Джинн Калогридис - Дьявольская Королева

• Название: Дьявольская Королева
• Автор: Джинн Калогридис
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47592-6

Екатерина Медичи, богатая наследница знатной флорентийской семьи, с детства интересуется астрологией и алхимией. В юном возрасте она становится женой французского принца Генриха де Валуа, будущего короля Генриха II. Благодаря уму и доброте она завоевывает любовь мужа, однако, к великому огорчению, ей никак не удается подарить ему наследника. И тогда она прибегает к помощи астролога и колдуна Козимо Руджиери, адепта темной магии…

Екатерина Медичи — одна из самых загадочных и зловещих фигур в истории. Она была королевой Франции, матерью трех французских королей, доверенным лицом Мишеля Нострадамуса. С ее именем связано величайшее злодеяние — кровавая Варфоломеевская ночь. Но каковы были истинные мотивы ее деяний? И можно ли если не оправдать, то хотя бы объяснить поступки этой женщины, знавшей в своей жизни столько несчастья?

---

— Его величеству хуже, мадам. За последние два часа температура резко повысилась. Инфекция проникла в кровь.

Я закрыла глаза. Те же слова я слышала от доктора Паре, когда он провозгласил приговор моему мужу.

— Что это значит? — вмешалась Мария. — Что можно сделать?

— Я уже ничего не могу сделать, — сообщил врач. — Конец наступит через несколько часов. Самое большее, через один-два дня.

Я почувствовала движение, открыла глаза и увидела, что Мария собирается расцарапать врачу лицо. Герцог де Гиз помешал ей, а она завизжала:

— Франциск не умрет! Вы не должны этого допустить!

Пока герцог и доктор Паре старались ее успокоить, я отправилась в спальню сына — нести дежурство у его постели. Франциск лежал с закрытыми глазами. На его щеках горел синюшный румянец. Мальчик был укутан до подбородка меховым покрывалом, тем не менее зубы его стучали. Я вытянулась на кровати рядом с ним, обняла его и прижала к себе, стараясь согреть. Через какое-то время появилась Мария и села на постель. Ее лицо нависло над нами, словно бледная и беспокойная луна.

Франциск так и не пришел в себя, хотя временами стонал от боли. Сначала его тело сотрясали судороги, потом он лежал неподвижно, пока Мария шептала молитвы, «Аве Мария» и «Отче наш». Под конец он испустил последний хриплый вздох, и из его ноздрей потек желтый гной.

Только тогда я отпустила руки и медленно поднялась с постели. Мария замолкла и с ужасом смотрела на тело своего мужа. Она вяло отреагировала, когда я обняла ее и сказала на ухо:

— Уезжай домой в Шотландию. Тебе там будет безопаснее, чем здесь.

Затем, под истерические вопли Марии и де Гизов, я отправилась к уцелевшим детям. Гувернантка успела одеть их в черные одежды и собрала в детской. Карл сидел и наблюдал, как Эдуард, Марго и маленький Наварр бросают спаниелю теннисный мячик. При моем появлении Карл поднял глаза.

— Так он умер? Если Франциск умер, то я теперь король?

Я могла только кивнуть. Эдуард обнял Марго. Она и маленький Генрих заплакали, а на губах Карла появилась довольная усмешка.

— Видишь? — обратился он к Эдуарду. — Я король, теперь ты будешь делать все, что я прикажу.

При виде слез детей я сама едва не разрыдалась, но слова Карла меня остановили.

— Нет, не будешь, — возразила я. — Ты король лишь номинально. Отныне Францией правлю я.

ГЛАВА 34

После смерти Франциска Мария благоразумно отчалила домой в Эдинбург. Стараясь не потерять выскальзывающую из рук корону, де Гизы сформировали группу католиков, поставивших себе цель истребить гугенотов. В связи с возвращением Антуана де Бурбона в католицизм его жена Жанна, королева ныне протестантского королевства Наварры, ушла от мужа. Хотя она оставалась при дворе, растущее политическое напряжение заставило ее избегать моей компании.

Младший брат Бурбона Людовик, принц Конде, был человеком более постоянным, а потому занял место Антуана и на пару с адмиралом Колиньи проявил себя способным лидером. Протестантизм продолжал распространяться. Многие интеллектуалы при дворе, люди искренние и рациональные, стали обращаться к этой религии. Я не почувствовала враждебности, зреющей в дворцовых стенах.

Де Гизы затеяли кампанию против гугенотов. Как-то в воскресенье герцог де Гиз ехал по сельской местности и услышал где-то вдалеке пение псалмов. При Гизе была группа вооруженных охранников. Они нашли источник звука — сарай, набитый гугенотами, устроившими тайный молебен.

Согласно французским законам, ересь каралась смертью. Мой муж и его отец часто смотрели сквозь пальцы на это положение, однако де Гиз напустил на певцов свою стражу. В результате погибли семьдесят четыре невинных человека и более ста человек на всю жизнь остались калеками.

Гугеноты быстро отомстили. В католическом Париже все было спокойно, но в сельской местности начались бои. Конде и Колиньи возглавили гугенотов, де Гиз и непостоянный Бурбон встали во главе католиков-роялистов.

Целый год шли ожесточенные сражения. Я ратовала за переговоры, но де Гиз, популярный герой войны, возражал, и ему оказывали широкую поддержку. Я покорно отправилась сплачивать войска, но когда приблизилась к бастионам, старик Монтгомери меня упрекнул: неужели я не понимаю, какой страшной опасности себя подвергаю? Я рассмеялась, не зная, что буквально за стенами дворца Антуана де Бурбона пронзил выстрел из аркебузы, пока он облегчался под деревом. Вскоре Бурбон скончался, оставив девятилетнего сына Генриха, короля Наварры.

Его вдова решила, что настало время для нее и ее сына вернуться в крошечную страну, которой теперь управлял Генрих.

— Не надо слез, — строго произнесла Жанна, когда я обняла ее возле кареты.

Я взяла себя в руки и поцеловала ее, затем прижала к себе маленького Генриха.

— Какие бы ужасные вещи ты ни увидел, — наставляла я мальчика, — ты не должен бояться. Пиши мне о них, если захочешь, и я постараюсь тебе помочь.

Он застенчиво кивнул. Я подарила ему итальянскую книгу — рыцарскую поэму Тассо «Ринальдо», прекрасный авантюрный роман для развитого не по годам ребенка. Королева и сын забрались в экипаж.

Бурбон стал не единственной жертвой роялистов. Герцог де Гиз, снова отличившийся в войне и взявший в плен гугенота Конде, умер возле Орлеана спустя несколько месяцев: ему выстрелил в спину шпион Гаспара де Колиньи.

Я воспользовалась возможностью для предотвращения дальнейшего кровопролития. Несмотря на протесты семейства Гизов, жаждавших отмщения, я вступила в переговоры с повстанцами. Гугеноты сложили оружие в обмен на освобождение Конде и ограниченное право устраивать молебны. Я назначила сына де Гиза, Генриха, на должность его покойного отца: сделала его коннетаблем и вернула гугенотов ко двору. В эти мирные годы подросли мои дети.

Марго превратилась в веселую девушку с темными, блестящими кудряшками и выразительными чертами лица. Когда она улыбалась, карие глаза ее сияли и сводили мужчин с ума. Она была абсолютно здорова, обожала верховую езду и танцы и проявляла способности к математике.

Эдуард — ныне герцог Анжуйский — сильно вытянулся, у него было продолговатое красивое лицо отца и черные глаза. От Медичи ему досталась любовь к элегантной одежде, ему очень нравились драгоценности — чем ярче сверкают, тем лучше. Эдуарду я рассказывала все, что знала об искусстве управления, и он был отличным учеником: быстро понимал интриги и тонкие нюансы дипломатии.

Карл тоже повзрослел, но я не была уверена в том, что он когда-либо станет мужчиной. У него был слабый подбородок и слишком большие глаза и лоб. Не украшала его и красная родинка под носом. При самом незначительном напряжении сил он бледнел и задыхался. Карл расстраивался из-за своего плохого здоровья и недостатка сообразительности. Он страшно завидовал красивому и умному Эдуарду и часто впадал в ярость.

Я надеялась, что он перерастет эти злые припадки, но со временем они участились, их интенсивность усилилась. Его величеству было почти четырнадцать — возраст зрелости, — но он все еще полагался на меня как на правительницу. Я издала закон, согласно которому Карл должен был получать одобрение Тайного совета. На публике Карл успешно произносил речи, которые я для него писала. Однако перечил мне по любому поводу, а в день рождения, несмотря на мои протесты и предупреждения врачей, настоял на своем участии в охоте.

Тринадцатилетний Эдуард и его младшая сестра Марго ехали рядом со мной и королем. Был конец июня; долина Луары простерлась перед нами, роскошная и живая. Даже седовласый Монморанси принял наше приглашение поохотиться. Казалось, наступили старые времена.

То и дело я украдкой бросала нервные взгляды на Карла. Заслышав его одышку, тут же приказывала остановиться. Но погоня наполнила сына таким азартом, что он пришпоривал лошадь и неудержимо хохотал. Глаза его радостно сияли.

Я приказала егерю ограничить время охоты и выбрать самую легкую добычу. Через полчаса собаки поймали ее в зарослях. Это был заяц — самая безопасная жертва для больного мальчика.

— Дайте мне! — крикнул Карл, когда егерь отозвал собак.

Сын спешился и стал метать в чащу копье. Когда заяц выскочил, Карл пришпилил его копьем к земле. К этому времени Эдуард, Марго и я спрыгнули с лошадей и подошли к Карлу, чтобы поздравить его с первой добычей, однако странный блеск в глазах короля заставил нас замолчать.

Заяц пытался высвободиться, он дергался и скалил желтые зубы. Карл, смеясь, нагнулся — хотел дотронуться до раны животного, и тут заяц его укусил.

Сын взвыл, грубо вонзил пальцы в рану животного, затем отнял руку. Заяц завизжал, из-под порванной кожи выглядывали блестящие красные мышцы. Это зрелище еще больше взволновало Карла. Он снова засунул руку в рану умирающему животному и вытащил внутренности. С улыбкой маньяка поднял их вверх, демонстрируя окружающим.