Светлана Прокопчик - Сын красного ярла

• Название: Сын красного ярла
• Автор: Светлана Прокопчик
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

История любви между русской и норвежцем.

---

Йон так и не сказал ей, насколько они были правы.

Он прожил десять лет за ту ночь, когда на свет появился Глеб. Стоял потом, держал на руках писклявый комочек жизни с ярко-красным пухом на макушке. И понимал: самое честное будет всю жизнь бережно заботиться об этом малыше. Потому что он ни в чем не виноват. И не должен отвечать за излишнюю доверчивость матери и отсутствие моральных устоев у отца. Да, отца — Йон ему больше отец, чем мертвый ярл.

Если честно, Йон Глеба любил больше собственных детей. А о том, что женился на русской, вообще ни разу не пожалел. Иногда только ему становилось страшно, когда проявлялись странности ребенка.

Он никогда не болел.

Синяки и царапины затягивались в считанные часы. Когда он в детстве порезал палец до кости, рана исчезла за сутки, не оставив шрама.

А мальчик, кроме того, рос вундеркиндом.

И вырос.

Боже мой, думала я, а ведь чувствовала! Чувствовала, что в Глебе есть что-то мистическое. Ну не такой он, как современная молодежь, и все тут! Будто пылал в нем какой-то неугасимый огонь… ой, что-то меня на пафос потянуло.

Но я готова была смириться с чем угодно, пусть даже он инопланетянин — главное, что не сын этого скота Толика.

— Я не хочу, чтобы Глеб когда-нибудь об этом узнал, — тихо сказала Наталья. — Йон, я не осуждаю тебя. Только хочу, чтобы ты по-прежнему относился к Глебу как к сыну. Если мы скажем… Он потеряет семью. Он больше не будет нам верить. Он не должен оставаться один.

— А мне все равно, — сказала вдруг Юлька. — Сын ярла, сын врача… Я люблю его. Мне неважно все это.

— И вы думаете, что буду молчать я? — захохотал Толик.

— Будешь, — возразила я. — Куда ты денешься? Потому что никто тебе не поверит. Зато твоя жена много интересного о тебе узнает. Я тоже про тебя справки наводила. Дать Томке телефончики всех твоих любовниц, а? Ну и сам подумай — кто тебе станет передачи в тюрьму носить после этого?

— Да, — опомнился мой муж. — Кстати, о тюрьме. Вань, пригляди, чтоб он не сбежал.

И вышел в коридор, к телефону — вызвать наряд.

Толика забрали. При задержании он гордо задирал подбородок, бормотал, что мы все еще пожалеем… А раскололся на первом же допросе. Следователь мне потом говорил, что Толик рыдал, растирая по лицу сопли, и напирал на свою безупречную репутацию.

Глеба отпустили через три дня. Он почти не изменился. Похудел, выглядел слегка обносившимся, но странная его открытость вовсе не пропала.

— В тюрьме тоже люди живут, — объяснил он. — А я врач.

Толика судили через два месяца, упекли на десять лет. Тамарка в зале суда выла в голос, рвала свои роскошные волосы. Ванька не явился, его в армию забрали. Лучше так, чем видеть, как твоего отца к десяти годам приговаривают.

Только когда Глеба выпустили, я узнала, что моя дочь, оказывается, замужняя женщина. Следователь, несмотря на мое подношение, нарушил обещание и помог им расписаться. Я даже обрадовалась, что так все закончилось. Правда, Юлька на меня по-прежнему смотрела косо.

— Я знала, что это не он. А ты мне не верила. Ты вечно подозреваешь людей в дурном. И меня тоже.

Отказалась брать тот браслетик, что я хотела ей подарить. Меня Глеб выручил. Мы с ним пошептались, я попросила его — передай, там, в Норвегии, чтоб она вернуть не смогла. Я же знала, что выбросить вещь за полторы тысячи долларов она не сможет. Тем более, там ей станет одиноко, и материна вещь согреет в нужный момент.

Глеб посмеялся и протянул мне… точно такой же браслет. Сказал, что тогда еще заказал, потому что видел — Юльке вещица нравится. Пусть теперь этот буду носить я, как подарок от зятя, а этот он Юльке отдаст.

На суд она тоже не пошла. Ее и в России уже не было. Уехала со своим наследником бессмертного ярла в фамильное поместье, если можно так выразиться.

За десять лет Юлька родила шестерых. Все красные, как подосиновики. Глеб купил дом в Хюллестаде, шутил, что там еще десятку детишек не будет тесно. Юлька стала совершенно западной женщиной, по ней и не скажешь, что мать шестерых детей. Устроилась на работу, дизайнером одежды для людей с физическими недостатками. Ничего, получается.

Зато я — нормальная бабушка. Меня только дети интересовали. Юлька злилась: ей-то карьерными достижениями хвастаться нравилось, потому что детей любая дура рожать умеет. Только я так и не смогла забыть, что отец моих внуков сам родился, мягко говоря, не совсем обычным образом. Мало ли… Хотя, положа руку на сердце, напрасно я так. Внуки у меня на редкость красивые. Хоть и рыжие. Наверное, у страха просто глаза велики.

А потом Глеб получил Нобелевку.

Для меня это было как гром среди ясного неба. Я, конечно, знала, что он ученый, но не знала, что он авторитет с мировым именем. Юлька тут же прислала кассету с записью церемонии, я созвала подруг, сидели и плакали. От счастья.

Глеб в каком-то смысле все-таки исполнил мечту своего отца. Не того, из десятого века, а Йона. Он все-таки нашел лекарство от рака. Не панацею, некоторые формы он лечить не мог, но самое главное — он нашел верный принцип. На прессконференции потом говорил, что и остальные виды опухолей скоро перестанут быть жупелом. Я смотрела, в глазах от слез все расплывалось, и думала, что вот за одно это Йону можно простить все его прегрешения.

Потом Глеб с Юлькой приехали в Москву, оставив детей на попечение Натальи. Думали, что на полгода, пока Глеб будет работать в Онкоцентре… А получилось так, что Глеб домой уже не вернулся.

Он простыл. Никогда ничем не болел, тут свалился с температурой сорок. Юлька дала ему парацетамол. Всего одну таблетку!! Одну маленькую таблетку…

Юлька вызвала «Скорую», и врачи приехали почти мгновенно. Только все равно опоздали. Глеба не стало. Ему было всего тридцать шесть.

Потом мне — Юлька ослепла и оглохла от горя — в морге рассказали, что у него была обыкновенная аллергия на медикаменты. Случись это в больнице, Глеба бы спасли. Наверное. История не знает сослагательного наклонения.

Вот так, глупо и нелепо, и этого не должно было случиться… Церемония прощания проходила и в Москве, и в Осло. Первые лица государства, речи и соболезнования… Юлька была как мертвая. Мне порой казалось, что она или не понимает, как это могло произойти, или не понимает, как теперь жить. Похоронили его в Гёупне, совсем недалеко от того места, где находится могильник его биологического отца, согнского ярла Эйрика Красного. На похоронах Юлька потеряла сознание и ее пришлось положить в госпиталь. Я решила, что, когда она выздоровеет, заберу ее в Россию любой ценой. Да, конечно, в Москве он умер. Но в Норвегии он жил, и там любой камень будет бередить ей душу.

Но получилось иначе. Уезжать Юлька не стала, жила с детьми в Хюллестаде. А через год вышла замуж. За сводного брата Глеба, Тюра. По-моему, Юлька не любила Тюра, вышла потому, что он из той же семьи. Родила еще одного ребенка, мальчика. Совершенно белого. Назвали Олафом. Сейчас у них все хорошо, только в Россию Юлька приезжать отказалась наотрез. Так что мы с мужем ездим к ним.

Мне нравится Тюр — спокойный, слегка флегматичный. Тоже врач. Впрочем, у них это семейное. Конечно, в нем нет этого тайного огня, который чувствовался в Глебе, нет ощущения, что он не от мира сего, нет гениальности. Но с Юлькой он обращается бережно и нежно, и она потихоньку оттаивает, приходит в себя.

А я все больше тоскую по Глебу. Вот ведь странно — при жизни я его почти боялась. А сейчас — горько. Правильно, что имеем — не храним… Как же глупо все это получилось! Сверхчеловек, гений, венец творения… Сын человека, умершего больше тысячи лет назад, рукотворное чудо. А убило его такое же творение рук человеческих, каким был он сам. Всю жизнь лечил людей, чтобы самому погибнуть от лекарства. Не знаю, может, в этом и есть какой-то высший смысл.

Только я его не нахожу.