А. Лосев - Гомер

• Название: Гомер
• Автор: А. Лосев
• Издательство: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства Просвещения РСФСР
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 1960

Книга возникла на основе специального курса (лекции и семинарские занятия) по Гомеру в Московском государственном педагогическом институте имени В.И.Ленина. Лежащее в основе этого курса исследование было произведено еще в 30-х годах и неоднократно перерабатывалось.

Автор хотел ближе познакомить читателя с научной литературой по гомероведению. В тех случаях, где автор находил нужным, он самолично переводил греческий текст Гомера и ради точности, конечно, в прозаическом виде. В остальных случаях, где не требовалась тщательная точность, цитаты приводились по переводам В.В.Вересаева.

Государственное учебно-педагогическое издание

Министерства просвещения РСФСР

Москва 1960

От Evmir — укладчика данной версии:

Сканирование этой книги было некачественным — постраничная нумерация сносок была заменена почастной. Большинство примечаний ссылалось лишь на литературу по теме Гомера. Упрощённое форматирование, сохранение в. doc. Нумерация страниц была в квадратных скобках!(?)

Итак, нумерация страниц и примечания (кроме важных) удалены, список литературы перемещён в конец книги (хотя многое очевидно устарело:-)

Мусор вычищен, осуществлено форматирование, выделены названия глав.

Сокращения исправлены;

Ил.=Илиада

Од. — Одиссея

вып.=выпуск

изд.=издание

объясн.=объяснения

п.=песнь

полн.=полное

сл.=слог

соч.=сочинение

собр.=собрание

стр.=страница

т. к.=так как

ук.=указанное

указ.=указанное

Приятного чтения!

14.10.11

---

Весьма характерно для Гомера, что у него совершенно отсутствует Селена-луна в качестве богини, и слово эта употребляется только в нарицательном смысле. Ведь гомеровский мир — это по преимуществу солнечный мир, т. е. светлый и героический. Поэтому богиня луны была бы для Гомера чересчур хтонична и. первобытна.

Зато много раз выступает у Гомера Эос-заря не только в качестве явления природы, но и в качестве антропоморфного божества и даже в качестве эпического стандарта для обозначения наступления нового дня. Она выступает из Океана на колеснице с двумя конями с предшествующей звездой-факелом, Эосфорос-Светоносцем. Как рудимент древней матриархальной мифологии необходимо понимать браки небесной Эос со смертными мужами, с Титоном, сыном троянского царя Лаомедоита (Илиада, XI, 1 слог), охотником Орионом (Одиссея, V, 121–124) и Клитом, внуком прорицателя Мелампа (XV, 250 слог). Антропоморфность Зари чисто по-гомеровски доведена до того, что на острове Ээе находится у нее дом и площадка для танцев (XII, 1–4). Даже этот маленький образ Эос у Гомера представляет собою сложнейший социально-исторический комплекс, в котором можно нащупать как элементы матриархальной мифологии, так и элементы зрелого героизма вплоть до возникновения привольной роскоши и эпических стандартов.

Мифология остального неба тоже представлена у Гомера весьма слабо. Она получает свое развитие только в эпоху эллинизма. У Гомера ясно сказано только об Орионе, охотнике, похищенном Эос-зарей и за это убитом Артемидой и впоследствии вознесенном на небо (Одиссея, V, 121–124). Поскольку "мощь Ориона" сопоставлена на щите Аполлона вместе с Плеядами, Гиадами и Медведицей (Илиада, XVIII, 485–489), можно предполагать, что уже в гомеровскую эпоху все эти фигуры были связаны между собой мифологически, а именно, что Орион охотился за разными животными на небе в виде Плеяд, Гиад и Медведицы. Интересно также и то, что Орион одновременно имеется и в Аиде, где он тоже продолжает охотиться за разными животными (Одиссея, XI, 572–575). Это то же самое, что и Геракл, который, с одной стороны, находится в Аиде, а с другой стороны, находится на Олимпе вместе со своей небесной супругой Гебой. Здесь воочию можно наблюдать основную тенденцию эпоса совмещать разные мифологические эпохи в одном и едином мифологическом комплексе.

Вообще же относительно слабой мифологии неба у Гомера необходимо сказать, что она явилась у него результатом огромного развития абстрагирующего мышления, потому что времена прямого и непосредственного небесного фетишизма для Гомера уже ушли в отдаленное прошлое; и демоны небесной и поднебесной области уже слишком отделились от этих областей, чтобы эти последние продолжали трактоваться как самостоятельные божества.

Спускаясь ближе к земле, мы встречаемся с ветрами. И здесь гомеровское очеловечивание доведено до крайности. Формально имеется бог ветров Эол. Но если мы прочитаем рассказ Одиссея об его известном приключении с Эолом (Одиссея, X, 1-76), то найдем здесь очень много странного. Прежде всего Эол вовсе не бог. Он только мил богам (2), и Зевс сделал его стражем над ветрами (21 слог). Во всем остальном это самый обыкновенный земной царь, живущий на своем собственном острове и со всеми особенностями развитого героического быта. То, что Эол прячет ветры в мешок и отдает его Одиссею, как и вся последующая история со вскрытием этого мешка, поднявшейся бурей, возвращением Одиссея к Эоду и изгнанием Эолом Одиссея за ненавистность богам производит впечатление сказки: Гомер здесь верен себе — воспользовавшись всеми мотивами социального развития, начиная от кровнородственной семьи и кончая героическим бытом, Гомер превратил все это в забавную сказку, чтение которой уже очень мало говорит о реальности характеризованных здесь персонажей, а больше об их художественной занимательности.

Из отдельных ветров у Гомера выступает свирепствующий северный ветер Борей. Его зооморфическое прошлое отмечено в посещении им лошадиных стад и порождении им от чтмх лошадей чудесных коней, могущих мчаться по верхушкам колосьев созревшей нивы и по морским волнам (Илиада, XX, 221–229). Обычно же он выступает у Гомера просто как бурный северный ветер. Южный ветер Нот, юго-восточный Мм р, равно как и западный Зефир, у Гомера упоминаются как ветры, в которых нет ничего божественного и нет ничего антропоморфного.

в) Наземные божества. Спускаясь на землю, мы прежде всего встречаемся, конечно, с Деметрой, которая, хотя и живет на Олимпе и считается олимпийской богиней, тем не менее мыслится у Гомера как богиня земледелия (Илиада, V, 499–501, XIII, 321). Находясь в кругу героических божеств, она — русокудрая (V, 500), сестра Зевса, с прекрасно заплетенными косами (XIV, 326), мать Персефоны (Одиссея, XI, 217). Тем не менее роль этого образа у Гомера совершенно ничтожная ввиду превалирования военных и семейных тем в обеих поэмах.

Роль Диониса у Гомера тоже самая ничтожная. Да это и не могло быть иначе. Это божество со своим диким оргиазмом, со своими буйными и безумными вакханками, со своими субъективными исступлениями, было совершенно чуждо светлому, веселому, жизнерадостному, а часто даже легкомысленному и вообще говоря светскому Гомеру. Тут могли быть только рудименты каких-нибудь отдаленных оргиастических представлений, либо едва заметные ростки нового культа Диониса, разыгравшегося в Греции уже после сформирования основного костяка гомеровских поэм. Более или менее подробный дионисовский миф мы находим только в Илиада, VI, 130–140, где рассказывается о преследовании младенца Диониса и вакханок Ликургом, сыном Дрианта, о бегстве Диониса в море, об ослеплении Зевсом Ликурга и об его жалкой смерти. На фоне гомеровских поэм этот рассказ ощущается как совершенно инородное тело. Еще говорится о рождении Диониса, "радости людей", Семелой (XIV, 318 слог) и об убиении Артемидой Ариадны, невесты Диониса (Одиссея, XI, 321–325). Чаша, в которой покоились кости Ахилла и Патрокла, — дар Диониса Фетиде и работа Гефеста (XXIV, 72–75). Здесь, очевидно, уже имеется в виду связь Диониса с вином. Андромаха волнуется подобно менаде (Илиада, XXII, 460 слог). Значит, до Гомера уже дошли слухи и о безумии вакханок. Все это, однако, тонет в спокойном эпическом повествовании Гомера.

Из нимф Гомер знает прежде всего горных нимф. Эти горные нимфы обсаживают вязами могилу Гетиона, отца Андромахи (Илиада, VI, 416–419), — мотив уже вполне поэтический, т. е. продукт свободного поэтического вымысла, а не какого-нибудь стандартного поэтического приема. Услышавши смех Навсикаи и ее спутниц, Одиссей спрашивает (Одиссея, VI, 123 слог):

Что это, нимфы ль играют, владелицы гор крутоглавых.

Влажных, душистых лугов и истоков речных потаенных?

Горные же нимфы выгоняют коз на острове киклопов для доставления пищи Одиссею и его спутникам (IX, 154–158). Нимфы полей сопровождают Артемиду (VI, 102–106).

К нимфам относится и знаменитая Калипсо. Происхождение ее очень высокое. Она дочь самого титана Атланта (Одиссея, I, 49–52). Однако в изображении Гомера уже ничего титанического в Калипсо не осталось. Это красивая пышноволосая женщина, которая одевается в серебристое платье, тонкое и мягкое, с золотым поясом (V, 230–232), занимается пением и тканьем (61 слог), живет в богато убранной пещере, окруженной роскошной растительностью, влюбляется в Одиссея, семь лет держит его около себя и произносит гневную, хотя и бессильную, речь. по доводу приказания Зевса отпустить Одиссея домой (118–144). В ней нет не только ничего титанического, но даже нет к вообще чего-нибудь демонического. Единственный ее божественный признак — бессмертие, не в силах изменить ее чисто человеческий образ; Одиссей даже не хочет бессмертия, которое она ему предлагает в награду за постоянный брак с нею" (203–220).

Из низших земных демонов упоминаются еще богини рожениц Илифии, дочери Геры (Илиада, XI, 269–271), Ата, Обман или Ослепление, тоже дочь Зевса, которую отец сбросил с Олимпа на землю за ее пособничество Гере во время рождения Геракла (XIX, 90–95, 125–133); Мольбы, опять-таки дочери Зевса, исправляющие дурное действие на людей Аты, морщинистые, хромоногие, с робким взглядом (IX, 502–512); Гипнос — Сон, брат Смерти (XIV, 231), усыпляющий Зевса по просьбе Геры и требующий себе в награду за это в жены хариту Пасифею и превращающийся в птицу Халкиду-Киминду (230–291).

г) Водяные божества. Кроме Посейдона и Амфитриты, морскими богами являются у Гомера Нерей со своими Нереидами и в их числе с Фетидой. Сам Нерей, правда, у Гомера не упоминается. Но зато (Илиада, XVIII, 37–51) перечисляются, кроме Фетиды, целых 33 Нереиды и остаются еще неперечисленные. Все они имеют характерные имена, указывающие на эстетику древних стихий, но без подчеркнутого хтонизма.

В изображении Фетиды особенно ярко выступает обычный: для Гомера комплексный метод в мифологии. Она морская царевна (к тому же и живущая постоянно в морской глубине, в пещере Нерея (Илиада, I, 357 слог). Ее эпитет "среброногая", может быть, даже указывает на наличие у нее рыбьего хвоста или на его реминисценцию (I, 556, XVIII, 146). Она и жена смертного героя Пелея, она и сторонница Зевса (вызволившая его при помощи сторукого Бриарея), она и сторонница Гефеста и спасительница Диониса, принимающая его младенцем в море (VI, 135–137). Она и любящая мать: Ахилл у нее на груди не раз проливает слезы, а она за него просит Зевса (I, 357–427, 495–532;). Она просит за него также и Гефеста об оружии (XVIII, 369–467) и вместе с другими Нереидами оплакивает Патрокла (XVIII, 35–66). Зевс посылает к ней в морскую глубину Ириду, когда она проливает слезы о судьбе своего сына, и повелевает ей склонить Ахилла выдать тело Гектора (XXIV, 74-140). У нее тоже прекрасно заплетенные волосы (IV, 512, XVIII, 407), и она — "длинноодеждная" (XVIII, 424), хотя это не мешает ей иметь какой-то вихревой характер: на Олимп она взлетает вместе с ранним туманом (I, 496 слог), а с Олимпа она тоже ринулась в бездну морскую (I, 531 слог); оружие от Гефеста она тоже уносит с Олимпа, летя подобно соколу (XVIII, 616 слог). Словом, даже этот не очень подробно разработанный у Гомера образ Фетиды представляет собой любопытнейший и пестрейший комплекс элементов самого разнообразного мифологического развития.