Евгения Грановская - Последняя загадка парфюмера

• Название: Последняя загадка парфюмера
• Автор: Евгения Грановская
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52428-0

Журналист Глеб Корсак не отказал своему старинному приятелю Петру Фаворскому в просьбе взять на хранение картину фламандского мастера семнадцатого века ван Тильбоха «Автопортрет со смертью». Глеб даже не распаковал шедевр, пока не узнал – Фаворский в тот же вечер погиб при весьма странных обстоятельствах! Его в буквальном смысле что-то напугало до смерти…

Глеб сразу понял – дело в полотне фламандца. Он узнал, что сто лет назад оно принадлежало парфюмеру Генриху Брокару, создателю первой в России фабрики по производству мыла и духов. Оказывается, по его желанию в «Автопортрете» были перерисованы некоторые детали. Значит, знаменитый француз зашифровал в картине какую-то тайну…

---

– Глеб… Это Виктор. Никому не показывай картину, слышишь? И никому про нее не говори. Спрячь подальше и не доставай, пока я за ней не приеду…

Переговорив с журналистом, ресторатор слегка успокоился. Но стоило ему сесть в кресло, как прежние страхи вернулись. Теперь он совершенно отчетливо услышал шорох. Скрипнула паркетина… На стену упала тень… Фаворского прошиб пот.

– Дьявол… – хрипло прошептал он, приподнимаясь с кресла.

И в следующее мгновение понял, что оказался прав.

5

Утро выдалось солнечным. От ливня, бушевавшего ночью, не осталось и следа. Выспаться Глебу так и не удалось, и сейчас, ставя кофеварку на плиту, он пребывал в довольно мрачном расположении духа.

Терпкий аромат мокко немного приободрил Корсака, а с первым глотком из тела ушла вялость, да и в голове у вольного стрелка прояснилось настолько, что он вновь обрел способность соображать.

Потягивая кофе, Корсак включил телевизор и стал смотреть на беззвучно шевелящиеся губы телеведущего. Комично подергивающийся рот, не издававший не звука, выражал самую суть телевидения – картинка, не имеющая ни особого значения, ни особого смысла. Визуальная жвачка для разума, давно отвыкшего от настоящих усилий и не способного ни на что, кроме ежедневного переливания из пустого в порожнее.

Начался блок криминальных новостей, и Глеб, следуя профессиональному инстинкту, собрался прибавить звук. Но едва он взялся за пульт, как в дверь позвонили. Глеб удивленно посмотрел на часы: девять тридцать. Какому кретину взбрело в голову ходить по гостям в такую рань? Он нехотя поднялся с дивана и пошел открывать дверь.

На пороге стояли двое. Первый был невысок и коренаст, с лысоватой головой и лицом, похожим на старый потертый циферблат. «Стрелками» служили длинные седые усы, уныло опущенные на полшестого. Гость был одет в серое невзрачное пальто, и лицо имел такое же невзрачное. Глебу он был, к сожалению, знаком. Его напарник был молод, подтянут и серьезен. Благодаря очкам в изящной металлической оправе и блеску в глазах он был похож на старшекурсника престижного столичного вуза.

Усатый посмотрел на Корсака грустными бульдожьими глазами и сказал:

– Пустишь или так и будем топтаться?

– Входите, – сказал Глеб и посторонился, давая мужчинам войти.

Молодой тут же завертел головой, знакомясь с обстановкой, а усатый пристально посмотрел на Глеба, пригладил ногтем большого пальца правый ус и спросил:

– Знаешь, зачем мы пришли?

– Нет, – ответил Глеб.

– Что, даже предположений нет?

– Захотели выпить по чашечке кофе, а денег, чтобы пойти в кофейню, не хватило?

– В точку, – сказал усатый.

Глеб усмехнулся:

– Топайте в комнату и располагайтесь поудобнее. Я сейчас.

– Мы сюда не кофе пить пришли, – строго произнес молодой.

– Ничего не поделаешь, придется выпить, – сказал Корсак. – Я не привык отпускать гостей без угощения.

Мужчины прошли в комнату, а Глеб отправился на кухню. Ставя кофеварку на плиту, он слышал, как гости о чем-то тихо переговариваются, но не смог уловить ни слова. Как только Корсак внес в комнату поднос с тремя чашками кофе, мужчины замолчали.

Молодой оперативник снова завертел головой, с любопытством, а иногда и с удивлением разглядывая висевшие на стенах фотографии и постеры. Усатый, напротив, сидел в кресле с видом человека, которого ничем нельзя удивить. Набрякшие веки, толстые щеки, тщательно зачесанная лысина, круглые, красноватые глаза – все в его внешности говорило о несладкой жизни, которую приходится вести старшему оперуполномоченному уголовного розыска.

– Как кофе? – поинтересовался Глеб.

– Нормальный, – ответил усатый, прихлебывая из своей чашки.

Молодой не проронил ни слова и к кофе не притронулся. Пожилой вытер платком густые усы и приступил к разговору.

– Давно ты виделся с Фаворским? – спросил он Глеба.

– А что?

– Отвечай на вопрос: давно или нет?

Корсак секунду поразмыслил и ответил:

– Недавно.

– Когда именно?

– Вчера вечером. Я заходил к нему в ресторан.

– Зачем?

– Странный вопрос, майор Шатров. Зачем вообще ходят в ресторан? Выпить и закусить.

Молодой оперативник посмотрел на напарника, затем перевел взгляд на Корсака, поправил пальцем очки и сказал:

– Свидетели утверждают, что вы довольно долго беседовали. Это так?

– Я бы не назвал это беседой, – сказал Глеб. – Просто перекинулись парой слов.

– О чем?

– О том да о сем. «Как дела», и все такое.

– И как? – спросил усатый.

– Что «как»?

– Как твои дела?

– Нормально, – сказал Глеб.

Усатый, не сводя пристального взгляда с Глеба, медленно покачал головой:

– Нет, Корсак. Дела твои хреновые. Сразу после твоего ухода Фаворский поехал домой, а дома взял да и помер. Вот и выходит, что ты последний, с кем он разговаривал.

Чашка замерла у губ журналиста. Некоторое время он тупо смотрел на усатого, потом отвел взгляд, сделал маленький глоток, почмокал губами, снова рассеянно посмотрел на усатого и только после этого сказал:

– Плохая новость.

Тот холодно усмехнулся:

– Куда уж хуже. Так ты не знал?

Глеб покачал головой:

– Нет.

– Об этом все утро в новостях трубят, – сказал молодой оперативник.

Глеб пропустил его реплику мимо ушей и спросил, обращаясь к усатому:

– Отчего он умер?

Тот вздохнул и ответил:

– Пока неизвестно. Так о чем вы говорили?

Глеб пожал плечами:

– Да, в общем, ни о чем. Он сказал, что скучает по университетским друзьям. Сказал, что неплохо было бы увидеться и пропустить по рюмочке. Договорились, что на выходные созвонимся и встретимся где-нибудь в баре. Вот, собственно, и все.

– Уверен?

Глеб кивнул:

– Абсолютно.

– Ладно. – Усатый одним глотком допил кофе, поставил чашку на стол и тяжело поднялся с кресла.

– Что, все? – удивленно спросил его молодой оперативник.

– А чего ты еще хочешь? На детекторе лжи его проверить?

Молодой повернулся к Глебу. Глаза, спрятанные за стеклышками очков, смотрели ясно и холодно.

– Еще один вопрос, Корсак, – сказал он. – В каких отношениях вы были с Фаворским? Майор рассказывал, что когда-то он увел у вас девушку. Это правда?

Глеб посмотрел на усатого. Тот смущенно кашлянул в кулак, потом положил ладонь на плечо молодому и сказал:

– Нам пора.

Молодой нахмурился, однако послушно встал с кресла. Вид у него был разочарованный.

– Спасибо за кофе, Корсак, – сказал усатый.

В прихожей он остановился у открытой двери и сказал выходящему напарнику:

– Подожди меня в машине. Я сейчас.

Когда молодой вышел, он притворил дверь и повернулся к Корсаку:

– Вы и правда не обсуждали никакие дела?

– Правда, – ответил Корсак. – Просто потрепались по-приятельски, и все. Что с ним случилось?

Майор Шатров, а именно так звали усатого, вздохнул и сказал:

– До конца еще неясно, но на насильственную смерть не похоже. Эксперт предполагает инфаркт.

– Кто его нашел?

– Уборщица. Мыла коридор и увидела, что дверь в квартиру приоткрыта. Позвонила – никто не ответил. Она вошла. И знаешь… лучше бы она этого не делала.

Глеб вопросительно посмотрел на майора.

– Зрелище не для слабонервных. Ужасное, одним словом, – пояснил тот. – Фаворский сидел в кресле, мертвый, а лицо у него было такое, будто он привидение увидел. Да и сам выглядел не лучше. Уборщица, понятное дело, завопила. Соседи услышали крик и вызвали милицию. Поверь на слово, Корсак, если б ты его увидел, ты бы тоже завопил.

Шатров достал из кармана сигареты. Корсак дождался, пока он прикурит, и спросил:

– Что значит – ужасное зрелище?

– А то и значит, – сказал майор, выпустив изо рта бесформенный клуб дыма. – Глаза выкатились из орбит, а физиономия… не знаю даже, как объяснить. Ну как будто бы судорогой свело. Ты не поверишь, но я сам чуть в штаны не наделал, когда увидел.

Глеб обдумал слова оперативника и уточнил:

– Следов насилия нет?

Шатров покачал головой:

– Никаких. И следов борьбы тоже. В квартире идеальный порядок. Мы жену его вызывали… Говорит – ничего не пропало. – Глаза майора затуманились, на губах появилась усмешка: – Красивая баба… Уж я бы такую не отпустил.

Корсак качнул головой, словно вышел из забытья, и недоуменно спросил:

– В каком смысле?

– Ну они ведь в разводе, – пояснил Шатров.

– А, ну да, – кивнул Глеб. – А как с отпечатками пальцев?

Сыщик махнул сигаретой:

– Все чисто.

– И что теперь? Дело закроют?

– Думаю, да. Инфаркт, и взятки гладки. Мы и к тебе-то для проформы зашли. Какая, к черту, разница, с кем Фаворский беседовал перед смертью? – Тут Шатров кашлянул в кулак и как-то странно покосился на Корсака. – К тому же, думаю, вдруг тебе информация пригодится. Ты же и для криминальной колонки пишешь?

– Уже не пишу, – сказал Глеб.

Шатров вздохнул:

– Жаль. Ладно, пойду. А то мой топтун меня уже заждался. Звони, если что.