Валидуда Анатольевич - На задворках галактики

• Название: На задворках галактики
• Автор: Валидуда Анатольевич
• Жанр: Боевая фантастика

Преследование звездолёта чужаков приводит охотников в малоизученную спираль галактики. Вот он финиш погони, казалось бы, добыча в руках и развязка близка. Но всё только начинается. Планета, что считается погибшей века назад в галактической войне, таит в себе не мало тайн. Темискира — мир, на который претендовали несколько звёздных держав, мир, ставший домом колонистам и беженцам. Там, в затерянном мире, выживший осколок человечества все эти века ведёт борьбу за существование. На Темискире идёт очередная война, грозящая перерасти в новую континентальную. И в этом затерянном мире затаилась зловещая тень Врага — старинного врага человечества.

---

Однако в рубке в этот момент находились не все. Краснов поздно заметил отсутствие Хельги и Мелёхина. Тут и гадать не надо — застряли в жилом отсеке. Зная натуру Хельги, Пётр Викторович мог себе представить, как ей не терпелось показать любовнику свою каюту, обустроенную в соответствии со всеми её вкусами и запросами. А заодно и шмотками похвастаться, каких на Темискире нет и не могло быть. Да уж, Хельга осталась верна себе: на 'Реликт' первые лица государства со свитой пожаловали, а ей хоть бы что, лишь бы в постели покувыркаться.

Лекция и в правду затянулась, чему Хельга была только рада. Зная способности Еронцева приковывать внимание, особенно если на него вдохновение снизойдёт, она могла смело рассчитывать часа на полтора свободы. А может и на больше.

Конечно, Мелёхину тоже хотелось бы поприсутствовать там. Но если уж выбирать между жаждой к неизведанному и Хельгой, он с лёгкостью выбрал её общество. А неизведанное… Что ж, подождёт неизведанное, даст Бог, наверстается ещё.

Обнажённая, уставшая и довольная, она разливала по бокалам сладкое шампанское, размышляя, почему всё приятное так быстротечно. Вот и полтора часа почти на исходе. Ну отчего человеческая психика так устроена, что всё плохое субъективно воспринимается бесконечно долгим, а мгновения радости так и остаются мгновеньями? Это казалось ей верхом несправедливости. Лучше бы наоборот или хотя бы когда так, а когда и этак.

Подхватив бокалы в каждую руку, она возвращалась к постели, идя намеренно не спеша, чтобы Мелёхин подольше повосхищался её фигурой. Приятно ведь когда на тебя так смотрят.

— Вторая бутылка, — сообщила она. — Я, кажется, окосела слегка. Или не слегка. А ты, Андрюш, как стёклышко.

Мелёхин улыбнулся, беря протянутый бокал.

— Имею выработанную годами стойкость. Слушай, Хелька, а нас не хватятся?

— Не хватятся! — отрезала она с наигранной злостью. — Снова за своё? Просила же, не называй меня так. Я Хельга.

— Угу, — кивнул он, делая глоток. — А твои тебя Кометой называют. Позывной?

— Да, — она провела ладонью по его лицу, а когда он улыбнулся, не сдержалась и прыснула. — Знаешь, я поняла, кого ты мне напоминаешь…

— Ну и кого же?

— Чокнутого механика.

— Вот те здрасьте… — он нахмурился. — Не понял логики…

— Погоди дуться. Есть в необъятной галактике одна чокнутая планета, где живут сектанты-механики. Вообще-то это не религиозная секта, да и не секта как таковая… Просто живут они ото всех других миров обособленно. Чокнутыми их называют за пристрастия ко всяким имплантациям.

— Ты бы мне словечко это объяснила что ли…

— Вживляют себе разные механические штуковины, чтобы таким образом усовершенствовать своё тело или продлить ресурсы органов, конечностей и чего там еще в человеке есть.

— Ну-у… — протянул он отхлёбывая. — Про усовершенствования ничего не скажу, а продлить ресурс печени — штука полезная.

— Видел бы ты их! Дрянь всякая на мордах, на теле, в теле, некоторые извращенцы и на людей-то не похожи. А продлить телесные ресурсы можно и иными способами. Есть на то биотехнологии.

— Ну-ну, — буркнул Мелёхин. — И чем же это, интересно, я на этих чудиков похож?

— Да не то чтоб похож… Просто ты зубоскалишься, вот и навеяло…

— Опять здасьте… Ну и Хелька! Теперь я ещё и зубоскалюсь…

— Ещё раз назовёшь меня так и… — она не договорила, поверженная его стальной улыбкой. Не получалось у неё злиться, хоть ты лопни.

И вдруг ей в голову стукнула одна мыслишка. Мелёхин ведь на гитаре играет и поёт в придачу. В каюте как раз и инструмент имеется, куда ж без него?

— Слушай, сыграй мне, а?

— На чём? — удивился Мелёхин. — Кроме гитары ничему не обучен.

Но по её реакции он понял, что гитара таки имеется и отвертеться не получится.

— Ладно, тащи… Ща явлю талант.

Хельга поставила бокал на поднос у кровати и поднялась со всей возможной грацией. Ведь когда он её так беззастенчиво разглядывает, словно истома по телу разливается. Вот опять, кажется, заводиться начала.

— И откуда у тебя гитара? — поинтересовался Мелёхин, когда она вернулась. — Я себе воображал, что у вас там что-нибудь посовершеннее придумали… Ну а сама-то играть умеешь?

— Обижаешь. Имею классическое воспитание. Музицирую, пою, танцую. Могу, конечно, и на синтезаторе мелодий налопать, но живая музыка куда приятней. И ценится на порядок выше.

— Та-ак-с… что у нас тут… — Мелёхин принял гитару и по-хозяйски её осмотрел, а потом и перебрал несколько аккордов. — Шестиструнка. Плохо. Я на семиструнке привык… Ладно, что спеть-то?

— А что хочешь.

Он кивнул. И вот полилась грустная мелодия. И сложная, и удивительно простая одновременно. Хельге она понравилась, было в ней что-то такое берущее за душу, красивое и печальное. Потом Мелёхин начал другую мелодию, тоже печальную, запев с грустью:

Закат горит и ветер гонит дым.

После атаки тупо и устало,

Я глажу друга и прощаюсь с ним.

Мой друг, мой конь, вот и тебя не стало.

Теперь со мной остались трое:

Подруга сабля, чарка и злодейка горе…

Внезапно он оборвал игру и застыл.

— Не могу дальше… Прости.

Хельга коснулась его пальцев, зажавших гриф.

— Такое чувство… — попытался объяснить он, — что я не имею права на всё это… — он обвёл рукой вокруг. — Я здесь с тобой и мне хорошо… И не обязательно здесь даже. И там в Светлоярке… А ребята кто в земле, кто на передовой. А я как предатель… Дерьмово, одним словом.

— Ну что ты, Андрюш… — Хельга обняла его, не обратив внимание, что дека больно упёрлась в грудь. — Ты не предатель. Ты совсем не предатель, у тебя теперь война на другом фронте… Скажи, а конь про которого ты начал петь…

— Сивка… — голос Мелёхина смягчился, но глаза застыли. — Одиннадцать лет он был моим… Другом он моим был. Два года мы с ним воевали. А потом его ранило. Сильно… Я слёз не стыдился.

— Ранило, но не убило. Его не смогли вылечить?

— Вылечить? Ты знаешь, что такое тяжело раненые лошади? Их пристреливают из жалости. А у меня рука не поднялась. Смотрел на Сивку, а он в глаза мне заглядывает, плачет, хрипит, копытом гребёт… Я зажмурился, отвернулся, когда товарищ пистолет вытащил…

— Не понимаю. У вас ветеринаров не было?

— Где? В тылу противника? Какие там, к чёртовой бабушке, ветеринары?

…Кажется, мероприятие удалось по всем пунктам. В этом Краснов был теперь совершенно уверен. Вволю попотчевав себя впечатлениями и охотно удовлетворённым капитаном любопытством, высокопоставленные гости пребывали в заметно возбуждённом состоянии. А ведь для многих из них это был только лишь начало открывавшихся перспектив и они это знали. Заодно, Еронцев смог исподволь донести мысль, что на борту 'Реликта' он единственный полновластный хозяин. И очень кстати. Сама собой отпала некоторая двусмысленность положения Краснова и его группы. А ну как кто-нибудь из этих господ решит потом когда надо и когда не надо 'Реликтом' пораспоряжаться? А так — сразу некая граница обозначена, а ежели помощь корабля понадобится — мол, обеспечим в лучшем виде.

Оставалась ещё одна, подготовленная Красновым, демонстрация. В медицинском отсеке. Пора бы уже население если и не всей Темискиры, то хотя бы Новороссии к достижениям современной медицинской науки приобщить. Пусть без широкой огласки, пусть в очень скромном объёме (возможности 'Реликта' ведь ограничены), но тем не менее. А то ведь рунхи в Велгоне во всю промышляют запрещёнными в галактике биотехнологиями, так и нам найдётся чем им ответить. И ничего противозаконного. Самые что ни наесть передовые достижения медицины.

Для этой демонстрации Краснов и взял с собой Хельгу, лучше всех освоившую медоборудование. На её личном канале он послал приказание явиться незамедлительно. А то устроила, понимаешь, романтическую прогулку кавалеру, пора и честь знать.

Когда высокие гости, ведомые Еронцевым, прибыли в медотсек, Вировец и Мелёхин находились уже там. Краснов придирчиво осмотрел сменённый Хельгой туалет, но придраться было не к чему. И тут же перехватил недовольный взгляд Острецова, брошенный им на бравого, хоть сейчас готового на строевой смотр, ротмистра. Но генерала этим не возможно было провести, по возвращению Мелёхина ждал 'ковёр'.

— Перед вами, господа, — завладел всеобщим вниманием Краснов, — корабельные УБээРы. То есть универсальные блоки регенерации. Каждый УБээР имеет по шесть индивидуальных программируемых капсул, предназначенных для регенерации ампутированных конечностей или повреждённых внутренних органов. Как и всякий звездолёт, сходящий со стапелей в последние полвека, 'Реликт' имеет на борту УБээРы, у него их даже три (то что корабль намного древнее, Краснов решил здесь не озвучивать). Честно сказать, господа, их четыре, но один из блоков является резервным и неизвлекаемым.