Михаил Елизаров - Бураттини. Фашизм прошел

• Название: Бураттини. Фашизм прошел
• Автор: Михаил Елизаров
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074598-2, 978-5-271-36619-2

«Было бы ошибкой воспринимать данные тексты как эссеистику в чистом виде. Перед вами, скорее, монологи персонажей из ненаписанного романа.

Герои язвят и философствуют, потом совершают какие-нибудь абсурдные, провокационные или даже антиконституционные поступки. В обычном романе это называется сюжетом.

«За кадром» книги остались, собственно, поступки. Поэтому читателю предлагается совершать их самостоятельно, по мере прочтения».

Михаил Елизаров

---

Ниф-Ниф и Нуф-Нуф бегут из своих разоренных «темплей» под защиту каменных стен масонства – к Наф-Нафу. Как ни старается волк, но силы его легких не хватает. Закон бессилен. Волк хитрит и пытается проникнуть в масонский temple через дымоход, то есть нечестно, в обход закона. До этого волк, накинув овечью шкуру (волк в овечьей шкуре – библейская аллюзия), пытался обманом проникнуть в домик Нуф-Нуфа.

Наф-Наф разгадывает коварный план волка, пытающегося тайком внедриться к масонам. Осквернителя (государство) ждет котел с кипящей водой.

Одним из известных символов масонства является также пирамида с оком внутри – Лучезарная Дельта (сказка о поросятах постоянно обыгрывает «тройки» и «треугольники»: трое поросят строят три дома, затем они втроем поселяются в третьем доме). Камин – это и есть усеченная пирамида. Котел, в который угодил волк, – всевидящее око масонов. Враг, пытавшийся проникнуть в святая святых, обнаружен и уничтожен. Сварен и съеден. Только это уже не михалковская сказка, а английский, ну, или масонский фольклор…

«Снежная Королева». Развенчание гностического мифа

«Снежная Королева» – трогательная добрая сказка-притча. Девочка Герда ищет своего названного брата Кая. Мальчика унесла Снежная Королева. После тяжких мытарств Герда находит брата во дворце Королевы. Слезами Герде удается растопить лед сердца Кая, он снова становится прежним. Уже взрослыми Кай и Герда возвращаются домой – таков сюжет.

Вся эта сказочная история имеет серьезную религиозную подоплеку. В «Снежной Королеве» разворачивается протестантский поединок с гностическим мифом.

В Европе первой половины XIX века процветал оккультизм. Повсюду появлялись теософские кружки, подогревался интерес к спиритизму, алхимии. Один за другим в печать выплескивались различные эзотерические трактаты, как подлинные, так и поддельные. Одним словом, все то, что в Средневековье было интеллектуальной забавой правящего класса, сделалось достоянием буржуазной массовой культуры с неизбежным налетом бульварщины. В обществе возродился интерес к религиозным братствам тамплиеров и розенкрейцеров, катаров и прочим еретическим орденам, якобы существующим и поныне; к тайным знаниям, которые веками укрывала христианская церковь. Оккультизм на тот момент еще не имел социального (к примеру, расистского) вектора и был явлением художественным. Бытовой гностицизм сделался своего рода эстетской позой, интеллектуальным протестом, как нигилизм и атеизм.

Гностический миф с небольшими отклонениями и вариациями утверждал следующее: творец существующего мира Демиург заблуждается, думая, что он единственный Бог и нет другого, кроме него. Он сам лишен знания о своих высших родителях: Невыразимом Начале – Отце, Тишине – матери, о высших мирах-эонах – Уме и Истине, Логосе и Жизни (всего двенадцать эонов). Демиург – плод страха своей матери Софии (или Мудрости), когда-то покинувшей Плерому (мир Высших Разумов, Полноту). Этим и объясняется убожество земного мира: его создатель сам несовершенен, он плод страха, страстей и печали. Дьявол, или Архонт, созданный Демиургом, предстает у гностиков просветителем – сам порождение Демиурга, и ему доступно «знание», что Демиург не «альфа и омега».

Все эти ереси Иринея, Ипполита, Карпократа и прочих гностических школ были успешно побеждены на заре христианства. Европейские очаги рецидива в виде сект катаров, богомилов и прочих также удалось ликвидировать. Но в гуманистическом XIX веке Церковь уже не могла воспользоваться прежними карательными методами. Как и на заре христианства, приходилось вступать в полемику.

Начало сказки о Снежной Королеве – предыстория о главном Тролле, или Дьяволе, который создал зеркало, «в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой». Но именно так, по словам троллей, можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете. Желая посмеяться над Творцом и его ангелами, тролли решили добраться со своим зеркалом до неба, но кощунство не удалось: зеркало разбилось на биллионы осколков. Причем каждый сохранял свойство зеркала – искажать, уродовать. Тот человек, которому осколок попадал в глаз, начинал «видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда».

Чтобы развенчать гностический миф, Андерсен создает свою сказочную версию появления идей гностицизма. Несовершенство мира объясняется «оптическими» происками Дьявола. У Кая поражены две человеческие оптики – глаза и сердце. Из верующего мальчика, что подпевал Герде псалом о розах: «Розы цветут, красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа», он превращается в гностика – выходит из мира чувств и Веры в ледяную область Знания. Этим объясняется его предельная рациональность. Ему уже не интересны розы (у Андерсена «роза» – символ Христа), Герда, бабушка, люди вообще – все вызывает презрение и насмешку. Ведь все нелепо в сравнении с Гнозисом. По Андерсену, знания гностика – это всего лишь дьявольская способность видеть мир уродливым.

«Правильное» гностическое восприятие мира делает адепта холодным и черствым. Каю противен живой и эмоциональный человеческий быт. Его прельщают снежинки – строгие правильные формы.

Снежная Королева – иронический образ Софии (Мудрости). Андерсен подчеркивает ее нехристианскую суть. В прекрасных глазах Королевы «ни тепла, ни кротости». Кай, прицепивший свои санки к саням Королевы, в страхе пытается прочесть «Отче наш», на ум же ему приходит лишь таблица умножения, которая, разумеется, не выручает.

Гностик Кай, увидев Снежную Королеву, поражается ее «умному и прелестному лицу». (Снежная Королева нематериальна и потому прекрасна. Герда, состоящая из живой плоти, для Кая уродлива, как и все люди.)

«Он совсем не боялся ее (Снежную Королеву) и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он и в самом деле знает мало, и он устремил свой взор в бесконечное воздушное пространство». Кай, как признание в любви, выкладывает все свои Знания – смехотворные, как, собственно, все другие знания (это всегда в той или иной степени «таблица умножения»). Андерсену вообще претит всякая «правильность» мира Ледяного Разума. Ведь даже северное сияние во дворце Королевы имеет свой четкий предсказуемый алгоритм.

Мир Снежной Королевы, куда попадает Кай, – мир Льда. По сути, место, где находится Кай, – это Ад. У Данте девятый круг Ада – ледяное озеро, где находятся предатели. В середину озера вмерз сам Люцифер. Кай и есть предатель христианской веры – отступник.

Вот как описывает Андерсен чертог Снежной Королевы: «Посреди самой большой пустынной снежной залы находилось замерзшее озеро. Лед треснул на нем на тысячи кусков, ровных и правильных на диво. Посреди озера стоял трон Снежной Королевы; на нем она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума».

По Андерсену, Кай оказывается в Аду, а Снежная Королева, гностическая Мудрость, София, предстает Смертью. Знание (лед, холод) в сердце Кая – приметы трупа. Бессмертие Кая – это глубокая заморозка, крио-бессмертие, то есть подделка под вечную жизнь.

Кай занят «ледяной игрой разума», типичной алхимической задачей. Из первоматерии Ада – льда – он складывает слово «Вечность». Вот что говорит Каю Королева: «Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков». По сути, она обещает Каю свободу, но второй подарок – коньки, средство передвижения в мире льда, говорит о том, что Каю отсюда не выбраться; его свобода ограничена пределами ледяного ада – дьявольские силы Кая заранее обманули.

Не случайно и расколотое Озеро – «зеркало Разума» во дворце Снежной Королевы – сюжетно перекликается с кривым зеркалом Тролля, разбившимся на осколки. «Лед» и «стекло» – равноценные вещества. По сути, это одно и то же зеркало, и оно существует только в разбитом варианте. «Зеркало Разума» (пространство Гнозиса) не может быть целым ввиду своей изначально «лживой» сути. Разбитое на осколки, оно успешно отражает негативные нюансы бытия (а что еще может отразить осколок?) – но ему никогда не представить полной объективной правдивой картины мироздания. Мало того, что «зеркало Разума» – дьявольская прелесть, оно даже не способно удержать свою целостность. Зеркало расколото, и ледяная забава со словом «Вечность» так же нелепа, как если бы из обломков стола складывать фразу «целый стол».

Представительница христианской парадигмы – Герда. Она олицетворяет мир человеческих чувств, детской искренней веры. Перед христианской кротостью Герды склоняются монархи (принцесса и принц), звери и птицы (вороны, голуби, северный олень). В сказке разыгран также библейский мотив раскаявшегося разбойника. У Андерсена это Маленькая Разбойница, помогающая Герде добраться в Лапландию.