Елена Грушковская - Великий магистр

• Название: Великий магистр
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Фэнтези

Вы уже знаете, кто я.

Я — Аврора Магнус, хищник.

Но теперь я — Великий Магистр Ордена Железного Когтя. Я возродила Орден практически из праха и заставила дышать и жить по-новому.

В моей груди живёт золотой жук, один из ста семидесяти семи, которых мы нашли в Горной Цитадели — последнем оплоте расы крылатых, жившей на Земле много тысяч лет назад.

Они были похожи на хищников, но и отличались от них. Теперь и сто семьдесят семь обладателей золотых жуков тоже отличаются от своих собратьев. Чем?

Тем, что могут менять траекторию полёта пули и сбивать с ног ударом невидимой волны, могут ясно видеть прошлое, настоящее и будущее, а могут и исцелять одним прикосновением.

Их предназначение — беречь всё живое и творить мир, а не войну.

Я видела смерть и была в её объятиях. И говорю вам: не бойтесь её, потому что её нет.

А тем, кто, прочитав это, скажет: «Так не бывает», я отвечу: во что верим, то и будет с нами. Каждому — по вере его.

---

Когда церемония закончилась, Октавиан отпустил всех младших магистров, а меня попросил остаться. Вижу, вы улыбаетесь… Вспомнили фильм, кажется? Да, сходство есть… Октавиан даже сказал похожие слова:

— Все могут быть свободны. А ты, — он снова «взял меня за шкирку» взглядом, — останься, пожалуйста, ещё на минутку. Мне нужно сказать тебе пару слов.

Тут мне не мог помочь даже Оскар. Он только шепнул мне:

— Ни в коем случае не соглашайся здесь переночевать.

Все ушли, и я осталась с Октавианом наедине.

Погружённую в сумрак комнату освещал только огонь в камине, отражаясь в глазах Октавиана, но ничуть не делая их теплее. Сесть мне не предлагали. Старший магистр стоял, заложив руки за спину и задумчиво глядя на пламя, но я, поверите ли, отчётливо ощущала его пальцы у себя на загривке. Он «держал за шкирку», даже не глядя.

— Итак, ты хочешь стать Великой Госпожой.

Видимо, он прочёл мои мысли, не иначе. Слегка ошарашенная его прямолинейностью, я только хлебнула ртом воздух. Он, заметив это, чуть приподнял уголки рта в подобии холодной улыбки.

— Да, я сразу перешёл к делу. К чему околичности? Цвет твоих крыльев говорит сам за себя, и тебе, несомненно, уже известно, что он означает.

— Да, ваше превосходительство, — пробормотала я.

— И ты, конечно же, вообразила себя избранной, — заметил Октавиан с тенью насмешки, поворачивая ко мне лицо. При этом движении на его гладкой голове заиграли блики света.

Набравшись наглости, я спросила:

— А разве это не так?

И тут же мне захотелось зажмуриться и втянуть голову в плечи, но нельзя было показывать этому старому волку, что я боюсь. Он, как бы в раздумьях тронув себя за подбородок, позволил себе улыбнуться шире и продемонстрировать хищный оскал.

— Сказать по правде, я уважаю амбициозных и целеустремлённых личностей, — сказал он. — Но в данном случае… Ты уверена, что твои амбиции оправданны?

— Не совсем понимаю, ваше превосходительство, — ответила я.

Пляшущее отражение огня в его глазах, казалось, вспыхнуло ярче.

— А что, если ты не избранная? — бросил он мне в лицо. Словно пощёчину дал.

— То есть — как? — Я так обалдела, что даже забыла о приличиях, «ваших превосходительствах» и тому подобном.

— А так. — Октавиан обошёл меня кругом, разглядывая, будто я была скаковой лошадью, к которой он приценивался. — Что, если цвет твоих крыльев — просто ошибка, и задатков, чтобы стать Великой Госпожой, у тебя нет?

Стоять под его оценивающим взглядом было не слишком-то приятно. Будто я — рабыня на невольничьем рынке.

— Я не знаю, как такое может быть, ваше превосходительство, — сказала я.

— А это можно проверить, — ответил Октавиан. — Ты примешь напиток с добавлением крови Первого, и если после этого ты останешься жива, а твои крылья сохранят свой белоснежный цвет, это будет означать, что ты — избранная. Так проверяют всех кандидатов в Великие Магистры. Это так называемая первая проверка, содержание крови Первого в испытательном напитке невелико. Второй раз наследник пьёт кровь Первого при посвящении в Великие Магистры — уже почти в чистом виде, чтобы прикоснуться к силе нашей Великой Госпожи Леледы. Ты согласна пройти испытание?

Меня будто кто-то погладил ледяной рукой по спине. Это было оно, дыхание судьбы, коснувшееся меня в первый раз, но тогда я ещё не понимала этого. Впрочем, что мне оставалось делать? И я ответила:

— Да, я согласна.

Октавиан улыбнулся… Знать бы мне тогда, что значила эта торжествующая, довольная улыбка.

— Прекрасно, моя дорогая, — раскинулся его голос бархатными складками, и я утонула в них. — Не будем откладывать испытание и проведём его завтра же. А пока позволь предложить тебе ночлег. К твоим услугам лучшая спальня для гостей в замке!

Кажется, Оскар говорил, чтобы я не соглашалась оставаться на ночь.

— Спасибо, ваше превосходительство, — пробормотала я. — Но я не смею…

Палец Октавиана лёг на мои губы.

— И речи быть не может. Наследница орденского трона должна провести ночь перед испытанием со всем возможным удобством. Погляди только, какое ненастье за окном!..

Действительно, шёл дождь со снегом. Ночёвка в какой-нибудь заброшенной медвежьей берлоге представилась мне не слишком приятной перспективой, хоть непогода была мне и не страшна. Но постель с шёлковым бельём лучше берлоги, подумала я. Или эту мысль мне внушил Октавиан? Не знаю.

— Большое спасибо, ваше превосходительство, — пролепетала я.

«Спи, малышка, баю-бай,

Поскорее засыпай…»

Часть 2

Вы, наверно, уже задаётесь вопросом: почему я повторяю слово «судьба»? Погодите немного, доберёмся и до этого. Если я не забуду, конечно. Хе-хе… С моей-то памятью!

А пока моя судьба притаилась за батареей отопления, вооружившись шваброй… Или нет, швабры не было: кажется, это я ей просто посоветовала. Неудачная шутка, но с чувством юмора у меня обстоит так же, как и с памятью. А ещё я ляпнула что-то про «уши — зеркало души». Уфф… Ну, лажа полная, конечно, что тут скажешь. Но если учитывать, что мою грудную клетку ещё жгла, медленно затихая, неведомо откуда возникшая боль, то можно сделать и скидку. Видок у меня был ещё тот, и в её широко распахнутые от ужаса глазищи можно было нырнуть, что я незамедлительно и сделала. И увидела там его, убийцу её сестры.

Нет, это не значит, что Лёля его видела. Но его видела её сестра, а проникнуть в сердце её тени через сердце тени Лёли мне не составило труда. Я не могу толком объяснить это, но могу сказать, что всё на свете связано между собой. И сердца теней — тоже.

Раньше я как-то не интересовалась ловлей маньяков и разного рода извращенцев. С помощью людям я на тот момент давно завязала, так как убедилась в их неблагодарности… Это сейчас я понимаю, что добро надо делать, не ожидая ничего взамен, но тогда я мыслила немного по-другому. Тут надо пояснить один момент… Если вы полагаете, что хищник — существо, не способное изменяться, застывшее в своём развитии, как физическом, так и духовном, то это просто стереотип, не имеющий с реальностью ничего общего. Впрочем, если вы знаете историю Авроры, то не нуждаетесь в таких разъяснениях. Если вы знаете её историю, вы поймёте, о чём я говорю.

Итак, о маньяках. Я не собираюсь здесь рассуждать, почему они такими становятся, и оправдывать их извращения различными бедами, потрясшими их психику в нежном возрасте — пусть об этом рассуждают психологи-криминалисты, это их профиль. Я же предпочитаю, встретив такого гада, просто раздавить его, хотя и сама не претендую на звание святой. Вполне возможно, кто-то захотел бы раздавить такую, как я. Но разница всё же есть: я убивала ради пищи, а он… Не знаю, ради чего.

Жила-была девчонка. Обычная, ничего примечательного. Смеялась, плакала, ходила в школу, ссорилась с соседом по парте. У неё была семья — мать, отец и сестра. Обычная семья, со своими проблемами, но в общем счастливая. И вот, однажды их жизнь пересекла полоса мерзкой слизи, оставленная этим существом — человеком его назвать язык не поворачивается. И семья недосчиталась одного члена.

Нет, вру. Двух. Мать сошла в могилу вскоре после смерти младшей дочери. Какое-то время осиротевшие отец и старшая дочь жили вдвоём, а потом пришла мачеха. Как её звали? Вот чего не помню, того не помню. Да так ли важно имя этой особы? Важнее то, что старшая дочь — та самая, которую я зову судьбой — держала фотографию сестры, и к её сердцу подступал сгусток боли. Она ещё не знала, что мне уже известно, кто это сделал. Я сказала «два дня», но на самом деле мне и не требовалось так много времени, чтобы найти его. Оно мне понадобилось для другой цели — чтобы собраться с мыслями и привести в порядок чувства.

Ведь не каждый день встречаешь свою судьбу, не так ли?

«Спи, малышка, баю-бай,

Поскорее засыпай…»

* * *

Неужели я купилась на всё это? На эту широкую кровать с пышным балдахином, золотыми кистями, резной спинкой из красного дерева и шёлковым бельём? Ведь мне не впервой было ночевать под открытым небом, в любую погоду, и не были мне страшны ни холод, ни жара — отчего же я прельстилась этой никчёмной роскошью? Или я поверила, что обладатель белых крыльев должен спать на мягкой перине, а медвежья берлога — ложе не по его бокам?

Нет, не думаю, что дело было только в перинах. Октавиан знал, в какую точку бить: он подверг сомнению мою избранность, вроде как мои крылья и не белые вовсе. Конечно, я могла бы послать старого хищника подальше с его проверками, но, во-первых, я была задета за живое, а во-вторых…

Этот чёртов Октавиан, гореть ему в аду, заронил мне в душу крупицу сомнения. А вдруг и правда — ошибка?

— Можно войти? — раздался знакомый голос. Обёртка — бархат, а начинка — ледышка.