Антон Санченко - Вызывной канал

• Название: Вызывной канал
• Автор: Антон Санченко
• Издательство: Пересвет
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2003
• ISBN: 966-7505-38-3

Большинство рассказов из этой книги можно найти в сети. Однажды один из них даже выиграл конкурс сетевой литературы "Тенета-2002". В книге они лишь собраны под одной обложкой и сопровождаются предисловием Виктора Сильченко и словариком морских терминов. То есть — на любителя бумажных носителей.

После выхода книги из печати были замечены следующие особенности:

* У неё ужасно пачкающаяся обложка, которую необходимо сразу же чем-то обернуть. Полиграфисты слишком буквально восприняли желание автора отобразить пачку "Беломора".

* Она на скобочках и не рассыплется после первого прочтения.

* Она заставляла безудержно смеяться заключённых в камере херсонской тюрьмы капитанов, которые ожидали суда за совершенную аварию на транспорте.

* У женщин, которые неосторожно начинали читать рассказ "Херсон-Батуми" с поставленным на огонь чайником, чайники выкипали сгорали, даже если были со свистками.

* Один её экземпляр обошел вокруг мыса Доброй Надежды.

* Она писалась около десяти лет действующим моряком, а не филологом.

* Карта на обложке — не в проекции Меркатора, и запрещено использовать её для навигации, хотя у моряков и бытует поговорка "идём по пачке Беломора".

---

— В Ормузском проливе вызывает фрегат. Мы идём без конвоя… — решил посмешить нас коллега с "Олекмы" танкер — под "джинсовым" флагом, то-бишь — ВМФ, вспомогательный флот).

— На Дубай? Патрулирую в этом районе. Становитесь в кильватер.

Наши в панике, делать-то что? Связь с эскадрой немедленно! Он! Нас! Законвоировал!

— Я им: ну не в Сибирь-же, в Дубай…

Мы смеёмся и пьём принесённую гостем водку. "Хошеминовка", пьётся отлично: саке даже нужно пить тёплой.

Кэп вернулся из штаба и чешет в затылке:

— Съёмка с якоря в восемь. Головным идём мы. За нами — два танкера и очень большой и противолодочный кора…бль! Вводная — мины. Тральщики заняты делом похлеще: караван на Ирак.

Мы смеёмся. Опять продолжение войны городов. После каждого нашего каравана исчезает с Земли чей-то город. Ракеты везут на верблюдах?

После каждой нашей делегации в Тегеран, у Онассиса будет одним танкером меньше. Мины везут делегаты?

Мы смеёмся: ночью пойдём, и минам не увидать наших флагов, чтоб не трогать своих.

Мы ж — заговорены. Мы — везучие. С кем угодно, только не с нами.

"Олекма" орёт благим матом?

Текст — открытый? Почему не на той частоте? Я случайно включил её, по старой памяти, — уже месяц, как эскадра следит на другой.

Начальник рации — мёртв? Убит первым снарядом? В радиорубке — пожар? Катера продолжают обстрел? Координаты…

Тёплая водка саке.

Только в молодости можно решить, что — лучше уж так. В рай — на полном ходу. Без окопов и вшей. И не думать об этом. (Мысль в скобках: со мной такого просто не может случиться).

Только в молодости можно решить для себя, что тебе всё равно, с кем спит молодая жена, если выпадет случай. Права на ревность — нет, раз уж стал моряком. (Мысль в скобках: случая просто не будет).

Мечети в Дубае строят в духе двадцать третьего века.

Феодализм — самый передовой общественный строй на Земле.

Шариат. Многожёнство. Женщины ходят хоть и не в парандже, но в намордниках. Пусть даже — инкрустированных серебром.

Секса — нет. Даже на рекламах все неблагопристойные места замазаны чёрной краской. Как хорошо, должно быть, быть цензором, вырезающим не сумбур и крамолу Бродского, а грудь и пупок Мадонны.

Пива — нет. Контрабандные его партии давят на свалке бульдозером.

Трамваев — нет. Детей из школ развозят на школьных автобусах, а больше никому общественный транспорт не нужен. И угнетённый индус ездит работать на феодала на собственном автомобиле. Угнетён он тем, что у него — тойота, а не мерседес.

И тем, что никто не положит ему круглую сумму на его счёт в банке, стоит ему родиться не индусом, а местным арабом.

Какая ошибка — не там родиться и не тому поверить пророку. Не Магомету, а Гаутаме. И ходи в угнетённых всю жизнь. Дели бассейн на двоих с соседом. Может, в следующей повезёт?

Всё имущество того англичанина, который решил почему-то бурить скважины в этом песке, уже было заложено, и ушло бы с молотка завтра, не забей сегодня фонтан. Может, он их пророк? И бензоколонки с ракушкой "Шелл" — его храмы?

Наш третий помощник берёт пеленга и рисует план порта Дубай. Для вояк. Нету карт. Спутники засекречены даже от них. И в порты не пускают. Мы же — мирный рыбак. Мы — первое судно милетян и эфесцев, зашедшее в этот порт.

Мы описываем берега завоёванных Киром и Камбисом царств. За нами придут александры.

***

Каждый раз встречала меня уже не та женщина, которая провожала в рейс.

Новая походка, неизвестное мне почему-то платье, новый, нерассмотренный мною жест. А причёски…

Ты специально меняла их к моему возвращению?

Даже объёмы твоей талии менялись порой поразительно.

Знакомьтесь, Олька с пузом. КенгурОлька.

Какая ты огромная стала вдруг, роднулька. Объелась, наверное. Нет, я здесь ни при чём. Всё — бобовые зёрнышки. Или ветром надуло.

Ну вот, сразу обиды. Откуда мне было знать, что все беременные женщины юмора не понимают? Ты — первая КенгурОлька, в которую я влюблён.

Тебе плохо? Бедненький ты мой кенгурёнок. Никогда мне тебя не понять, я ведь даже морской болезни не подвержен. Прости.

Единственная польза от меня была — когда я забирал тебя после занятий и что-то переписывал для твоего диплома в библиотеке. Убей бог, не вспомню ни слова. Не разбираюсь я в обработке металлов резанием.

Ноги отекают? Голова кружится? Тебе — страшно?

Тебе раньше меня пришлось расплачиваться по выписанному гневным боженькой счёту. Сорвала бы ты опять то яблоко? Не сейчас, когда Барби уже — девять, и нам страшно даже представить, что её не было бы в нашей жизни, а — тогда.

Слушай, а он уже толкается. Мы его не придавим? До скольких месяцев можно? Да? И что говорит эта твоя подруга?

Уже слышит? Как ты думаешь, ему нравится, то, чем сейчас занимаются его родители?

***

Хочу тебя.

Хочу стянуть с тебя через голову твою обтягивающую живот ночную рубашку, и губами ощутить, как бьётся в тебе ещё одно сердце. Может это пророк Иона прячется в твоём чреве от гневного Бога и до поры не желает появляться в наш мерзопакостный мир? Тогда ты — Рыба-Кит.

Теперь я с нежностью буду провожать взглядом кашалотих в Аравийском море. Они приходят в тёплое море рожать своих детёнышей и откармливать их густым, как йогурты, молоком.

Говорят, от большой любви рождаются красивые кашалотики.

Какая тёмная ночь. Ни звезды. Знаешь, что наша Галактика образовалась, когда младенца-Зевса оторвали от груди его матери?

Может внутри тебя — младенец Зевс, и грудь твою сейчас распирает от Млечного пути?

Все судоводители с их секстанами, хронометрами и астрономическими таблицами должны сейчас молиться на твою набухающую звёздами грудь.

Слушай, а не судовым ли плотником был Иосиф?

У них с Девой Марией потом были дети помимо Христа.

Значит ли это, что Мария с ним изменила Святому Духу?

Или — что Иосиф отбил её у Святого Духа?

И смеялся над всеми подсчётами своей родни, плотник из рода царей, над всеми этими "Авраам родил Исаака", "в апреле наш Йося был в рейсе", ибо знал, что Авраамы не рожают, и даже если бы он действительно был в апреле штатным плотником Ноева ковчега в рейсе к горе Арарат, с него достаточно и того, что эта Женщина предпочла в конце концов его, будь его предшественником даже сам Господь Бог.

Почему ни одно из четырех евангелий не пишет о том, кто был матерью самой Девы Марии?

"Авраам родил Исаака". Все пророки и святые девы этого грешного мира, все грешники и блудницы, проникли в него через одни и те же ворота: между ног женщины.

Кто шевелится сейчас в твоём вмещающем иные миры животе, жена моя? Благоговейно и осторожно, чтобы не испортить деления тысячелетий на те, что были до того, как ты родила, и те, что последуют после, погружаюсь в тебя, как во вселенную.

Пожалуй, если бы Иосиф всё же был судовым плотником, и вернулся домой всего на полтора месяца между двумя рейсами его галеры в страну Офир, даже Дева Мария не сохранила бы своей непорочности для предъявления акушерам-волхвам при родах.

И спасаться бегством от Ирода, и рожать на скотном дворе в Вифлееме ей тоже пришлось бы одной. Иосиф, бродяга, уже плотничал бы на какой-нибудь римской либурне, везущей шейку лангуста попутным грузом на Формио.

Знаешь что интересно? Ни грозный Отец, ни возлюбивший ближнего Сын в Италии не прижились. Итальянцы, как когда-то к Изиде, и с бедами, и с радостями своими идут только к Деве Марии.

***

Ты успела на обе свадьбы: роды почти что совпали с защитой диплома. Моя мэм суетилась и бегала, возила тебя, полумёртвую, на такси из роддома: как же — Защита!

Её очень смутил твой ответ на проверенный самохвалебный вопрос:

— Видишь, как хорошо? А через год защищаться? Пелёнки, кормления…

Ты ответила:

— Кто б его защищал уже, — чем лишила её дара речи.

Интересно, смогла бы она затащить твоих преподавателей прямо в родильный покой, если б совпало до часа?

Нет? Ты недооцениваешь мою маму. Как вы уживались на кухне вдвоём?

Как я, сопливый сократ, мудрец по найденной в парте шпаргалке истин, мог считать, что тебе лучше жить с моими родными?

Проходимец с Итаки:

— Ты — жена, и за мною последуешь.

Знаешь, а в те времена, царства были приданым царевен. Женихи состязались в метании диска и в беге, чтобы царство и царская дочь доставались сильнейшему.

Но — последовала. Что получила взамен?

Двадцать лет где-то носит его. Ребёнок растёт, свёкр уж немочен. Всё одна. А свекровь…

Боги, как по-разному даже ждут в разных фазах Селены.

Знаешь, а ведь заносило меня и к Итаке. Остров как остров. Гористый, с красивой долиной, удобной бухтой. Но нет в нём ничего, из-за чего стоило бы бросать берег любвеобильной Каллипсо и отдаваться во власть стихий на плоту.