Алена Винтер - Богиня любви, или Она не прощает измен

• Название: Богиня любви, или Она не прощает измен
• Автор: Алена Винтер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52009-1

Жизнь Риты изменилась слишком быстро. Несколько лет она бездумно прожигала время в ночных клубах, страдая от невнимания отца, который воспитывал дочь один. Но потом умер Костя, единственный друг, и девушка едва не сломалась от отчаяния… Судьба сжалилась над ней, подарив встречу с Анри, который изменил ее представление о любви. А еще в жизни Риты неожиданно появилась мама, оставившая их с отцом много лет назад. Но это не принесло им счастья! Ведь Эльза ван дер Ассен – так теперь зовут мать Риты – связана с одним из крупнейших криминальных авторитетов Европы. Сейчас, когда враги Эльзы узнали о существовании ее дочери, Рите угрожает серьезная опасность! Да и встреча с Анри, как выяснилось, была вовсе не случайной…

---

Гордеев осторожно заглянул в кабинет, неслышно подошел к столу и склонился над генералом. Глаза того были закрыты, и он подумал, что Махов не заметил его появления.

– Алексей Константинович, вы как?

– Как огурец, – ответил Махов, открыв глаза, и Антон улыбнулся. – Кислый и противный на вкус. Когда Илин вернется?

– Обещал к вечеру.

Полковника Илина срочно вызвали в Москву, в главный офис департамента собственной безопасности. Отсутствовал он уже второй день, что особо беспокоило и Гордеева, и самого Махова. По телефону Илин так ничего и не сказал о причинах спешного отъезда, но вот-вот должен был вернуться и объясниться. Генерал Махов был частично осведомлен, для чего Илина пригласили в Москву, но Антону Гордееву ничего не говорил, поэтому тот откровенно мучился от неизвестности.

– Со мной вчера связался муж Тани Михайловой, – сказал Гордеев. – Передал флэш-карту. Таня оставила кое-какие заметки по расследованию.

– И что там?

– Ничего особенного. – Гордеев смешно подвигал носом, словно готовился чихнуть. – Характеристика Наумова и его ребят, контакты. С кем встречаются, где проводят свободное время, на что тратят деньги.

– Только команда Наумова? – спросил Махов, в удивлении приподняв брови.

– Да… – протянул Гордеев. – Меня это тоже смутило. Если она проверяла несколько групп, то почему особое внимание уделила лишь подполковнику Наумову? Но, к сожалению, какой-либо важной информации в ее заметках я не нашел. Несколько фото, где Наумов запечатлен с неким господином, причем не очень хорошего качества. Видимо, снимала с телефона и с дальнего расстояния.

– Это все?

Гордеев виновато кивнул.

– Негусто, – отозвался Махов. – Ладно, Антон, ступай к себе. Сообщишь, когда вернется Илин.

Антон остался стоять на месте. Маленького роста, с мягкими вьющимися волосами, курносым носом, стройный и изящный, он был похож на юную барышню, а никак не на тридцатилетнего мужчину. Махов вспомнил, что ребята из отдела шутливо называли Гордеева Антуаном и дико смеялись, когда тот начинал злиться в ответ на это прозвище. Он краснел, кудряшки разлетались в разные стороны, и приобретал еще большее сходство с девицей. Однако Махов никогда не обращал внимания на миловидную внешность капитана. В первую очередь он видел в нем профессионала, человека, увлеченного работой, обладающего твердым характером, и только потом улыбался, глядя на курносый нос, тонкие ухоженные руки и маленького размера обувь. Все-таки редко можно было встретить мужчину, в котором изнеженная внешность совмещалась с далеко не ангельским поведением. Гордеев был весьма жестким человеком, однако в большинстве своем он пребывал в спокойном расположении духа, ни с кем не конфликтовал, отличался мягкостью и спокойствием. Лишь когда требовали особые обстоятельства, в нем просыпался охотник, и в такие мгновения уже никто не замечал его румяные щеки и мягкий абрис губ.

– Что-то желаешь добавить, Антон?

– Мы проверили лабораторию, в которой работал ваш сын, – начал быстро говорить Гордеев. – Как оказалось, химики работали на Шерера. Мы вышли на одного из дилеров…

– Связи Шерера еще не обработали? – перебил генерал.

– Не знаем, в каком направлении двигаться, – честно признался Гордеев. – Жена Шерера даже не подозревала, что муж связан с криминалом. У них была обычная семья, двое детей. Она вообще думала, что Шерер автомехаником работает.

– А куда он деньги от наркотиков вкладывал?

– Обеспечивал будущее своим сыновьям. Открыл счета в одном из австрийских банков, туда и текли все его заработки.

– Хороший папаша, – сказал Махов и дернулся от внезапной боли в груди.

– Алексей Константинович! – Гордеев бросился вперед.

Генерал выставил руки перед собой и покачал головой.

– Не беспокойся. Все в порядке.

Гордеев понял, что на этом аудиенция с начальством закончилась, и вышел из кабинета, напоследок пробежав взглядом по худой фигуре Махова. В последнее время генерал выглядел более чем неважно. Он был болен, и при взгляде на него все внутри сжималось от жалости. Махова в управлении любили, несмотря на горячий нрав и любовь к чрезмерному контролю. Да, он был строг, однако, когда требовалась помощь, можно было смело идти к нему, зная, что он никогда не откажет.

Едва выйдя в коридор, Гордеев столкнулся с Лисиной Тамарой, лейтенантом полиции, которая работала в управлении чуть больше года. Она давно проявляла интерес к Гордееву и не скрывала этого. Поэтому Гордеев не удивился, когда она, схватив его за рукав, потащила в кабинет, находящийся рядом с тем, который они занимали с Илиным.

– Тома, ты совсем совесть потеряла? На рабочем месте?

– Не обольщайся, Гордеев, – рассмеялась Тамара. – Я еще не сошла с ума. Сегодня праздник. У Мишки сын утром родился. Вот он и проставляется.

– А до вечера подождать не могли? – Он огляделся по сторонам и, не увидев никого, погладил Тамару по круглому заду.

Та отскочила в сторону и призывно завиляла бедрами, подходя к двери кабинета. Внутри было много народа. Стоял тихий гул голосов, кое-где раздавались смешки, но все следили за тем, как накрывается стол, чтобы скорее приступить к самой главной части мероприятия. Гордеев, улыбаясь, поздравил счастливого отца.

– Антоха! – сгреб его в объятия охмелевший от радости Михаил Рубанов. – И тебе пора вступить в мою команду!

– Ты о детях?! – воскликнул Гордеев. – Никогда! – Он заметил, что Тамара расстроенно опустила голову, и добавил, чтобы она не строила планов на его счет: – Люблю лишь чужих детей и чужих жен. А своего такого добра мне не нужно. Уж очень хлопотно.

Тамара покраснела и, чтобы скрыть это, принялась раскладывать бутерброды по тарелкам. Гордеев понял, что уколол ее, но не жалел. Одно дело – легкое увлечение, и совсем другое – серьезные отношения. В последнем Гордеев не испытывал нужды. Во всяком случае, до сего момента и тем более с женщиной, которая работала рядом.

– Миша, а ты на редкость щедр, – сказал кто-то из присутствующих и подвинулся ближе к столу. – Я сегодня примерю на себя роль бармена. Кому какие напитки?

Дружной толпой все подкатили к столу, выкрикивая пожелания. «Бармен» капитан Серов повернулся к Гордееву.

– Шампанское, сэр!

Все знали, что капитан Гордеев из всех алкогольных напитков больше всего уважает шампанское, и посмеивались. Иронизировали, будто рюмка водки отвратительно смотрится в его изящной руке. Только напиток богов и аристократов достоин красавчика Антуана. Гордеев взял бокал в руки и произнес тост в честь недавно родившегося мужчины. Сделал он это с таким пафосом, что стоящие рядом не выдержали и разразились громким смехом.

Позже Гордеев сидел в своем кабинете и сожалел о том, что не прихватил с собой пару бутербродов. Очень хотелось есть, а возвращаться в шумную компанию не было желания. Веселые лица и пустые разговоры, как никогда, приводили в уныние.

Он еще раз просмотрел материалы, которые оставила Таня Михайлова, и тихо погоревал о ней. Казалось, что весь мир перевернулся с ног на голову. Еще пару недель назад управление было в трауре по молодому сотруднику, погибшему в ходе операции, а сегодня все смеются и пьют шампанское. Жизнь идет вперед, люди уходят, о них забывают. Скоро и о Татьяне Михайловой мало кто будет помнить. Лишь ее маленький сын навсегда запомнит, что означает утрата близкого человека. А они, коллеги, через год-два случайно упомянув Таню в разговоре, будут усиленно вспоминать, как она выглядела и что собой представляла.

Задумавшись о смерти и, главное, о том, что часто она приходит тогда, когда ее меньше всего ожидаешь, Гордеев почувствовал себя опустошенным. Где-то внутри появилось желание бросить все, друзей, работу и уехать туда, где есть только солнце и покой. Он уже мысленно паковал чемоданы, когда в кабинет вошел полковник Илин и быстро направился к графину с водой.

– Ощущение, будто живешь не в Питере, а в Рио, – сказал он, осушив стакан и налив себе второй. – Давно такого жаркого лета не было.

Гордеев обрадовался возвращению полковника. Он словно выдернул его из подавленного состояния, вернув в хорошее расположение духа.

– Добрый вечер, Женя, – сказал он.

Илин непонимающе оглядел его и усмехнулся, заметив замутненный взгляд и румяные щеки.

– Здравствуй, Антуан.

Гордеев выругался, но без злобы, скорее по привычке, потому что всегда одинаково реагировал на это прозвище.

– Лучше расскажи, – уже спокойно продолжил Гордеев, – для чего тебя в Москву вызывали? Кстати, сегодня утром у старика был приступ. Думали, что инсульт. Обошлось.

Илин с облегчением вздохнул, услышав последнюю фразу.

– Никак не может оправиться после смерти сына, – понимающе протянул он. – Позже зайдем к нему. Оба. А сейчас мне нужно десять минут, чтобы перевести дыхание. Устал от жары и бюрократии.

Илин расстегнул верхние пуговицы на рубашке и подошел к окну, откуда в комнату влетал легкий ветерок. В блаженстве прикрыв глаза, он позволял воздуху обдувать себя и молчал. Гордеев не приставал с расспросами, заранее зная, что излишнее любопытство не даст желаемых результатов. Если Илин просил десять минут для отдыха, это означало, что в эти мгновения его не стоит беспокоить. Иначе он мог сорваться и в грубых выражениях дать характеристику человеку, который посмел не выполнить его просьбу.