Виктория Холт - Леди-Солнце

• Название: Леди-Солнце
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001083-4

Роман из серии "Плантагенеты" рассказывает об английском короле Эдуарде III, о кровавых интригах его матери, о знаменитом Черном Принце, герое Столетней войны, начавшейся из-за нелепой клятвы…

Судьба короля Эдуарда, мужественного человека и дальновидного правителя, полная взлетов и поражений, в конце концов оказалась в руках хищной и сластолюбивой женщины…

---

Король молча смотрел на нее — на дорогое ему лицо с добрыми заплаканными глазами, на растрепавшиеся волосы, разметанные по плечам… Лицо, которое он привык видеть веселым, радостным, спокойным…

Он колебался. Она, не поднимаясь с колен, умоляюще взирала на него. Царило молчание.

Она заговорила вновь:

— Милорд, если вы не соблаговолите исполнить мою просьбу, я никогда уже не смогу быть полностью счастливой, потому что буду считать себя виновной в смерти людей, не желавших мне зла и всегда бывших верными вашими подданными.

Снова молчание. Наконец все услышали негромкие слова короля:

— Отпустите этих людей. Моя королева просит за них с таким рвением, что я не в силах отказать ей.

Филиппа закрыла руками лицо, по которому струились теперь слезы радости. Одобрительные крики толпы были оглушительными. Людей становилось все больше — видимо, слухи о происшедшем растеклись по ближайшим улицам.

— Боже, благослови королеву!

— Боже, благослови добрую королеву Филиппу!..

* * *

Графиня Эно возвратилась домой, довольная поездкой и убежденная, что ее дочь счастлива в замужестве и за нее можно не волноваться… Пока что…

Филиппа тоже была в восторге от свидания с матерью, от приема, оказанного ей королем, но одно обстоятельство омрачало удовольствие от прошедших торжеств. Не будучи искушенной в делах государства, она все же понимала, каких больших денег стоили все эти праздники, турниры и пиршества, — даже если вспомнить, что часть расходов окупилась с помощью даров ее матери. Не понимала она другого: почему ее родная крошечная страна так богата по сравнению с Англией? Неужели жители графства Эно хотят и умеют работать лучше, чем англичане?

Она заговорила об этом с Эдуардом, и он, вначале удивленный ходом ее мыслей, не мог затем не признать основательности и глубокого смысла ее вопросов. Действительно, хозяйство королевства отнюдь не процветает, во многих его графствах царит нищета. Возможности, которые существуют в любой стране, не используются, а потому нет притока денег и других богатств, торговля хиреет. В царствование его отца и потом при Мортимере никто не задумывался над тем, что запасы в казне не вечны, что их необходимо пополнять, а не только расходовать для собственного удовольствия, как это делали фавориты отца и матери.

Еще больше был удивлен Эдуард, когда услышал от Филиппы вполне зрелые суждения — правоту их он не мог ни признать — о производстве шерсти в Англии, шерсти, которая считается лучшей в мире. Филиппа сказала, что, как ей кажется, куда выгоднее было бы здесь же, в Англии, выделывать сукно из шерсти, вместо того чтобы отправлять ее в Низинные страны — Нидерланды и Фландрию, — откуда потом за бешеные деньги доставлять обратно готовую материю.

— Ты говоришь очень разумно, — похвалил он, — но, увы, наши люди никогда не отдавали должное ткацкому ремеслу. Они не привыкли работать так тяжело и усердно, как у вас во Фландрии. Им нравится держать овец, выгонять их на пастбище и ждать, когда наступит время стрижки.

— Но разве они не понимают, что станут гораздо богаче, если начнут как следует работать? — искренне удивилась Филиппа. — Стране необходимо процветание, Эдуард, тогда люди будут счастливее и спокойнее.

Он задумался над ее серьезными и справедливыми словами.

— Ты можешь сказать мне яснее, что у тебя на уме? — спросил он.

Ответ не заставил себя долго ждать:

— Я бы сделала вот что… Привезла бы в Англию лучших ткачей из Фландрии. Создала бы здесь целое поселение. Они начнут выделывать сукно… сначала немного, потом все больше… И у нас будут свои ткани, самые лучшие в мире.

— Моя мудрая королева! Но с чего же начать?

— Ты разрешишь мне написать одному человеку, самому искушенному в ткацком деле из всех, кого я знаю?

— Дорогая жена! Сделай это немедленно!..

Она так и поступила, и вскоре во Фландрию было отправлено ее послание к некоему Джону Кемпу. Если он согласится приехать в Англию с мастерами и подмастерьями, писала ему Филиппа, а также с необходимым имуществом, то будет находиться здесь под особым покровительством короля, ибо он, король, полон желания создать у себя в стране процветающее ткацкое производство и возлагает на означенного Джона Кемпа большие надежды…

Переписка затянулась — Джон Кемп пожелал многое прояснить и уточнить, прежде чем дать согласие, — но дело все же сдвинулось с места, и по прошествии года в графстве Норфолк зародилось производство шерстяных тканей, которому суждено было принести в будущем процветание не только этому графству, но и всей Англии на долгие-долгие годы.

* * *

А принцесса Элинор собиралась замуж. В избраннике — а им стал не кто иной, как Рейнольд, граф Гельдрес, — она видела нечто невообразимо привлекательное, даже возвышенное. Наверное, тут не обошлось без влияния рассказов Филиппы, но Элинор легко убедила себя, что у нее тоже любовь с первого взгляда. А может, так оно и было?

Ей исполнилось тринадцать, но многие девушки в этом возрасте уже выходили замуж, да и Филиппа была не намного старше, когда обручилась с Эдуардом.

Насколько Элинор могла видеть, ее возлюбленный пришелся по вкусу Эдуарду, и он одобрял предстоящий брак сестры.

Филиппа подозревала в этом одобрении причины политические и вновь стала задумываться, продолжает ли ее супруг помышлять о французской короне, потому что ему тогда необходимо заполучить как можно больше друзей и сторонников на континенте. Так поступили в свое время его мать и Мортимер, когда обратились к ее отцу, графу Эно, за помощью. «Если бы не политическая необходимость, — подумала она с содроганием, — они с Эдуардом никогда бы не встретились, не полюбили друг друга… Как много зависит от случая…»

Случаем было и знакомство Элинор с Рейнольдом. Счастливым ли — станет ясно только в будущем, но Филиппа надеялась на лучшее и искренне поддерживала в юной девушке родившееся первое чувство, тем более что знала: Эдуард хочет этого брака.

— …Ой, в нем столько, что так волнует… — сбивчиво говорила Элинор Филиппе об избраннике, и в самом деле очень волнуясь.

Филиппа соглашалась с ней.

— Правда, он такой старый, этот Рейнольд… — протянула Элинор и умолкла, ожидая, что собеседница станет яростно разубеждать ее, и так оно, к ее удовольствию, и произошло.

— Совсем не старый, — возразила Филиппа, — а, как говорится в таких случаях, искушенный и умудренный жизнью.

— А ты могла бы полюбить Эдуарда, если бы он до тебя был уже женат?

— Я полюбила бы его, что бы с ним ни случилось! — страстно воскликнула Филиппа.

— Даже если у него было бы четыре дочери?

— Хоть сто! Я любила бы их всех, как сестер!

— Ну, дочери или сестры — это все-таки разница.

— Если любишь, то никакой разницы нет.

Элинор решила спросить о более определенном:

— А как, по-твоему, он красивый? Я говорю о Рейнольде.

— Очень! — уверенно сказала Филиппа.

— У него в стране его называют Рейнольд Смуглый. По-твоему, у него темный цвет лица? Скажи!

— Да, но это ему очень идет. Он выглядит таким сильным и… немножко свирепым. Как настоящий мужчина.

— А мне больше нравятся светлые. Такие, как наш Эдуард.

— Я полюбила его не за цвет кожи, не думай, — решительно заявила Филиппа.

— Я и не думаю… Но смуглое лицо это и правда очень красиво. Верно?

— Конечно. Только не говори этого Эдуарду.

И они обе рассмеялись. Им было очень хорошо и легко вдвоем.

Филиппа всячески содействовала скорому замужеству Элинор, но все же она нет-нет, да и спрашивала у Эдуарда, что он думает об этом союзе и будущем зяте.

— Ты ведь знаешь, — говорил он, — я перебрал уже несколько возможностей в поисках супруга для Элинор. Был Альфонсо Кастильский, а также сын и наследник короля Франции. Вел переговоры и с королем Арагонским насчет его сына… Но все кончалось ничем. Сестру трижды отвергали, и я уже начал бояться, как бы это не сказалось на ее дальнейшей судьбе. Не заклятие ли какое тяготеет над ней?

— О нет! — воскликнула Филиппа. — Не говори так! Она такая милая, умная и добрая…

— Темные силы выбирают не только плохих, моя дорогая… Но пока люди вокруг не стали так думать и говорить про нее, — а это может привести к тому, что она вообще останется незамужней, — я хочу, чтобы она сочеталась браком с неплохим человеком.

— Значит, ей суждено выйти за него лишь потому, что до этого ты получил три отказа? Разве это хорошо? Разве так следует поступать в королевских семьях?

— Ты права, моя милая, это не совсем хорошо. Но, как я уже говорил, я хочу, чтобы моя сестра как можно скорее вышла замуж, а Рейнольд для нее неплохая партия. И нравится ей, ты сама знаешь… — Эдуард помолчал и заговорил уже о другом: — Просто диву даюсь, почему в этих маленьких провинциях на севере от Франции так много всего, чего нет у нас — денег, оружия, товаров… Всего, что так необходимо для жизни, для победы в сражениях. — Он опять замолчал на какое-то время и затем продолжил: — А ведь вполне может быть, если я не стану сражаться за французскую корону, то в один прекрасный день отправлюсь на войну с Шотландией… В любом случае, Филиппа, мне потребуется помощь, и гораздо лучше и надежней получить ее внутри собственной семьи. Или от тех, кто стал ее членом. Ты меня понимаешь, дорогая?