Елена Грушковская - Великий магистр

• Название: Великий магистр
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Фэнтези

Вы уже знаете, кто я.

Я — Аврора Магнус, хищник.

Но теперь я — Великий Магистр Ордена Железного Когтя. Я возродила Орден практически из праха и заставила дышать и жить по-новому.

В моей груди живёт золотой жук, один из ста семидесяти семи, которых мы нашли в Горной Цитадели — последнем оплоте расы крылатых, жившей на Земле много тысяч лет назад.

Они были похожи на хищников, но и отличались от них. Теперь и сто семьдесят семь обладателей золотых жуков тоже отличаются от своих собратьев. Чем?

Тем, что могут менять траекторию полёта пули и сбивать с ног ударом невидимой волны, могут ясно видеть прошлое, настоящее и будущее, а могут и исцелять одним прикосновением.

Их предназначение — беречь всё живое и творить мир, а не войну.

Я видела смерть и была в её объятиях. И говорю вам: не бойтесь её, потому что её нет.

А тем, кто, прочитав это, скажет: «Так не бывает», я отвечу: во что верим, то и будет с нами. Каждому — по вере его.

---

Сделав на соковыжималке апельсиновый фреш, я отрезала три ломтика батона и переложила яичницу на тарелку. Немного грустно завтракать в одиночестве… Но что-то я пока никак не решусь на обращение, хотя мой муж — хищник, и ребёнок, судя по всему, будет им тоже. Алекс вышел из ванной, вытирая полотенцем свежевыбритые лицо и голову, а я отправила в рот кусочек яйца…

Фу, гадость какая!.. Яйца протухшие?.. Одной рукой поддерживая живот, а другой прикрывая рот, я метнулась к кухонной мойке, выплюнула всё и прополоскала рот.

— Пушиночка, что с тобой? — Меня обняли руки Алекса. — Тебе нехорошо?

— Да кажется, яйцо плохое попалось, — пробормотала я.

— Бывает, — сказал он, а сам посмотрел на меня внимательно.

Я взяла стакан с соком, чтобы запить. Но вместо привычного кисловато-сладкого вкуса я ощутила нечто настолько отвратительное, что и слов не подобрать, чтобы описать, на что это было похоже.

— Что, и апельсины плохие оказались? — спросил Алекс, когда я выпрямилась над мойкой, в которую вылился из моего рта сок.

— Кажется, да…

Он взял стакан, понюхал, сморщился.

— И правда, гадость.

— Это для тебя — гадость, а я… — начала я и осеклась. Холодок догадки коснулся моих плеч и волос.

И Алекс смотрел на меня с пониманием во взгляде. Но в ужас он не пришёл, а обнял меня и ласково, щекотно прошептал на ухо:

— Всё хорошо. Я с тобой, мячик.

Мячик — это намёк на мой живот, круглый, как будто я проглотила мяч. Меня обычно коробило это прозвище, а он специально, чтобы поддразнить, называл меня так: его забавлял мой обиженный вид. «Ты такая уморительная, когда дуешься, — признался он. — У тебя так мило губки оттопыриваются, и нос смешно шевелится!» Но говорил он это с такой нежностью во взгляде, что долго обижаться было просто невозможно. Сейчас мне было тоже не до обид… Но по другой причине.

— Ты сейчас подумал то же, что и я? — пробормотала я.

Он помолчал, тихонько касаясь губами моего лба и виска.

— Думаю, мы с тобой оба знаем, что это значит, — ответил он.

— Я бы не стала торопиться с выводами, — сказала я, а у самой колени дрожали. — Сегодня поеду в центр, посоветуюсь с Гермионой, попробуем выяснить, что это на самом деле такое.

Алекс смотрел на меня с ласковыми морщинками в уголках глаз.

— В этом есть и плюс, родная. Теперь можно целоваться без опасений, что это испортит тебе аппетит.

Его губы мягко и властно накрыли мой рот. Хоть и прохладные, но всё равно их нежность заставила что-то глубоко в моей груди сладко ёкнуть. Ребёнок вдруг толкнулся, и Алекс засмеялся.

— Что, кроха, приревновал? Сейчас, и тебя поцелую.

Он погладил и поцеловал мне живот, а я сказала:

— Вообще-то, у нас будет девочка. На УЗИ уже видно.

Пришлось ехать в центр без завтрака. Я описала Гермионе ситуацию, и она сразу предложила меня обследовать. Я и сама хотела поскорее во всём разобраться, и мы приступили к обследованию безотлагательно.

Что же оно выявило? Оказалось, что я не превращаюсь в хищника, я по-прежнему человек, а крови требует не мой организм, а маленький вампирчик у меня в животе, у которого проснулась жажда крови. Но как ему её получить? Сам он её пить не может, остаётся действовать только через маму. А его мама была в шоке, оттого что теперь не могла взять в рот человеческую еду.

— Значит, «Плацента» работает, — сказала я. — А я уже было подумала, что начинаю превращаться…

— Она работает и пока что прекрасно справляется со своей задачей, — кивнула Гермиона. — Но всё-таки не следует забывать, что существует вероятность заражения во время родов, и даже кесаревым сечением её не исключить. Скорее, оно даже увеличит риск.

— А что если ввести перед родами повышенную дозу? — предположила я.

— Не факт, что это сработает, — ответила она. — Надо думать. Это серьёзное препятствие, которое может свести на нет весь смысл «Плаценты».

Я вздохнула. Шансы — пятьдесят на пятьдесят. Или я останусь человеком, или стану хищником…

— А с другой стороны, — сказала Гермиона, чуть улыбнувшись, — почему бы тебе всё-таки не перейти к нам? В твоей семье все хищники — мама, муж, дочка. И только ты — человек. Подумай… Зачем тебе стоять особняком от них?

Подобный разговор был у меня и с Алексом где-то через полгода после свадьбы. Я здорово напряглась: ведь перед свадьбой он обещал, что не будет настаивать на моём обращении в хищника, а теперь начал мягко подводить к тому, чтобы мне всё-таки превратиться. Теперь ещё добавилась малютка-хищница, что растёт внутри меня, да ещё Гермиона. Все смотрят на меня и ждут…

— Ладно, не напрягайся, — улыбнулась Гермиона. — Я бы сказала, что это неизбежно, но коли всё же есть шанс, то… решать, конечно, тебе.

Я ужасно не хотела пить кровь. Хоть значительную часть своей жизни я провела среди вампиров, но представить себе, что я тоже стану питаться, как они… Мне становилось от этой мысли неуютно. Я старалась не думать о том, как Алекс питается — представляла, будто он ест… скажем, в кафе. Но сколько ни пытайся что-то воображать, от реальности не уйти, и эта реальность под вечер заявила о себе тоскливым чувством в животе. Надвигался голод. Я забилась в кресло и закрыла глаза, обречённо прислушиваясь к нему.

— Это не ты хочешь крови, а твой ребёнок, — сказала Гермиона, видя моё состояние. — Так что нервы придётся отставить — дочку надо кормить. А как ты хотела, дорогуша?

У меня к горлу подступил ком. В самом деле, о чём я думаю! Эгоистка… Я приложила руку к животу и погладила. Она маленькая, беспомощная, она зависит от меня. Я должна думать в первую очередь о ней.

— Я сейчас как раз собираюсь в пункт питания, — сказала Гермиона. — Пойдём вместе, а то если ты придёшь туда одна и попросишь крови, это будет выглядеть странно, учитывая то, что ты человек.

Это выглядело странно в любом случае: взгляд девушки из обслуживающего персонала хранилища, куда мы пришли для утоления голода, выразил недоумение, когда Гермиона попросила два пакета крови — для себя и для меня. Мы устроились на удобном кожаном диванчике, и Гермиона сделала первый глоток.

— Давай, — сказала она мне, кивая на пакет в моих руках. И добавила с усмешкой: — Приятного аппетита.

Я бы предпочла, чтобы она не шутила так: мне и без того было не по себе. Это не для меня, это для малышки, убеждала я себя, откручивая пластиковую белую пробочку пакета. Это нужно моей девочке, повторяла я, поднося пакет ко рту. И тут я ощутила запах…

Манящий, дразнящий, соблазнительный, ВКУСНЫЙ! Я не знаю, с чем его сравнить: нет, пожалуй, ни одного блюда, аромат которого хотя бы отдалённо напоминал его.

И я сделала глоток.

А потом принялась пить — жадно, безостановочно, с наслаждением! У Гермионы оставалось ещё полпакета, а мой был уже пуст.

— Ну вот, и совсем не страшно, — улыбнулась Гермиона.

…И всё-таки, что там с дрожжами?.. Мама спрашивала явно не из праздного любопытства. Алекса что-то долго нет — уже одиннадцатый час. Хотя бывает, что он возвращается и среди ночи, и утром — служба такая, что поделаешь.

В полночь я всё-таки легла в постель, хотя сразу заснуть не получилось. Сегодня вечером я не зашла в хранилище — забыла, потому что есть абсолютно не хотелось, а сейчас уже начал просыпаться голод. Не ехать же сейчас, хотя пункты питания работают круглосуточно… Ну, где же Алекс?

Я ещё не спала, когда в час ночи он наконец открыл дверь и вошёл. Приближение его я почувствовала за несколько секунд до этого — лёгкое волнение и прохладные мурашки. Приближение Гермионы я тоже чувствовала, но немного по-другому — в виде лёгкого покалывания вдоль позвоночника, а маму я угадывала по замиранию сердца и какой-то звонкой напряжённости окружающего пространства.

Он сложил своё оружие в сейф, мечи — на подставку. С некоторого времени я не могу без содрогания ходить мимо них: мне чудится, что от них веет чем-то жутким, каким-то замогильным ужасом… Наверно, потому, что эти мечи многих убили.

Сегодня он вернулся какой-то другой, я прямо чувствовала волну чего-то недоброго, катившуюся впереди него. Нет, не у него изнутри она исходила, это было что-то внешнее, постороннее — энергетика произошедших с ним событий, как запах зимнего вечера и снега от одежды, когда кто-то заходит в тёплую квартиру с мороза. Отчего-то сразу вспомнились дрожжи. Это как-то взаимосвязано?

— Пушиночка, привет. Прости, что так допоздна задержался. Дела были кое-какие.

Он сказал это, ещё не зайдя в спальню. Ведь откуда-то он знал, что я не сплю? Раньше я поражалась таким вещам, а теперь сама начала чувствовать намного больше. Вот почему я сейчас чувствую, будто что-то случилось?

Знакомая широкоплечая и круглоголовая фигура заслонила дверной проём. Я включила лампу, и свет отразился в его глазах колючими искорками, заблестел на его черепе. В руке у него была пластиковая сумка.