическая структура), а событиями и фактами, описываемыми предложениями (пропозициями). Пропозиции касаются не вещей, а отношений между вещами, но сами предикаты этих отношений не именуют.

Предикаты, как указывает Ю.С.Степанов, – самая несемантическая из языковых категорий. Они не именуют чего-то вне языка, и сами не именуются словами языка. Нельзя сказать, что предикативные выражения (Я – здесь, или Он – там, или Это мне понятно) отсылают к некой реальной или мыслительной сущности: кто может семантически описать место, именуемое "здесь" или предметно поименовать качество "понятно"? Семантический треугольник Г.Фреге "предмет (вещь, явление) – знак (слово) – понятие (значение)" в случае предиката распадается. Предикаты представляют собой своего рода "чистую психическую реальность" – отношения или суждения (пропозиции) вообще не онтологичны, они идеальны и (в значительной мере) субъективны. И дело даже не в том, что пространственно-временные координаты "здесь" в каждом конкретном случае зависят от субъекта высказывания и дискурсивных параметров текста (ср. Здесь, у меня дома; Здесь, в данном предложении; Здесь, в маргинальной подростковой культуре). Предикация есть сигнификация субъективных смыслов и значений как таких, к которым психика другого человека не имеет приоритетного доступа[17]. Это отличает предикативные значения от смыслов и значений, сигнифицируемых именованием.

В отличие от индивидуализированного процесса означивания (первый, семантический уровень) обмен значениями стремится быть сугубо конвенциональным, иначе невозможно общение и взаимопонимание. Однако синтаксические конвенции охватывают далеко не все пространство субъективной реальности. При любом, даже самом высоком уровне нормативности референции, остаются семиотически неоднозначные "свободные концы". Так, например, в логике и лингвистике детально разрабатывались проблемы видов предикации, способов исчисления предикатов, анализа пропозициональных установок и т.п. Конечной целью при этом было стремление разработать как можно более детальные правила описания отношений между элементами субъективной реальности каждого участника общения, чтобы сделать их высказывания хоть в какой-то степени верифицируемыми. Тем не менее эта проблема (особенно в психологическом, личностно-смысловом плане) относится к числу неразрешимых, поскольку действительность всегда шире любой описывающей ее системы (теорема неполноты дедуктивных систем К.Геделя).