Георгий Свиридов - Летом сорок первого

• Название: Летом сорок первого
• Автор: Георгий Свиридов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-9533-0979-1

Страшное пламя войны опалило землю Отечества. Через огонь и смерть ведет чудом уцелевших пограничников из немецкого окружения лейтенант Сергей Закомолдин. И в это же время обретает право на жизнь оружие, равного которому история еще не знала…

Новый роман классика российской военно-приключенческой литературы, удостоенный Премии им. Валентина Пикуля.

---

– «“Так-так-так”, – говорит пулеметчик, “так-так-так”, – говорит пулемет», – тихо напевал дядя Миша, по всему видать, довольный работой Степанова. – Ну-ка, Борис, по отцу Николаевич, включи рубильник!

Мотор ожил и заработал четко и ровно, наполняя цех уверенным басовитым гулом. Дядя Миша, склонившись, подставил ладонь к уху, несколько минут вслушивался, словно врач, в работу сердца человека. Он умел по чуть заметным, едва различимым на слух звукам в общем гуле мотора определить состояние его «здоровья» и безошибочно поставить «диагноз», указать на те детали, которые, как он говорил, «поют не влад» и просят человека помочь им.

– Нашел-таки сам! – сказал он наконец довольным тоном.

– Так это ж просто, как раскрыл, все передо мной, как на ладошке. Тут и слепому видно, – немного побравировал Борис, хотя повозиться ему пришлось изрядно, пока это самое он «увидел».

– Не говори, не говори... Что-то вчера, когда цех лихорадило, сменные электрики долго колупались, не решаясь ко мне обратиться, – дядя Миша ласково погладил мотор ладонью, словно потрепал коня по холке. – А ты вот сам в одиночку. Похвально!

– Учился же в техникуме, да и на заводе уже половину первую своей пятилетки завершаю.

– Учатся многие, да выучиваются единицы. – Дядя Миша ласково, как на сына, смотрел на своего любимца. – У тебя светлая голова и руки золотые. Это я без похвальбы скажу тебе. Насмотрелся за годы на заводе я на многих. Если у мастера золотые руки, так дело у него поет, любо смотреть на его работу! Ладится все у него, вроде бы и металл сам ему подсказывает. У него всегда все в полном ажуре, и на своем дежурстве он вроде бы ничего и не делает, покуривает да газетки почитывает.

– И ловит косые взгляды работяг, которые вкалывают, – добавил Борис.

– Не говори, юноша, не говори. Косятся лишь глупцы и тупицы, а настоящие рабочие гордятся таким специалистом. Потому что настоящая его работа на виду у всех: станки крутятся-вертятся, моторы поют дружно. – Дядя Миша сделал паузу, обошел мотор и продолжил уже иным тоном. – Потому что у электрика, у мастера – золотые руки, главная работа проходит вот так, как у нас сегодня, до седьмого пота, в пустом цеху и без свидетелей. А у тяпы-растяпы, так у него не дежурство, а сплошная лихорадка. Уж тут-то он не только косых взглядов, но и не очень ласковых слов наслышится. Моторы барахлят, не работают, рабочие нужных сменных планов не выполняют, рублей семье не зарабатывают, злятся на него, а он, тот горе-мастер, в сплошной запарке, вертится и мается на глазах у всех. И все из-за того, что когда-то что-то не доглядел, недоделал, профилактику проводил кое-как, с пятого на десятое да скользящим взглядом по верхам, поленился лишний часок в воскресенье на заводе побыть в пустом цеху, подумать в одиночестве с моторами наедине, поленился ручки запачкать маслом и сажею, что-то недосмотрел, не заглянул во внутрь, что-то не довинтил, не подтянул. А ток-то электрический, он живой, он вроде воды, что бежит по трубам, да под напором. А может быть, и похлеще, потому что огонь это. Как найдет слабинку, трещинку, плохой контакт, так сразу же и показывает свой норов. Так-то Борис по отцу Николаевич! А ты, «как на ладони все видно»... Ладонь-то разная бывает.

– Спасибо, Михаил Алексеевич, – ответил Борис искренне, – у вас учусь.

– Учись, у меня секретов нет. Только разговор наш еще не кончен, хотя наступает время обеда. – Главный энергетик вынул из нагрудного кармана крупные серебряные часы, щелкнул крышкою: – Как есть скоро полдень.

– Самый длинный день в году и выпал как раз на воскресенье, – в голосе Степанова зазвучали нотки сожаления и трудно было понять, к чему они относятся, то ли к тому, что день самый длинный, то ли к тому, что он попал на воскресенье, скорее, что ко второму.

– День-то исторический, – сказал дядя Миша.

– Чем же он прославлен? – удивился Степанов. – Что-то не помню праздников в такую дату.

– А он знаменит не праздниками, а трагедиями. В этот день, двадцать второго июня, Наполеон начал свой бесславный поход на Россию. В девятнадцатом году в этот день мир узнал о Версальском договоре, согласно которому поверженная Германия признавала свое поражение и лишалась всех своих колоний. А в прошлом сороковом году, в этот же день, в том же самом лесу под Парижем, в том же историческом вагоне торжествовали уже гитлеровцы, а французы подписали акт полной своей капитуляции. Историю знать надо, молодой человек, – назидательно произнес дядя Миша и добавил иным, отечески ласковым тоном. – Учиться дальше надо, Боря. Среднего образования тебе все же маловато. Давай-ка с осени направим документы в университет, или в наш энергетический.

– Надо подумать, – ответил Борис неопределенно.

– Почему так нерешительно?

– Не потяну я, – признался Степанов.

– Ты? Не потянешь? – улыбнулся дядя Миша. – Не смеши! У тебя светлая голова! Молодой, не женатый.

– Да я в другом смысле. Семья у нас, сестренки все младше меня, а работаем мы только с отцом, только две зарплаты в доме, на них еле-еле тянем. – Борис смутился и злился сам на себя на то, что приходится говорить на такую не очень приятную тему, открывать то, что стараются в семье как-то завуалировать от чужих глаз.

– Так я тебе и толкую, что пошлем документы, пошлем от завода. Соображаешь? Заводу нужен специалист, тебя посылаем как в командировку за знаниями, естественно, с сохранением основного заработка, – пояснил дядя Миша, – с дирекцией и парткомом я сам уже все согласовал. Жду лишь твоего согласия.

Борис опешил. Он не ожидал такого поворота. День, который ему казался пропал попусту, поскольку в эти самые минуты в Сокольниках без него проходили боксерские соревнования, а на Москве-реке состоялся заплыв, а потом пройдут лодочные гонки, – этот самый день вдруг засиял всей своей красотой и значимостью.

– Да я, что!.. Разве же против? Со всем, как говорят, своим согласием и радостью! – Борис подскочил, обхватил старого мастера, поднял и закружил. – Сегодня и у меня исторический день, дядя Миша! Спасибо вам!

– Пусти, чертяка окаянный! Задушишь! – Главный энергетик еле высвободился из его цепких рук. – Не меня благодарить надо, а власть нашу народную. Теперь я имею твое согласие и больше ничего не надо, сам со всеми бумагами управлюсь, ты только не теряй времени зря и начинай готовиться к вступительным, чтоб не срезали.

– Сегодня же возьму в библиотеке нужные книги и засяду, – пообещал Борис.

– Сегодня книг не возьмешь, поскольку воскресенье и наша заводская библиотека закрыта. Возьмешь лишь завтра, а списочек книг я тебе уже заготовил, – дядя Миша достал из внутреннего кармана сложенный листок и протянул его Борису. – Тут главные учебники и нужные пособия. А сейчас, юноша, давай-ка устроим перерыв на обед, который нам полагается по закону. У меня в портфеле кое-что есть на зуб.

– И у меня, – сказал Борис. – Мама пирожков с картошкою и капустою напекла, а молока я по дороге купил.

Дядя Миша расстелил газету на скамье и стал выкладывать из портфеля бутерброды с ветчиной, осетриной, сыром, рядом поставил термос. Борис развернул сверток и скромно прибавил свои домашние пирожки, подрумяненные, аппетитные.

– Почему же мы пируем без музыки? Почему радио молчит? – удивился дядя Миша. – Ты выключал его?

– И не включал, – признался Борис, открывая бутылку с молоком.

– Так не годится, радио надо слушать.

– Молодой, исправлюсь, – весело ответил Степанов и, сорвавшись с места, прошелся колесом, разбежался по цеху, подпрыгнул, сделал оборот вперед, потом прошелся на руках, и, вскочив на станок у стены, где висел черный круг репродуктора, воткнул вилку в розетку, и сразу же мелодия военного марша ворвалась в цех. Играл духовой оркестр. Борис поднял руку и, подражая диктору, произнес:

– Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Передаем важное известие! Борис Степанов будет учиться в высшем учебном заведении!

«Совсем еще мальчишка! Ишь чего на радостях вытворяет», – ласково улыбнулся в усы главный энергетик и еще подумал о том, что Степанов чем-то напоминает ему давнего дружка Витьку Орла. Отважный был буденовец! Всю Гражданскую они были вместе, рядом в бою и на отдыхе. Горазд на всякие лихости. А погиб он как-то по-обидному, в самом конце двадцатых, в Средней Азии. Заманили их, группу конников, басмачи в горный кишлак, прямо на засаду. Когда спохватились, поздно было. Приняли ребята неравный бой. А когда два эскадрона, поднятые по тревоге, примчались в тот кишлак, поздно уже было. Лежали они, окровавленные и бездыханные, в пыли, обагряя землю своей кровью, зверски исполосованные и истыканные саблями и ножами. Видно, и мертвых их басмачи не жалели, вымещали на них злобу и ненависть свою... И еще подумал старый буденовец о том, что нынче-то время светлое и мирное, что у Бориса большие перспективы и ждет его жизнь хорошая впереди.