Фридрих Незнанский - Ящик Пандоры

• Название: Ящик Пандоры
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: АСТ, Олимп
• Жанр: Детектив
• ISBN: 5-87264-030-7, 5-17-006752-6, 5-7390-1076-4

В основу романа положены подлинные материалы из следственной практики автора и других источников. Однако события, места действия и персонажи вымышлены. Совпадения имен и названий с именами и названиями реально существующих лиц и мест может быть только случайным.

---

— Что, знакомого встретили, гражданин? Гражданин же почти влез всклокоченной головой в окно и понес несусветную чепуху, не отводя глаз от портрета:

— Я же говорил им... Я знал, что откроется... Товарищ следователь, то есть гражданин следователь... Они говорят — не говори, а то нам всем крышка, силком меня, силком загнали... Я с адвокатом... Сейчас за это не судят... Я ему платил за совет... И не виноват я все равно, они меня сами заставили, езжай, говорят, а мы спать будем. Я им потом говорил... вот и открылось.. Я два года прокручиваю уж... Нашли все-таки парня... Жена сказала — следователь приехал, сразу понял — каюк.

— Вы что — Тюльпанов?

Мужик испуганно дернулся и посмотрел на Турецкого глазами сумасшедшего:

— Тюльпанов я, Тюльпанов, кто же еще?

— Тогда, может, пройден в дом, и вы все расскажете?

— Пройдем в дом, в дом пройдем и все расскажем,— все еще трясясь худым телом, говорил Тюльпанов, а Турецкий шел и удивлялся, почему эхо старый дядька себя парнем величает? Или он совсем — того? И вдруг замер на месте: ведь это Тюльпанов о Биле говорит! Он его узнал!

— Подождите минутку, я сейчас.

Турецкий вернулся к машине и вытащил из нее рисунки, лихорадочно обдумывая дальнейший план допроса Тюльпанова. В совпадения ему верилось всегда с трудом. А что если нет никакого совпадения? А что если Тюльпанов ошибся? А если не ошибся, то где и когда он видел Била?

Войдя в квартиру, Тюльпанов завертелся по кухне из стороны в сторону, явно что-то ища глазами.

— Нечего, нечего, вот и товарищ следователь возражают,— выступила на сцену супруга Тюльпанова, но Турецкий сообразил, в чем дело:

— Нет, почему же. Давайте по стопочке, разговор у нас предстоит серьезный.

— Разговор серьезный, серьезный разговор, давай, старуха, закуску по образцу и подобию, серьезный разговор.— Тюльпанов уже немного успокоился, а после двух стопок совсем пришел в себя и начал рассказьвзать все по порядку, не ожидая приглашения Турецкого к беседе.

— Я на паровозах и тепловозах двадцать лет проездил, машинистом. Но вот вышла заковыка одна, и меня сняли q, оператора, перевели электриком. Я эту профессию еще давно освоил, но только вождение мне больше по душе. А заковыка, конечно же имела отношение к употреблению спиртного. Снять-то меня сняли, но на подмену вызывали часто, потому что, откровенно скажу, спиртное на меня в положительную сторону действует. У кого, может, реакция притупляется, у меня как раз наоборот — все вижу, все слышу, глазами вращаю во все стороны... Так вот, едем мы, значит, 9 мая 1989 года, праздник, конечно. Я с собой всегда имею пузыречек, скрывать не буду, с утра пораньше проверил электрику, все в порядке, вхожу, значит, в операторскую, Кашкин за пультом, помощник машиниста храпит. Кашкин мне и говорит: «Стань, Тюльпанов, за пульт, я часочек покемарю». Отчего не стать? Я этот рейс наизусть знаю, с закрытыми глазами проеду. Еду я, значит. И вперед гляжу, и по сторонам. Скорость небольшая, километров сорок. Платформу Красного Строителя издалека видать, тем более полотно по дуге идет. Утро раннее, на платформах людей нет. Только около Красного Строителя, метрах так в десяти перед платформой, на насыпи, где стоять-то не полагается, стоит парочка. Видать, он ее из просеки выволок после, ну ты понимаешь, не маленький. Так мне показалось. Стоят они, вроде с миром беседуют про любовь и ласку. Тут я и проезжаю. И вижу, как парень этот на наш состав ка-ак глянет, вот так — смотри, вот так, значит, поглядел, и женщину р-р-раз — с насыпи под поезд толкает. Она вырывается, но он, видать, сильный, свое дело сделал. И я теперь от своих слов ни за что не откажусь, и если вы его поймали по прошествии двух лет, то я по закону его опознаю и утверждаю — он это, он и есть! И не доставай мне свою живопись, я сам бы мог его портрет тебе здесь изобразить, так я его хорошо помню и так он все два года по ночам снится. Бабенку его я тогда не рассмотрел. Она спиной стояла, с ним разговаривала. Это точно.

— А в чем одета была эта женщина, вы помните?

— Ну, дамские моды мне ни к чему, кроме красного и зеленого я в цветах не очень разбираюсь, но признать могу, если покажете, что сохранилось. А на нем, значит, полупердень кожаный, без рукав, знаешь, мода такая? И дженсы, вот то ли серые, то ли синие, сказать не могу, навроде как у тебя.

— Мы еще к этому вернемся... Что же дальше было?

— А дальше я стал будить Кашкина, мол, мужик бабу под наш состав бросил, останавливаться надо. Он — к окну. Не знаю, увидел ли чего там, только на меня орать стал, приснилось мне, мол, это спьяну. Как в депо вернулись, там уже милиция в полном разгаре. Начальство про то, что я видел, ни гу-гу. Ох, они, парень, вокруг меня суетились. И то, и это обещали, чтоб я не проговорился, что это не Кашкин, а я состав вел. Боялись, что со своих мест полетят за нарушения. А так звездочек понахватали. И начальник дороги, и начальник депо, и другие оглоеды. Так до следователя они меня и не допустили. К наркологу загнали, силком. А потом — пошло, поехало. Психом признали и на пенсию. А кому она нужна — тридцатка эта? Я ее за час зарабатываю на травках этих, ясно тебе, следователь? Я сыновьям на «жигули» коплю, ясно?

— Ясно. Все-таки посмотрите, пожалуйста, на эти рисунки, может, вам сгоряча показалось.

— Ну, смотрю, смотрю. Вот он. В килограммах прибавил чуток. Округлился. А так — все при нем. Да ведь зачем ты мне его привез? Уже ведь знал, что признаю? Скажу прямо, удивительно- это вы сработали, найти через два года, это же надо! Вот это сыск, елки-моталки!

Турецкий не стал разочаровывать Тюльпанова.

8

Начальнику МУРа ГУВД

Мосгорисполкома

полковнику милиции

тов. Романовой А. И.

Рапорт

Возмущен действиями Вашего сотрудника Р. Гончаренко. Вчера, в воскресенье, сотрудник МУРа Гончаренко заявился в наше 42 отд. милиции и стал требовать учетные карточки с фотографиями всех женщин микрорайона Матвеевское в возрасте от 20 до 30 лет. Когда дежурный объяснил разбушевавшемуся вашему майору, что товарищ Старков, я то есть, находится уже два года без отпуска по причине нечеловеческой загрузки и впервые в этом месяце взял законный отгул, ваш Гончаренко охамел вовсе, стал орать в дежурной части, где было полно советских граждан, задержанных по причине выпивки или воровства, что этот ваш Старков, я то есть, дезертир и лодырь, отлынивающий от исполнения служебных обязанностей, в то время как он, майор Гончаренко, три года не был в отпуске, но честно осуществляет розыск преступницы, числящейся во всесоюзном розыске. Тогда дежурный прервал мой заслуженный отдых, прислал за мной мотопатруль. И в моем присутствии ваш Гончаренко грубил, нецензурно выражался, требовал немедленного исполнения его задания.

Также отвечаю на ваш запрос об обстоятельствах побега из-под стражи злостного неплательщика алиментов Кизилова. На складе ГУВД г. Москвы вот уже второй месяц нет наручников. При доставке Кизилова в отделение последний разгрыз веревку, которой ему связали руки за неимением наручников. Так что вины наших работников не усматриваю, а только лишь безответственное отношение наших снабженцев.

Начальник паспортного стола

42 отд. милиции гор. Москвы

майор милиции А. Старков.

Начальник Московского уголовного розыска, полковник милиции Александра Ивановна Романова, была назначена на необычную для слабого пола должность несколько месяцев назад. По этому поводу было, конечно, много пересудов, но Шура Романова вела себя обычно: грубовато, но по-свойски разговаривала с подчиненными, была справедлива в своих на первый взгляд спонтанных, но на самом деле выверенных решениях.

И никто кругом не догадывался, как устала за это время Романова. И дело было не только в том, что у Московского уголовного розыска прибавилось работы,— преступность в Москве, как и по всей стране, возрастала с неимоверной быстротой.

Гораздо хуже для Романовой было то, что сама милиция превратилась в своего рода символ беззакония и коррупции. Взятки, хищения, убийства — вот «джентльменский» набор милицейских преступлений. Недаром народ гудит: в милиции, мол, работают одни жулики и хапуги. Она, как начальник МУРа, ведет затянувшуюся войну со всей этой нечистью, принимает меры, чтобы избавиться от взяточников и подонков. А это не так просто, как кажется: почти у каждого находится защитничек среди начальства. Престиж профессии падает, МУР за последнее время потерял десятки лучших сыщиков. Жизнь дорожает, причиной ухода во многих случаях становится низкая зарплата и опасная работа. Вот у нее на столе пачка рапортов: прошу освободить от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу. А как одолеть мафии и банды с помощью бездарных хиляков из милицейских школ, идущих к ней в МУР только ради московской прописки?