Дмитрий Быков - Статьи из журнала «Компания»

• Название: Статьи из журнала «Компания»
• Автор: Дмитрий Быков
• Жанр: Публицистика

Публицистические статьи о политике, России и литературе, напечатанные в журнале «Компания» с июля 2005 до декабря 2008.

---

И невдомек изобретателям новой общероссийской идеологии, что любить семью (родню, брата, место рождения) — так же примитивно, как любить еду, которая тоже ведь нас всех объединяет. Это все физиология, инстинкты и рефлексы низшего порядка. А начинается человек там, где эту животную природу преодолевает. Где братом ему становится чужой, за которого он готов душу положить. Где ближе Родины ему становится страна, живущая по справедливости. Где он может внимательно и трезво взглянуть на свой город — и покинуть его навсегда, потому что от этого города отлетела душа.

Впрочем, до таких высот сверхчеловечества Россия вряд ли воспарит. Что сейчас, что позже. Потому что для принятия христианства надо сначала отказаться от язычества. А чтобы стать сверхчеловеком, надо сначала стать просто человеком. У которого в отличие от зверя есть не только родня, самка и нора, но еще и кое-какие принципы, не сводящиеся к урчанию в животе.

29 августа 2005 года

№ 379, 29 августа 2005 года

Советское = шампанское

Россия действительно правопреемница «совка»: она по-прежнему всему миру абсолютно чужая.

Меня занимает вот какой парадокс: даже люди, родившиеся после советской власти, неохотно и не сразу привыкают говорить обо всем нашем «российское». Российское кино, российская нефть… В речи своих молодых коллег я постоянно слышу определение «советское». Или даже «советское, тьфу, российское» — вот так, в виде устойчивого трехчлена. И сам я никогда не назову новоприобретенный костюм или свежепросмотренный фильм российским — наверное, потому, что Россия, как она сейчас есть, еще более шаткое образование, чем СССР.

Я долго пытался разобраться в причинах этой бессознательной подмены — и не разобрался, честно признаюсь, до сих пор. Версий много. Самая лобовая и пошлая — что все советское было некачественным, а стало быть, данное прилагательное употребляется не как указание на место производства, а как оценка, что ли. Говоря филологически, прилагательное из относительного (или даже притяжательного, если речь идет о государственной символике) стало качественным. Тем не менее в этом смысле российское недалеко ушло от советского, а то и превзошло его в плохости: худо-бедно летаем мы до сих пор на советских самолетах, пользуемся советскими геологическими разработками и восхищаемся советскими кинозвездами. Так что, желая обругать что-нибудь, мы могли бы пользоваться словом «российский» с куда большим основанием. Возможна и другая версия: Россия остается безнадежным «совком». Но это полная чушь, ибо самое точное определение совка дал Пелевин: «Совок — человек, чья жизнь не ограничивается финансово-прагматическими интересами». Совершенно справедливо. Он живет в искусственном, пусть даже вымороченном, но все-таки идиллическом, очень головном пространстве. К нынешней России, где идеализму нет вообще никакого места, совок в принципе не имеет отношения: сейчас и представить трудно, что для целого поколения «Мастер и Маргарита» были важнейшим культурным событием, а Таганка — духовным светочем.

Несколько более правдоподобным мне кажется другое объяснение: все-таки, говоря о чем-то «советском», мы обычно сравниваем это наше, родное, с чем-то чужим. Россия действительно правопреемница «совка»: она по-прежнему всему миру абсолютно чужая. Она ему противопоставлена — и не в меньшей, а едва ли не в большей степени, нежели в эпоху железного занавеса. «Советский» — значит не такой, как остальные, не такой, как надо. Правда, инаковость эта стала принципиально новой: тогда мы отличались от всего мира тем, что жили по другому закону. Сегодня — тем, что живем без законов и принципов вообще. В этом смысле и товары наши, и фильмы, и сами мы — до сих пор неистребимо советские, то есть с точки зрения остального мира опасные и непонятные.

Есть наконец и еще одно объяснение. Его я и считаю наиболее вероятным. Называть себя «советским» — лестно. Потому что Советский Союз, хорош он был или плох, являлся все-таки результатом огромного целенаправленного усилия. Страна была задумана по принципиально новым лекалам — и осуществилась, хотя внутренняя энтропия и конкуренция с сильными соседями погубила ее довольно быстро. Однако ведь и Вавилонская башня, простояв недолго, вошла в легенду и пословицу. Кто сейчас помнит, что Вавилон находился на территории нынешнего Ирака? Помнят великий и неосуществимый замысел — построить башню до неба. И принадлежать к племени строителей этой башни — интереснее и почетнее, чем считаться гражданином одного из мелких племен, на которые разделились ее рассорившиеся, опустившиеся строители.

5 сентября 2005 года

№ 380, 5 сентября 2005 года

Глаза колет

Страна в ее нынешнем положении не может позволить себе иметь столько же вузов, сколько империя.

Выступая на так называемом городском педсовете 25 августа, российский министр образования Андрей Фурсенко сказал дословно следующее:

«Устанавливая необходимость образования для всех, государство стимулирует появление обиженных и несчастливых людей, которые получили образование и столкнулись с тем, что оно никому не нужно. Такие люди могут принести обществу не пользу, а даже вред».

И добавил:

«Надо указать людям другие пути к успеху, кроме высшего образования».

Мама дорогая, что началось! В Интернете, в так называемых живых журналах, в форумах, в сетевой публицистике — все принялись обвинять Фурсенко в том, что он предлагает превратить Россию в страну невежд и неучей. Министр образования, пишут некоторые горячие молодые люди, окончательно превращает нас в банановую республику, в которой качественное образование, как и медпомощь, будет доступно верхним десяти тысячам. А остальные пусть спиваются и тупеют. И вымирают.

Господа, давайте абстрагируемся от медпомощи и от нашего личного отношения к нынешнему министру образования. Поверьте человеку, который не первый год преподает в частном университете: Фурсенко правду сказал. Наше высшее образование в плачевном положении. Открыта тьма частных вузов, чье единственное предназначение — спасать студентов от армии (вру, есть второе — выдавать сертификат о высшем образовании, на деле давая его грубый и плоский суррогат). Главное же — который год призываю опубликовать статистику: сколько процентов наших выпускников работают по специальности, полученной в вузе? По результатам моих личных опросов — меньше половины. Зачем нужно такое образование? Зачем миллионы молодых людей протирают штаны, обучаясь несуществующим дисциплинам? Ведь рекламного агента можно натаскать за месяц, журналиста — за год, к фундаментальной науке склонны и способны процентов десять будущих студентов… Ну что они там делают у себя в институтах — пиво продвинутое пьют? Это можно делать и без обязательного высшего образования… Посмотрите, кто из российской элиты хоть как-то использует полученное образование в повседневной практике. Они же у нас все кандидаты наук. В правительстве и Госдуме кандидатство так же престижно, как в среднем классе — высшее образование. И никто ведь не сомневается, что диссертации у них дутые! Так ведь и образование такое же — половина нужных сегодня специальностей приобретается без всякого вуза. Из-за патологических конкурсов (причем конкурируют не знания, а бабки) поступить в вуз не могут именно талантливые люди, прежде всего провинциалы, которым образование реально нужно! Спросите себя: зачем стране столько экономистов, дипломатов и менеджеров с высшим образованием? Ведь не в педагогические вузы рвутся наши дети (там хронический недобор), а на юридические и экономические факультеты, после которых все равно будут заниматься чем придется, немедленно забыв все, чему их учили…

А если уж говорить всю правду, которая, конечно, глаза колет, да что поделаешь, — страна в ее нынешнем положении не может позволить себе иметь столько же вузов, сколько империя. Наш Рим сжимается до масштабов Италии. И надо учить людей жить сейчас, а не давать им еще одну отсрочку перед началом настоящей жизни.

Впрочем, спросите меня — отдам ли я своих детей в вуз? Отдам. Потому что больше здесь молодому человеку делать нечего. Образование — фикция, оставшаяся нам в наследство от СССР, и потому еще хоть сколько-то работающая. А новых — даже фикций — мы так и не придумали. Кроме хунвейбинства, футбольного фанатства и киллерства.

12 сентября 2005 года

№ 381, 12 сентября 2005 года

Парадокс масштаба

Роскошь не вызывает у российских журналистов ни малейшего отторжения, даром что широкие жесты не в моде.

Газета La Stampa описывает свадьбу Андрея Мельниченко в тонах, скорее, иронических, отечественная — в подобострастных. Один из самых молодых олигархов, тридцатитрехлетний выпускник физматлицея при МГУ, друг и в некоторых отношениях ученик Александра Мамута, угольный магнат Мельниченко считался одним из богатейших женихов России ($1,6 млрд, по оценкам Forbes). Его избранницей стала Александра Кокотович, экс-мисс Югославия и экс-фотомодель. Она красива тяжеловатой сербской красотой. Лицо у нее смуглое и по большей части надменное. В юности, наверное, она подпадала под описанный Лимоновым тип «Девочка-зверь» — для мужчин, любящих романтику, особенно неотразимы эти горячие и большие девочки со странным выражением лица: иногда злым и обиженным, порой злым и победительным, но всегда одинаково неприязненным.