Рихард Дюбель - Кодекс Люцифера

• Название: Кодекс Люцифера
• Автор: Рихард Дюбель
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб сімейного дозвілля»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-14-0264-4

«Кодекс Люцифера» – самая могущественная книга на земле, плод, украденный с древа познания. Папа Урбан VII находит ее в тайном архиве Ватикана, но фолиант оказывается лишь копией. Значит, в чьих-то руках находится оригинал, с помощью которого можно вызвать конец света… От пережитого потрясения Папа умирает.

И тогда книгу принимаются искать монахи, кардиналы, императоры, алхимики и многие другие заинтересованные во всемирном господстве.

---

Наконец сквозь толпу пробрался какой-то мальчик. Пустая болтовня стихла. Агнесс, во рту которой горело ледяное чистилище, а на щеках замерзали слезы, взяла себя в руки и покосилась на вновь прибывшего, возвышавшегося возле нее и внимательно ее рассматривавшего. Взгляд Агнесс скользил по этому мальчику, лет десяти, одетого с такой тщательностью, что он вполне мог бы пережить настоящую пургу, если бы она неожиданно случилась. Затем девочка посмотрела на кувшин для воды, который мальчик держал в руках. Из кувшина шел пар. Взгляды детей встретились. Незнакомый мальчик кивнул и улыбнулся ей.

А потом он парой точных движений вылил теплую воду на сточную трубу и освободил Агнесс.

Зеваки дружно захлопали в ладоши, назвали спасителя героем и заявили, что им такая идея тоже только что пришла в голову. Агнесс невольно задержалась у сточной трубы отпрянула, когда ее голые руки начали гореть от холода, и собрала достаточно сил, чтобы буркнуть «Папыба!», прежде чем зареветь в полный голос.

– Да пожалуйста, – ответил ее спаситель.

Агнесс сглотнула. Пока толпившиеся вокруг нее люди медленно расходились, улыбаясь и покачивая головами («Ну разве можно быть такой глупой, чтобы облизывать сточную трубу в такой мороз?!» – «Да, но вы видели, как быстро среагировал сын булочника? От этого паренька много чего можно ожидать, говорю я вам!» – «Как, это был сын булочника, этот…» – «Ш-ш-ш-ш!»), дети опять пристально рассматривали друг друга.

– А Агнех Бибанб, – пролепетала Агнесс, пытаясь сдержать слезы, снова заполнившие ее глаза. Язык лежал у нее во рту, как красная тряпка.

– Я уже знаю. А я Киприан, – мальчик ткнул пальцем куда-то за спину. – Мой отец – булочник Хлесль.

– Фы попефпампы! – воскликнула Агнесс.

– Не-а. Мы были протестантами. Теперь мы католики, с тех пор как мой дядя Мельхиор обратил всех нас.

– Хах?

Киприан пожал плечами.

– Ну да, сначала мы все были протестантами, но потом мой дядя подружился с католическим проповедником, и после этого он долго убеждал моих дедушку с бабушкой и моего отца, пока в результате мы все не стали католиками. Да это не важно.

Агнесс попыталась донести до него информацию, что в доме ее родителей о булочнике, жившем наискосок от них, всегда говорили с большим неодобрением как о протестанте и что членам семейства Вигант строго запрещались любые контакты с жителями противоположной стороны переулка.

– Еще в прошлом году мы все были протестантами, – объяснил Киприан. – Можешь сказать своему отцу, что мы теперь принадлежим к истинной вере. Или как это называется. – Киприан беззаботно улыбнулся. – На самом деле это значит, что ты можешь есть хлебец, который я тебе подарю.

– Хаахо, – сказала Агнесс и сделала серьезное лицо. – Эпо жмафип, фо мы фефей фуфя!

1590: Смерть понтифика

Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло.

Коринфянам 13:12

1

Изображение в отполированном до блеска металле было искажено. Скулы выступают резче, чем обычно, нос кажется еще длиннее, лоб изборожден глубокими морщинами, глаза ненормально большого размера и сверкают, а борода – реденькая серая маска. Когда-то он носил бородку клинышком, чтобы подчеркнуть свое сходство с Иисусом Христом, но сейчас она свалялась и свисала у него с подбородка, как лишай. Отражение в зеркале походило на посмертную маску.

Последние двенадцать дней он провел в постели, стеная и мечась в лихорадке; затем приказал принести из архива пергамент, попавший ему в руки полжизни тому назад, и еще раз убедился: память не подвела его, и не зря он снова и снова пытался получить это место, пока наконец не достиг цели. Лихорадка тут же прошла; и если телесных сил у него было мало, их с лихвой возместили силы духовные, пришедшие к нему благодаря данному открытию.

Мужчина сделал глубокий вдох. Он повращал головой из стороны в сторону и посмотрел на свое отражение анфас и в профиль. Выбрали его еще двенадцать дней назад, но лишь сегодня будет первый день истинного начала его деятельности на новом месте. И он изменит историю.

В огне лихорадки сгорел человек, которым он раньше был: кардинал Джанбатиста Кастанья, архиепископ Россано, апостольский нунций в Венеции, папский легат в Кельне, генеральный секретарь Священной канцелярии, Великий инквизитор. Сегодня утром он чувствовал себя очень счастливым, когда смотрел на это лицо, неожиданно ставшее ему незнакомым, и говорил себе: «Ты выполнил свой долг. Я благодарю тебя».

Существует мудрое изречение, согласно которому приступать к принятию решений сообразно новой должности человеку надлежит не ранее, чем через сто дней после своего назначения; до этого же момента к нему применимы слова Господа нашего: «Не ведают они, что творят». И на всех своих предыдущих должностях он неукоснительно следовал этому правилу. Сегодня же впервые почувствовал, что просто не имеет права ждать. Милость Господня и его собственная целеустремленность сплелись в единое целое и даровали ему оружие, с помощью которого он мог победить злобность, глупость и иноверие, с его помощью он мог загнать в ловушку самого дьявола, противника Бога. Раньше он иногда колебался, потому что боялся своих собственных решений. Но сегодня утром он не чувствовал ничего, кроме уверенности в своей избранности.

Мужчина почувствовал, как его охватило благоговение, от которого у него перехватило дыхание и сильно заколотилось сердце. Неожиданно ему показалось совершенно невозможным разъединить семьдесят прожитых лет. Но это было необходимо. Джанбатиста Кастанья исчезнет сегодня навсегда; вместо него родится новый человек.

– Ты и вправду хочешь это сделать? – спросил он свое отражение. – Как долго ты этого ждал? Как сильно надеялся на это? Ты уверен, что оно не поглотит тебя?

Отражение не ответило ни на один из вопросов.

Он надел красную шапочку с белым меховым околышем. Сентябрьская жара с такой силой навалилась на Рим, что ощущалась даже здесь, за толстыми стенами, окружавшими его, но camauro [7] придавал ему уверенности.

– Да поможет вам Бог, ваше святейшество, – прошептал он, обращаясь к своему отражению.

Папа Урбан VII повернулся и вышел из комнаты, чтобы вступить в контакт с дьяволом.

Главный архивариус Орнальдо Учелло низко поклонился и попытался встать перед входом в Сикстинский зал библиотеки Ватикана. Папа Урбан остался стоять и ответил на приветствие. Он заметил, что взгляд главного архивариуса переходит от одного сопровождавшего его швейцарского гвардейца к другому, пока наконец не остановился на стамесках в руках обоих молодых людей.

– Я благодарю Бога за то, что вновь вижу вас в добром здравии, святой отец. К сожалению, никто не сообщил мне о вашем визите, – тихо произнес Учелло. – Прошу простить мою небрежность.

– Нет никакой небрежности, – ответил Урбан. Он окинул взглядом вестибюль библиотеки. Ему никак не удавалось унять бешеный стук своего сердца. Урбан подумал, что этот стук, наверное, слышит даже главный архивариус. – Мы давно не бывали здесь.

– Такая честь, что святой отец в такой ранний час…

– Эти молодые люди, – перебил его Папа, – студенты?

Учелло смущенно кивнул.

– У них есть специальное разрешение на работу с определенными документами, чтобы улучшить свои знания или осветить определенную тему, и…

– Не будете ли вы столь любезны отослать их отсюда? – спросил Урбан.

Учелло беспомощно моргнул.

– Отослать, святой…

– Да. Мы бы хотели, чтобы здесь никого не осталось. – Папа улыбнулся молодым людям, большинство которых отвернулись от своих пюпитров и тайком рассматривали его. Беседа между Папой и главным архивариусом велась так тихо, что никто из студентов не мог разобрать ни единого слова. Один из них нерешительно улыбнулся в ответ. Улыбка Урбана стала еще шире, и он кивнул. Молодой человек покраснел от гордости и ревностно перекрестился. – Скажите им это. Сейчас же.

Урбан смотрел, как главный архивариус бредет к своей кафедре, берется за нее обеими руками, чтобы вернуть себе самообладание, и наконец бормочет:

– Святой отец желает остаться здесь наедине с самим собой и своими мыслями. Пожалуйста, перейдите в Латинскую библиотеку и присядьте…

– Нет, – громко возразил Папа. Все головы немедленно повернулись к нему. Он снова улыбнулся. – Сыновья наши, мы хотим попросить вас покинуть на сегодня Сант-Анжело. Заканчивайте свои занятия. Мы благодарим вас и вверяем вас и вашу работу Божьей милости.

Студенты недоуменно переглянулись. Урбан видел, что они колеблются и бросают вопросительные взгляды, требующие объяснений, на главного архивариуса Учелло, понимавшего ситуацию еще меньше их; наконец они собрали свои вещи и молча направились к выходу. Когда пришли еще два швейцарских гвардейца, студенты расступились и принялись перешептываться. Урбан безучастно ждал, пока гвардейцы подойдут к нему.