Бентли Литтл - Незаметные

• Название: Незаметные
• Автор: Бентли Литтл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-02864-0

Они – незаметные. Они безлики. Они – словно бы невидимы, и никому нет дела, живы они или нет. Они привыкли. Они – терпели.

Но однажды терпение лопнуло. И тогда они поняли: хочешь, чтобы тебя заметили, – убей. И они начали убивать...

И полилась кровь.И незаметные обрушили на города кошмар такого смертоносного ада, что невозможно даже вообразить. И беспомощные жертвы замечали своих убийц – последнее, что они вообще замечали в жизни...

---

Ополчение прошло по улице маршем в ногу, и я должен был признать, что они выглядят хорошо, выглядят профессионально. Перед пешими солдатами шли джипы, грузовики и автобусы, которые потом повезут их через пустыню. И наконец, в конце парада, стоя в открытом люке танка, махая руками взрослым и бросая конфеты детям, ехал Филипп.

Я подошел ближе и встал на краю тротуара. Это был тот Филипп, с которым я когда-то познакомился. Филипп, который был нашим вождем.

Он стоял, высокий и гордый, а колонна шла через центр города, и он оглядывал тротуары по обе стороны улицы. Как я ожидал – и наполовину надеялся, – он увидел меня, поймал мой взгляд. Он послал мне мимолетную улыбку и отдал честь. Я кивнул в ответ. У меня в горле застрял ком, руки покрылись гусиной кожей, и я смотрел вслед уходящим войскам. Я подумал, что если бы это было в кино, сейчас играла бы бравурная музыка, и было бы это все на фоне заката. Это было театрально. Это было – героически.

Парад шел до границы города. Там оркестры и сопровождающие повернули назад. А ополчение пошло вперед.

* * *

Они ударили по Белому дому в ночь с четверга на пятницу.

Канал Томпсона послал с солдатами корреспондентов и операторов, чтобы давать сообщения с места действия, и в четверг вечером все телевизоры в городе были настроены на эту станцию.

Мы видели, как едут наши танки и джипы по столичным улицам, выделяясь на фоне знакомых городских пейзажей, и хотя я не был сторонником войны, я не мог сдержать прилива гордости и чего-то похожего на патриотизм, когда я понял, что наши войска успешно ворвались в Вашингтон.

Но хотя наши люди и были Незаметными, невидимость не распространялась на их снаряжение, и нам бы надо было знать, что такая тупая атака в лоб не останется незамеченной. Наши военные машины выделялись на фоне мирного уличного движения, как Годзилла на школьной вечеринке, и когда они повернули за угол, направляясь к Белому дому, они уперлись в перегороженную улицу и кадровых солдат Армии США.

Танки и джипы затормозили, откатились чуть назад и остановились. Пат. Никто не кричал, никто ничего не говорил. Может быть, стороны переговаривались по радио, но никто не трубил в рог, и улицы молчали. Тянулись минуты. Четыре. Пять. Десять. Ни звука, ни движения, и корреспондент, ведущий репортаж, признался, что не знает, что происходит, но сообщит, как только будет знать.

Программа переключилась на Белый дом, где другой корреспондент сопровождал передовые силы Филиппа. Они успешно преодолели ограду и бежали через газон Белого дома – пригнувшиеся черные тени на освещенной луной траве.

Внезапно станция снова переключилась на улицу, где теперь войска США стреляли по нашим.

Наш репортер кричал невпопад, пытаясь объяснить, что происходит, но у него получалось не очень.

Но мы и сами это видели.

Наше ополчение превратилось в толпу.

Со всем своим оружием, даже после обучения, наше войско трудно было назвать хоть сколько-нибудь годным, и против лучших солдат мира у них не было ни единого шанса.

Наши танки по разу выстрелили, ни во что не попав, и тут же взорвались.

Люди из джипов, рассыпавшиеся теперь по улице, стреляли по солдатам и их машинам, но не могли попасть ни во что и ни в кого. Они стали падать, как мухи, выщелкиваемые военными снайперами, потом побросали оружие и взяли ноги в руки.

Репортер и его оператор тоже сделали ноги.

Несколько секунд экран был черным.

Потом мы вернулись в Белый дом, где агенты Секретной Службы – единственные в мире люди, столь же неприметные и безликие, как мы – гнали Филиппа и его людей обратно через газон. Включились прожектора охраны, осветившие пространство перед домом, и репортер на бегу объяснял, что один из людей Филиппа зацепил сигнал тревоги, осведомив президентскую охрану об их присутствии.

Одного из наших подстрелили при попытке перелезть через ограду и скрыться.

О Господи, взмолился я, только бы это не был Филипп.

Потом я увидел, как Филипп бежит. Я узнал его фигуру, его осанку, движения его рук. Он подпрыгнул, схватился за прутья решетки, перебросил тело через ограду. Слышался треск выстрелов, но если они были направлены в Филиппа, то промахнулись, и он уже бежал через улицу в сторону камеры.

Экран снова опустел.

– Мы потеряли сигнал, – объявил Глен Джонстон, ведущий в Томпсоне.

Я быстро переключил канал, ожидая увидеть специальный выпуск новостей, думая, что уж конечно они врубятся в программу, чтобы передать весть о нападении на Белый дом и явное покушение на жизнь Президента, но повсюду были обычные вечерние комедии и полицейские фильмы.

Я переключился на «Си-эн-эн», подождал час. Ничего. Я подождал одиннадцатичасовых новостей, переключаясь между «Эй-би-си», «Си-би-эс» и «Эн-би-си».

О нападении было сообщено в новостях «Эй-би-си». Тридцатисекундный репортаж как раз перед рекламой: кадр Белого дома с улицы, Филипп с горсткой людей, бегущие прочь, и за ними гонятся люди в серых костюмах. Комментатор отвел им одну строчку: «Другие, новости: сегодня Секретная Служба прогнала группу лиц, пытавшихся проникнуть на территорию Белого дома».

И пошел каскад рекламы.

Я молча сидел рядом с Джейн, уставясь на рекламу. И все? После всех приготовлений, после всей муштры – это все? В субботу больше двухсот человек вышли из Томпсона, обученное ополчение, с танками, грузовиками и джипами, чтобы свершить государственный переворот.

И добились лишь одной строчки в выпуске новостей.

Я выключил телевизор и заполз под одеяло. В первый раз я понял по-настоящему, насколько мы жалкие. Филипп организовал боевой отряд, выработал реальный план, и в результате – ничего.

Меньше, чем ничего.

Я подумал, сколько человек из нашего ополчения убиты. А если они в тюрьме?

Филипп вернулся в Томпсон через неделю, побитый и униженный, окруженный потрепанными остатками своей армии.

Правительство даже не посчитало их достойными заключения в тюрьму. Не было выдвинуто никаких обвинений.

Погибли сто пятьдесят три человека.

Мы были более чем готовы встречать Филиппа как героя, но в своих собственных глазах он был неудачником, его великие планы – смехотворными; и с этого момента он исчез с глаз публики и отступил в забвение.

Глен Джонстон попробовал сделать передачу по следам событий, взять у Филиппа интервью о том, что случилось, но впервые в своей жизни Филипп отказался от бесплатной рекламы.

Больше я никогда не видел его по телевизору.

Глава 7

Новый год наступил и прошел. Мы с Джейн решили, что хотим ребенка, и она выбросила свои пилюли и мы стали стараться. Не вышло. Джейн хотела пойти к доктору, но я сказал – нет, попробуем еще. У меня было чувство, что это моя вина, но я не знал, хочу ли я знать это наверное.

Когда я окончил колледж, когда впервые получил работу в «Отомейтед интерфейс», мне, казалось, что жизнь только начинается, что она вся впереди. Теперь время летело вперед. Скоро мне будет тридцать. Потом сорок. Потом старость. Потом смерть. Штамп говорил правду: жизнь коротка.

И что же я делал в своей жизни? Был ли в ней смысл? Изменится ли мир от того, что я в нем жил? Или смысл был в том, что смысла нет, что мы существуем только сейчас, а когда-нибудь уже не будем, и надо просто получать удовольствие, пока мы еще есть?

Я не знал, и понимал, что вряд ли когда-нибудь узнаю.

Как-то после работы зашел Джеймс, и Джейн пригласила его остаться к обеду. Потом мы с ним вышли на заднее крыльцо и стали вспоминать старые времена. Я припомнил мой первый выход с террористами – когда мы ходили в суд, и мы оба начали смеяться.

– Никогда не забуду морды этого судьи, когда ты крикнул ему «отсоси!».

Я так смеялся, что слезы выступили на глазах.

– А помнишь Бастера? Он все кричал «гвоздюк!»

Мы по-прежнему смеялись, но уже немножко с грустью, и я подумал о Бастере. Я вспомнил, как он выглядел там, в Старом Городе в Фэмилиленде, когда его пристрелили серые костюмы.

Мы затихли и стали смотреть на звезды. В ночном небе Аризоны были видны все главные созвездия на туманном фоне Млечного Пути.

– Вы там не заснули, ребята? – спросила Джейн из кухни. – Что-то у вас слишком тихо.

– Просто задумались, – ответил я. Джеймс откинулся на стуле.

– Ты здесь счастлив? – спросил он. Я пожал плечами.

– Где-то, я слыхал, есть страна, – сказал он. – Страна Незаметных. Я фыркнул:

– Атлантида или Лемурия?

– Я серьезно. – Он заговорил шепотом. – Там мы можем быть свободными. Свободными по-настоящему. Не рабами «Томпсона». Иногда я чувствую, что мы вроде домашних пуделей, дрессированных зверушек, которые снова и снова делают то, что им говорят.

Я промолчал. Это чувство было мне знакомо.

– Я слыхал, что это город, – сказал я наконец. – Где-то в Айове.

– А я слыхал, что это страна. Где-то в Тихом океане, между Гавайями и Австралией. Из дома доносился стук тарелок.