Евгения Грановская - Последняя загадка парфюмера

• Название: Последняя загадка парфюмера
• Автор: Евгения Грановская
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52428-0

Журналист Глеб Корсак не отказал своему старинному приятелю Петру Фаворскому в просьбе взять на хранение картину фламандского мастера семнадцатого века ван Тильбоха «Автопортрет со смертью». Глеб даже не распаковал шедевр, пока не узнал – Фаворский в тот же вечер погиб при весьма странных обстоятельствах! Его в буквальном смысле что-то напугало до смерти…

Глеб сразу понял – дело в полотне фламандца. Он узнал, что сто лет назад оно принадлежало парфюмеру Генриху Брокару, создателю первой в России фабрики по производству мыла и духов. Оказывается, по его желанию в «Автопортрете» были перерисованы некоторые детали. Значит, знаменитый француз зашифровал в картине какую-то тайну…

---

– Зачем ему это понадобилось? У него что, не было?

– Уверен, что была.

– Тогда какого черта он обратился к вам?

– На этот вопрос я ответить не могу. Ваш дядя просил оказать услугу. Я так и сделал.

– Ясно. А от меня-то вы чего хотите?

– Картина все еще у меня, – сказал Корсак. – А вы наследница Виктора.

– Хотите, чтобы я ее забрала?

– Наоборот. Хочу, чтобы она еще какое-то время побыла у меня.

Девушка подозрительно посмотрела на Корсака и спросила:

– Почему?

– Ваш дядя чего-то опасался, – ответил Глеб. – И я хочу узнать – чего именно.

– Вон оно что. Думаете, картина вам в этом поможет?

– Не исключаю.

Лиза нахмурила брови:

– Не понимаю, зачем вам все это? Вы же не следователь.

– Нет, но я ужасно люблю совать нос в дела, которые меня не касаются.

Лиза кивнула:

– Бывает. Что ж, пускай побудет у вас. Правда, у меня есть одно условие.

– Какое?

– Я хочу, чтобы вы информировали меня о ходе вашего журналистского расследования. Это ведь так называется?

Глеб опешил:

– Это еще зачем?

– Если вы не заметили – я жутко любопытная девица. И так же, как и вы, люблю совать нос куда не надо. К тому же я наследница Виктора. А значит, дело касается меня напрямую.

Корсак поскреб ногтем горбинку на носу.

– Определенный резон в ваших словах, конечно, есть, – задумчиво проговорил он.

– Значит, договорились, – удовлетворенно кивнула Лиза. – И каковы будут наши первые шаги?

– Наши? – Корсак с изумлением воззрился на девушку. – Вы о картине?

– О ней, – кивнула Лиза.

– Гм… А в вас чувствуется деловая жилка. Я думаю, что для начала было бы неплохо просветить ее рентгеном.

– Отличная идея! – одобрила Лиза. – Я однажды видела, как это делается. Жутко интересно. Могу порекомендовать одного московского реставратора. Очень забавный человек и, кажется, немного влюблен в меня. Фамилия у него Долгих, но я зову его Долгоносик. Дать вам телефон?

Корсак помолчал. Ему не очень-то нравилась ретивость девушки, однако ее связи могли пригодиться.

– А он действительно хороший реставратор? – с сомнением в голосе поинтересовался Глеб.

– Один из лучших! – заверила Лиза.

– Что ж… давайте.

Лиза достала из нагрудного кармана комбинезона маленький блокнотик, полистала его, потом продиктовала номер. Глеб внес его в память телефона.

– Представьтесь каким-нибудь моим родственником, – сказала Лиза. – Например, двоюродным братом.

– С чего вдруг такие сложности?

Лиза посмотрела на Корсака, как на кретина:

– Как это? Да иначе он просто умрет от ревности. Или вас прикончит. Направит на вас лампу Вуда, и – фьюить! – прожжет дыру. В этом, конечно, есть и свои плюсы. Например, вентилятор в жару не понадобится. Будете проветриваться естественным образом.

Корсак улыбнулся:

– У вас изощренная фантазия.

– Есть такое, – кивнула Лиза. – Тяжело, наверное, зависеть от женщины с изощренной фантазией? А я вот всю жизнь мечтала, чтобы от меня зависел такой мужчина, как вы. Самоуверенный и упрямый.

– Кто от кого зависит – это еще вопрос, – сказал Корсак. – Вот отдам вам картину, и будете носиться с ней по городу сами.

Лиза фыркнула:

– Подумаешь. Найму частного детектива, и он все сделает.

– Много у вас знакомых детективов?

– Ни одного.

– Ну тогда и не выпендривайтесь.

Лиза приложила пальцы к виску и торжественно произнесла:

– Есть, мой капитан! Ну хватит хмуриться. Не думайте, что я такая уж вредина. Езжайте к Долгоносику и проверьте, нет ли у Тильбоха пятен в легких или еще какой-нибудь болячки. Захотите – позвоните мне. А нет… – Она пожала плечами. – Одной обиженной дурочкой на свете станет больше, только и всего.

4

Реставратор Семен Иванович Долгих оказался худым, невзрачным человеком. Лицо у него было грустное: печальные глаза, спрятанные за синими стеклами очков, печальный, вялый рот. Даже длинный нос был приделан к лицу под каким-то трагическим углом.

– Вы приехали раньше, чем я ожидал, – едва поздоровавшись, произнес Долгих кислым голосом. – Мне нужно закончить работу. Придется подождать минут пятнадцать. Полагаю, на кухне вам будет удобно. Картину можете оставить в прихожей.

Корсак поставил завернутую в бумагу доску на пол и пошел следом за хозяином дома. Проводив Корсака на кухню, Долгих ушел в комнату. Глеб вынул из кармана пальто колоду карт, перетасовал их и принялся раскладывать пасьянс на столе, между тарелками с остатками еды и стаканами с присохшими к стенкам чаинками. Минут через десять Долгоносик вернулся. Глянул на разложенные карты и сказал:

– Сюда лучше положить бубновую даму. Но было бы лучше, если б вы занялись этим в другом месте.

– Почему?

– Не люблю карты. Однажды я очень сильно проигрался в поезде, и с тех пор они вызывают у меня нервозность. Будете чай?

– Предпочел бы кофе.

– У меня только растворимый.

– Сгодится, – сказал Глеб, пряча колоду в карман.

Вскоре кофе был готов. Корсак придвинул к себе чашку и принюхался. Судя по запаху, качество отвратительное. Долгоносик подцепил кусочек сахару, бросил в чай и принялся меланхолично помешивать, громко и монотонно звякая ложечкой. Спустя полминуты Глеб не выдержал и небрежно заметил:

– Слаще он уже не станет.

– Что? – не понял реставратор.

– Я говорю: сахар давно растворился, так что можно перестать гонять волну в чашке.

Долгих усмехнулся тонкими бледными губами:

– Не любите звон?

– Однажды я выпил слишком много чая в поезде, и с тех пор звон чайных ложек вызывает у меня нервозность.

– Веселый вы человек, – грустно констатировал реставратор.

У Долгоносика была странная манера говорить: после каждой реплики он чуть-чуть втягивал голову в плечи и быстро стрелял глазами вокруг, словно кто-нибудь мог ударить его дубинкой по голове за то, что он чаще положенного открывает рот.

– Так, стало быть, вы брат Елизаветы Андреевны? – снова заговорил реставратор. – Вероятно, вы хорошо ее знаете. Скажите, что она за человек?

– А разве вы сами не знаете?

Долгоносик печально покачал головой:

– Нет. Она ничего про себя не рассказывает. Видите ли, у меня на ее счет самые серьезные намерения. Я хочу знать о ней как можно больше. Я некоторым образом… влюблен в нее.

– Мы жили в разных городах и редко общались, – сказал Корсак.

– Ну, может, она вам что-нибудь рассказывала?

– А что именно вы хотите узнать?

Долгоносик покраснел. Затем откашлялся в кулак и неуверенно заговорил:

– Один наш общий знакомый утверждал, что Лиза… ну, когда она еще только приехала в Москву… устроилась на работу в одну… э-э… фирму. – Он замялся, явно не находя подходящего слова. – Ну, в общем, это место, куда приходят состоятельные господа, которые хотят, чтобы их слегка… – Долгоносик сделал неопределенный жест рукой и посмотрел на Корсака. – Вы понимаете, о чем я?

– О плетках и наручниках?

Долгоносик грустно кивнул:

– Именно. Этот мой знакомый говорит, что якобы видел ее фотографию в Интернете. Не то чтобы я ему верил… Тем более девушка на фотографии была в маске. Но иногда… Иногда я думаю, что она на это способна.

– Они все на это способны, – заметил Корсак. – К счастью, плеток и наручников на земле меньше, чем женщин. Иначе веселенькая бы у нас с вами началась жизнь.

Глеб сунул в рот сигарету и весело подмигнул реставратору. Тот кисло улыбнулся в ответ и попросил:

– Не курите здесь, пожалуйста. Не выношу дыма.

Корсак послушно убрал сигареты в карман.

– По телефону вы сказали, что хотите обследовать картину с помощью рентгеновских и ультрафиолетовых лучей. Могу я узнать – зачем вам это?

– Есть причина, – сказал Корсак.

Долгоносик помолчал, затем угрюмо спросил:

– Это она вас попросила? Лиза?

– Да.

Он подумал и сказал:

– Что ж… Пожалуй, я могу это устроить. Когда вы хотите получить заключение?

– Чем раньше, тем лучше. Желательно прямо сегодня.

Долгоносик покачал головой:

– Это слишком быстро.

– Лиза настаивала, чтобы я обратился именно к вам, – заметил Глеб.

Дряблые веки реставратора едва заметно дрогнули. Он недоверчиво покосился на журналиста и тихо спросил:

– Это правда?

– Чистейшая, – заверил его Корсак. – Она сказала, что с вашей помощью можно проделать эту работу быстро и качественно.

Реставратор колебался.

– Даже не знаю. Хотя… если это действительно так срочно…

– Срочнее не бывает. Можно сказать, что от этого зависит дальнейшее материальное благополучие Елизаветы Андреевны.

Долгоносик внимательно посмотрел на Глеба сквозь бледно-синие стекла очков.

– Значит, это связано с завещанием покойного Фаворского? – спросил он.

Глеб молча кивнул, удивляясь с какой скоростью распространяются новости.

– Что ж, – сказал Долгоносик. – Сделаю все, что от меня зависит. Позвоните мне сегодня вечером. Часиков этак в девять. А теперь простите, мне нужно работать.