Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

• Название: Сэр Невпопад из Ниоткуда
• Автор: Питер Дэвид
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14232-0

Юноше-оруженосцу со странным именем Невпопад, к тому же еще и калеке от рождения, судьба, казалось бы, должна отвести роль статиста, фигуры третьестепенной на фоне великих батальных подвигов славных рыцарей, состоящих на службе у доброго короля Рунсибела Истерийского. Но почему-то он постоянно оказывается в эпицентре грозных и опасных событий, из которых неизменно выходит победителем. Может быть, и вправду справедливо предсказание покойной матери нашего непредсказуемого героя, и он действительно тот самый избранник, с приходом на трон которого в Истерийском королевстве наступит Золотой век?

---

Вздохнув, я откинулся назад и утонул в мягкой душистой соломе. Мне было ясно, что дальше этого мы нынче не продвинемся. Мать всегда заводила эту песню, когда ей нечего было мне сказать, когда у нее не находилось ответов на мои вопросы. У меня уже просто скулы сводило от этих бесконечных разговоров о судьбе, о моем высоком предназначении.

К чести Маделайн, она в тот раз не стала развивать свою любимую тему. Просто сидела рядом со мной и молча гладила мои рыжие кудри, так, будто хотела удостовериться, что я все еще здесь, с ней. Мысли ее между тем витали где-то далеко. А утром, проснувшись, я обнаружил ее спящей рядом со мной на соломе. Я вгляделся в ее лицо, освещенное солнцем, и почувствовал, что по-прежнему ее люблю. Люблю, хотя у меня и есть все основания ее стыдиться.

Она нынче спала со мной, и я любил ее за это. Я вынул из кармана монетку, которую неделей раньше подобрал на дороге и не знал, на что потратить. Решение пришло ко мне мгновенно. Маделайн спала на спине, и ее раскрытая ладонь покоилась на соломе возле меня. Я вдавил в нее монетку, и пальцы матери машинально сжались в кулак. Она продолжала сладко спать. А я себя почувствовал настоящим потаскуном, из тех, что спят со шлюхами за деньги. И, представьте, оказаться в этой новой для меня роли было совсем неплохо. Да что уж там, даже здорово.

5

ТЭСИТ научил меня многому. В том числе основам воровского ремесла. Это было здорово!

Мне все больше нравилось проводить время в его компании. Он был круглым сиротой, и мне тогда казалось, что это просто замечательно, что лучше ничего и быть не может — ни от кого не зависеть, делать что вздумается, ни перед кем не отчитываясь. Когда ему случалось забрести в наш городок, он расхаживал по улицам с таким самоуверенным и важным видом, что я откровенно им любовался. И в кожаном мешочке, который висел у него на поясе, всегда позванивали монетки. Благодаря этой его независимой манере держаться Тэсита в городе побаивались, и никто — ни мальчишки, ни взрослые — не осмеливались его задеть. Старшие его приветствовали как равного, ребята, особенно малыши, почтительно уступали дорогу. Я пытался ему подражать и принялся было тоже расхаживать по улицам с гордым и надменным видом, но, как вы догадываетесь, при моей врожденной хромоте и маленьком росте выглядело это смешно и нелепо.

Тэсит очень хорошо ко мне относился. Он словно бы не замечал моего увечья. Если нам с ним случалось бродить по лесу, он нарочно замедлял шаги, чтобы я от него не отстал, но делал это так непринужденно и естественно, без всякой нарочитости, что я не чувствовал себя обузой.

Тэсит устроил себе жилище в древнем лесу — Элдервуде, — и уже одно это заставляло всех относиться к нему с несколько боязливым восхищением. Ведь Элдервуд издавна считался заколдованным и небезопасным местом, где в непроходимых чащах в изобилии водились таинственные полумифические существа, которых нигде больше не встретишь. Говорили, что однажды, давным-давно, там были злодейски умерщвлены волшебники — целая армия. Это бесчеловечное деяние совершил какой-то безумный король, поклявшийся раз и навсегда очистить землю от всяких колдунов и чародеев. И хотя задуманное ему вполне удалось, волшебники успели наложить на него страшное заклятие: с тех самых пор имя его начисто изгладилось из памяти человечества, а все до одного его изображения исчезли с холстов и гобеленов. Упоминания о нем каким-то непостижимым образом стерлись даже со страниц исторических хроник — так, словно его никогда и не было на свете. А может ли быть для правителя участь горше, чем вовсе не существовать на земле? Он-то, поди, рассчитывал на великую посмертную славу, на благодарную память потомков.

Так что, скажу я вам, истребление чародеев — глупейшее деяние, совершить которое способен лишь тот, кто замыслил ни много ни мало как самоуничтожение, да не простое, а грандиозное, вселенских масштабов.

Многие верили, что с тех самых пор духи волшебников навечно поселились в чащах Элдервуда. Тэсит, однако, утверждал, что, живя в этом лесу и зная его буквально как свои пять пальцев, он ни разу не встретился ни с одним из этих призраков. Но, однако, он всегда был не прочь извлечь пользу для себя из этих суеверий. Дело в том, что сквозь некоторые участки Элдервуда пролегали тропинки, и, идя по ним, можно было значительно сократить расстояние между окрестными городками и поселками. Некоторые бесстрашные путники охотно этим пользовались. Тэсит решил пресечь подобные посягательства на территорию, которую считал своей собственностью, и понаставил на тропинках множество хитроумных капканов, ловушек и западней. Он так мастерски их соорудил, что любой, кому не посчастливилось в них попасться, не сомневался, что стал жертвой потусторонних сил.

Однажды, например, по тропинке, крадучись, с величайшими предосторожностями пробирался тучный купец. Но едва только нога его ступила в веревочную петлю, замаскированную листвой и сучьями, как Тэсит, который укрывался за толстым дубовым стволом, потянул за канат, и купец вдруг взлетел над землей и повис вниз головой, презабавно раскинув в стороны толстые руки. Я едва удержался от смеха, хотя вполне мог бы дать волю веселью: бедняга все равно ничего не слышал и не видел — он от страха лишился чувств. Освободить его от лишнего груза — тугого денежного мешочка из мягкой кожи, свисавшего с пояса, — было для Тэсита делом нескольких секунд. После чего мы опустили его на землю и оставили лежать на тропинке. Он еще не очнулся, а нас уже и след простыл.

— Зачем было его вытаскивать из петли? — спросил я Тэсита, когда мы удалились на безопасное расстояние от тропинки и обобранного купца. — Пусть бы сам выпутался, как очухается.

— Да затем, что если он, придя в деревню, станет всем и каждому рассказывать о духах, которые его подняли над землей вверх ногами, а потом швырнули наземь, нам с тобой это пойдет на пользу. Другие побоятся сюда ходить. А заикнись он о веревочной петле, и деревенские, того и гляди, примутся выслеживать тех, кто этот капкан соорудил, то есть меня и тебя. Знаю я трусливых толстяков вроде этого: он, поди, еще и наврет с три короба — например, как призраки волшебников швырялись в него своими отрубленными головами. Такого на всех нагонит страху! — Распустив шнурок, который стягивал денежный мешочек купца, Тэсит высыпал содержимое на колени и изумленно присвистнул. И принялся считать монеты. Толстяк, оказывается, нес с собой сорок с чем-то новеньких золотых соверенов, каждый из которых украшал чеканный профиль короля Рунсибела. — Богатый малый, ничего не скажешь! — Тэсит захватил в горсть чуть меньше половины всех монет и протянул мне: — Твоя доля.

Я не верил своим ушам.

— Моя? Но за что? Ты же все сам сделал, я тебе не помогал!

— Верно, — кивнул Тэсит. — Но ты рисковал не меньше моего. Отныне мы с тобой партнеры, Невпопад. И друзья. — Он хлопнул меня по плечу. — Конечно, если ты не против.

Я оторопел. По правде говоря, мне подобное даже в голову никогда не приходило. Я привык повсюду следовать за Тэситом, как верный пес, если тому угодно было делить со мной компанию, и все те месяцы и годы, что он удостаивал меня этой чести, пребывал в уверенности, что делает он это не из какой-либо привязанности ко мне и уж тем более не из дружбы. И уж вовсе не потому, чтобы я был ему хоть сколько-нибудь интересен, а просто чтобы рассеять одиночество, развлечь себя ни к чему не обязывающей болтовней.

— Друзья? — тупо переспросил я, все еще не веря своим ушам.

— Ну, ясное дело, а кто ж еще? Друзья!

И, видя, что я не прикасаюсь к деньгам, он взял меня за руку, разжал ладонь и ссыпал в нее монеты. Я стиснул их в кулаке, и Тэсит одобрительно усмехнулся.

— Но почему, — недоумевал я, — почему ты назвал себя моим другом?

— Тебя это удивляет?

— Еще бы! — вздохнул я. — Ты столько всего знаешь, так интересно рассказываешь. Ты мне всегда помогаешь. А я… Я просто хожу за тобой следом, вот и все. Я калека. Толку от меня никакого.

— Брось глупости городить!

Тэсит легко вспрыгнул на кромку замшелого валуна и с упреком взглянул на меня сверху вниз. У лица его замельтешила какая-то мошка, он смахнул ее изящным движением и при этом даже не покачнулся. Я невольно залюбовался им.

— Ведь мы с тобой, — продолжал он, — мы… мы…

— Что — мы?

Он явно подыскивал подходящее сравнение для тех взаимоотношений, в которых мы с ним состояли. Но ничего путного не приходило ему на ум. Он задумчиво почесал над ухом… И тут взгляд его скользнул по синему полуденному небосклону. Он указал пальцем куда-то вверх.

— Видишь?

Я послушно задрал голову. В небе парил ястреб. Движения его были исполнены ленивой грации.

— Там только птица.

Тэсит кивнул и растопыренными пальцами убрал с лица прядь волос.

— Каким образом, по-твоему, у него получается летать?

— Он крыльями машет.