Дэвид Лодж - Академический обмен

• Название: Академический обмен
• Автор: Дэвид Лодж
• Издательство: Независимая Газета
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-86712-075-9

В основу книги положен банальный, на первый взгляд, сюжет — обмен профессорами американского и британского университетов. Обычно все проходит гладко и рутинно. Однако на этот раз в обмен вовлекаются два антипода, и на противоположных берегах Атлантики происходят события, закручивающие в свой водоворот всех — студентов, коллег и даже жен. Не давая читателю заскучать ни на одной странице, автор приводит его к финалу, который, похоже, удивляет и его самого.

---

— Но я же напрокат телевизор взял, — удивленно возразил Моррис, — это любой может сделать. Всего за несколько долларов в неделю.

— Вам легко говорить, мистер Цапп, в вашем-то положении… Куда как легко, мистер Цапп.

— Ну, если вам что-нибудь захочется посмотреть, заходите…

— Как вы добры, мистер Цапп, как внимательны. Уж я не премину воспользоваться вашим любезным приглашением.

И он свое слово сдержал. К несчастью, телевизионные пристрастия О'Шея сводились к комедийным сериалам и мыльным операм, которые доктор с наивной неразборчивостью принимал за чистую монету: он вертелся и подпрыгивал, стуча кулаком по ручке кресла, поддавая Моррису под ребра и сопровождая действие фильма возбужденным комментарием: «Ага! Попался, голубчик, вот уж чего ты не ожидал!.. Ой! Ты что это, тетя, ты что?.. А, вот так-то будет лучше, смотри мне! Ай! Нет! Только не это! Только не это! О Господи, этот парень меня доконает!..» и так далее. К счастью, в середине фильма доктор О'Шей обычно погружался в сон, обессилев от сопереживаний и тягот трудовою дня, и тогда, выключив телевизор, Моррис брался за книгу. Компания у него была еще та…

К величайшей скорби Филиппа Лоу, его главным достоинством в глазах эйфорийцев оказалось знакомство с Чарлзом Буном. Он неосторожно упомянул о нем в разговоре с Вайли Смитом, и буквально в считанные часы весть облетела все закоулки кампуса. В его кабинет потянулись люди, жаждущие знакомства с Чарлзом Буном или желающие услышать какую-нибудь историю из его прошлой жизни, а ближе к вечеру позвонила жена завкафедрой, миссис Хоуган, умоляя посодействовать в том, чтобы заполучить Буна на свою вечеринку. В это верилось с трудом, но, похоже, все в Эйфории помешались на шоу Чарлза Буна. При первой же возможности Филипп его прослушал и впредь с садомазохистским упорством не пропускал ни одной последующей передачи.

Идея программы была не нова: прямая линия, по которой радиослушатели звонят в студию, чтобы обсудить всевозможные проблемы с ведущим или между собой. Но шоу Чарлза Буна отличалось от обычных передач в прямом эфире. Во-первых, его транслировала некоммерческая радиостанция, существовавшая за счет слушательских взносов и пожертвований и потому свободная от политического и экономического давления. Во-вторых, в то время как ведущие большинства подобных американских программ стремились избегать конфликтов, были корректны и оставались в тени, давая выговориться всем желающим и демонстрируя свое безграничное терпение, обходительность и, как результат, отсутствие убеждений, Чарлз Бун был агрессивно и умышленно предвзят. Там, где речь заходила, например, о преимуществах отцовства, он провоцировал аудиторию признаниями сына-уголовника. Он занимал крайне радикальные позиции по таким вопросам, как наркотики, секс, национализм, война во Вьетнаме, и с ожесточением спорил, иногда переходя на грубости с не согласными с ним слушателями и даже отсекая с ними связь на полуслове. Ходили слухи, что он оставлял себе телефоны заинтересовавших его девушек, а после передачи обзванивал их и назначал свидания. Нередко он начинал передачу цитатой из Витгенштейна или Камю, а то и стихотворением собственного сочинения, и этим открывал дискуссию со слушателями. Аудитория же у него была самая пестрая, и кто только не настраивался по ночам на его волну — студенты, профессора, хиппи, дезертиры, страдающие бессонницей, наркоманы и члены религиозных сект. Домохозяйки, дожидающиеся возвращения загулявших мужей, делились с Чарлзом Буном своими супружескими проблемами; водители-дальнобойщики, слушая программу в своих тряских кабинах и приходя в ярость от Буна или Камю, сворачивали на обочину к аварийным телефонам-автоматам и звонили в студию с маловразумительными комментариями. Шоу Чарлза Буна усиленно обрастало фольклором, и Филиппа так часто потчевали историями из прошлых передач, что ему стало казаться, будто он сам все это слышал: раз, например, Бун говорил с перепуганной насмерть беременной женщиной, у которой начались схватки, был случай, когда он отговорил от самоубийства священника-гомосексуалиста, а однажды по его просьбе с ним делились своими мыслями о сексуальной революции многочисленные пары в первые минуты после любовного акта. В его передаче, разумеется, не было никакой рекламы, но, чтобы досадить конкурирующим радиостанциям, Бун изредка по собственной инициативе нахваливал какой-либо местный ресторан, или новый фильм, или магазин мужской одежды. Филиппу было ясно как день, что под всей этой эксцентричностью и культурными претензиями гулко бьется сердце откровенного шоу-бизнеса, однако местным жителям программа, несомненно, была в новинку и привлекала их своей смелостью и непосредственностью.

— А где же мистер Бун? — спросила миссис Хоуган Филиппа, едва он появился на пороге их роскошного загородного дома, и обшарила его взглядом с головы до ног, словно он мог прятать Буна где-то на себе. Филипп заверил ее, что приглашение он передал, и тут словно из-под земли возник сам Хоуган и стиснул его ладонь в мощном мозолистом рукопожатии.

— А вот и вы, мистер Лоу, чертовски рад вас видеть!

Он провел Филиппа в просторную комнату, где уже собралось человек сорок, и щедро налил ему джина с тоником.

— Что ж, давайте мы вас представим! Здесь почти вся английская кафедра.

У Филиппа всплыло в памяти одно-единственное имя:

— Я до сих пор не знаком с мистером Крупом.

Лицо Хоугана несколько позеленело на скулах.

— Крупом?

— Его имя так часто мелькает на значках, — пояснил Филипп со смешком, пытаясь скрыть явную с его стороны оплошность.

— А, да-да! Это точно! Но вообще Карл Круп по коктейлям не ходит. Говард! — Хоуган тяжело опустил огромную лапу на плечо бледного молодого человека в очках, проплывавшего мимо с поднесенным к губам стаканом виски. Тот слегка пошатнулся, но, проявив ловкость, виски на ковер не пролил. Филиппа представили Говарду Рингбауму.

— Я как раз говорил мистеру Лоу, — сказал Хоуган, — что Карла Крупа нечасто встретишь на кафедральных сборищах.

— Я слышал, — ответил Рингбаум, — что Карл полностью переосмыслил свой курс «Похороны книги?». В этом семестре он снимает из названия вопросительный знак.

Хоуган загоготал и, удаляясь, как следует влепил Рингбауму промеж лопаток. Рингбаум покачнулся, но устоял на ногах, не расплескав напитка.

— Чем вы занимаетесь? — спросил он Филиппа.

— Сейчас я пытаюсь разобраться со своей нагрузкой.

Рингбаум нетерпеливо затряс головой.

— Да нет, каков предмет ваших исследований?

— А вы, насколько я знаю, занимаетесь неоклассическими пасторалями? — уклончиво отреагировал Филипп.

Рингбаум был приятно польщен.

— Верно. А откуда вы знаете? Читали мою статью в университетском вестнике?

— Нет, я тут на днях просматривал «Бюллетень курсов»…

Рингбаум помрачнел.

— Уж не поверили ли вы всему, что там написано?

— Да нет, конечно… А что вы думаете об этом самом Крупе? — полюбопытствовал Филипп.

— А ничего не думаю. У меня тоже в этом семестре перевыборы, и если я не получу ставки, никто не будет ходить со значками «НЕТ УВОЛЬНЕНИЮ РИНГБАУМА».

— Эти перевыборы, как я посмотрю, дело довольно нервное.

— А у вас в Англии разве не такая же система?

— Нет-нет. У нас есть испытательный срок, но это более или менее формально. А наделе, если вас назначили на должность, то избавиться от вас уже невозможно — если, конечно, вы не совратите какую-нибудь студентку или не вляпаетесь в аналогичный скандал. — Филипп засмеялся.

— Здесь вы можете трахать студенток сколько вам угодно, — сказал Рингбаум без тени улыбки, — но если у вас слабовато с публикациями… — И он выразительно провел ладонью по горлу.

— Эй, Говард!

Рингбаума окликнул молодой человек в рубашке из черного шелка с выделкой и красным шейным платком. За ним шла по пятам потрясающая блондинка в нарядной розовой пижаме.

— Эй, Говард, кто-то мне сейчас сказал, что один тип из Англии попросил Хоугана представить его Карлу Крупу. Хотел бы я видеть реакцию нашего старого хрыча!

— Вот он тебе расскажет, — ответил Рингбаум. кивнув в сторону Филиппа.

— Боже мой! А вы, часом, не тот самый тип из Англии?

— Сай, дорогой, поосторожней с выражениями! — сказала женщина.

— Ах, извините, — ответил молодой человек. — Я зовусь Сай Готблатт. А это Белла. Если вы, глядя на ее наряд, подумаете, что она только что из постели, то вы будете недалеки от истины.

— Не обращайте на него внимания, — сказала Белла. — Как вам Эйфория?

Из двух вопросов, задаваемых ему гостями, этот был для него наиболее предпочтителен. Вторым же вопросом было: «Над чем вы работаете?»

— Над чем вы работаете, мистер Лоу? — спросил, снова налетев на Филиппа, Люк Хоуган.