Борис Носик - Прогулки по Парижу. Правый берег

• Название: Прогулки по Парижу. Правый берег
• Автор: Борис Носик
• Жанр: Техническая литература
• Год: 2001

Борис Носик, литератор и переводчик, более пятнадцати лет проживший во французской столице, вновь приглашает читателей, уже знакомых с его книгой «Прогулки по Парижу. Левый берег и острова», на прогулку по Парижу. На этот раз по правому берегу Сены: дворец Карнавале, башня Сен-Жак, кладбище Пер-Лашез, сад Тюильри, Монмартр, Булонский лес… Интересно? Тогда присоединяйтесь!

---

В сущности, Бальзак провел тут счастливые годы труда, спокойствия и вдохновения и написал «Человеческую комедию» и целую кучу романов. Увы, не о такой жизни мечтал великий человек. Он мечтал о богатстве, о роскошном дворце, о деньгах, экипажах, о паросском мраморе и гобеленах… От ворот сада виден только один (третий) этаж просторного дома. Ну да, на самом деле их было три.

Финансовые невзгоды и поиски тишины и спокойствия загнали Бальзака в начале 40-х годов (точнее – в 1842 году) в парижский пригород Пасси, на нынешнюю улицу Ренуара. Сейчас дом и сад числятся под номером 47 по улице Ренуара, а во времена Бальзака здесь был дом № 19 по улице Басс (Нижней улице). Собственно, дома, стоявшего у самой улицы и принадлежавшего знаменитой актрисе, которую посещал здесь в годы революционного террора не менее знаменитый, любимый молодым Пушкиным поэт Парни, – дома этого в бальзаковское время уже не было, но в саду, ниже улицы, на спуске к Сене, стоял длинный одноэтажный дом, переделанный из старой оранжереи. На самом-то деле дом этот вовсе не одноэтажный, и тот его фасад, что выходит в сад, – это стена третьего этажа, а второй и первый этажи дома, запасной выход и ворота выходят на нынешнюю улицу Бертон, бывшую улицу Скалы (рю дю Рок), самую, наверное, сегодня деревенскую улицу Парижа, зажатую между скалой, подпорной стенкой бальзаковского сада с одной стороны и высокой оградой сада, окружающего бывший дворец принцессы Ламбаль, – с другой. Итак, запомните: узенькая улочка Скалы (нынешняя Бертон), и бальзаковские ворота, и каменные тумбы, охранявшие стены от колес экипажей, и, наконец (у самых бальзаковских ворот), межевой камень (борн), установленный два столетия назад для обозначения границы между владениями графа Пасси и графа д'Отей (запомните и непременно туда съездите, наш рассказ туда забредет тоже). На улочке этой всегда тихо, на старых булыжниках зеленеет плесень, изредка разве пробежит собачка, таща за собой на поводке старую хозяйку, да толкутся день-ночь жандармы в бронежилетах, вооруженные до зубов. Они охраняют работников турецкого посольства, размещенного во дворце Ламбаль, ибо как десять лет назад на жизнь турок здесь покушались террористы из подпольной группы, носившей название Армянская революционная армия, так и нынче на их жизнь покушаются столь же подпольные и столь же революционные курды. Мрачная магия этого проулка и заколдованного дворца не объясняется лишь бронежилетами и ритуальным пролитием турецкой крови. В прошлом веке дворец этот купил доктор с многозначительным именем Эспри Бланш, то есть Чистая Душа, который открыл во дворце психиатрическую лечебницу. К доктору Бланшу, а позднее и к его сыну поступали для исцеления и Шарль Гуно, и Жерар де Нерваль. Дворцовый парк в те времена спускался к самому берегу Сены. По дорожкам этого парка до самой своей смерти гулял в затмении разума бедный господин Ги де Мопассан. Это здесь он «превратился в животное», здесь втыкал в землю прутики, надеясь вырастить себе потомство. Крыша дворца видна и из дома Бальзака, стоящего выше по берегу в саду, и из стоящего еще выше дома № 48- бис по улице Ренуара, где вскоре после октябрьского переворота в России поселились русские писатели- эмигранты: граф Алексей Толстой – на четвертом, а Константин Бальмонт – на втором этаже. Не правда ли, воистину магический уголок Парижа?..

Как уже было сказано, Бальзак поселился здесь в 1842 году. Конечно, гонимому кредиторами беглецу снова пришлось снять дом на чужое имя – на имя мадам де Брюньоль, которая стала у него домоправительницей. Бальзаку нравилось странное расположение дома на берегу и наличие запасного выхода, через который можно было всегда улизнуть к набережной Сены и сесть на пароход. Здесь, как и в прежнем жилище, Бальзак прибегал к предосторожностям, в частности к паролям (кредиторы и офицеры Национальной гвардии охотились за ним по- прежнему). «Я привез кружева из Бельгии», – говорил гость слуге у калитки. Или же: «Сливы созрели». Только после этого его впускали в дом. Причем впускали не через нижний этаж, а через верхний, что навеяло Теофилю Готье такие строки:

В пленительный сей дом идешь ты через верх,

Как через горлышко вино идет в бутылку.

«Бальзак спрятался со своими бумагами, своими канделябрами и халатами в деревушке Пасси, где он надеялся обрести мир, оставшись наедине со своими видениями», – писал Рене Бенжамен. Конечно, этот дом мало походил на особняки и дворцы, о которых мечтал Бальзак. Это отмечала не без мрачной насмешки и будущая супруга писателя, богатая аристократка Эвелина Ганьска. «Дом был похож, – говорила она, – на былую танцульку-генгет, хозяин которой разорился после того, как умерли его жена, шестеро детей и последние три десятка посетителей». Ах, разве о таком доме мечтал Бальзак! Он мечтал о дворце, блистающем фантастической и нелепой роскошью, вроде той безумной виллы «Монте-Кристо», которую соорудил себе Дюма. По поводу этого странного дворца из «Тысячи и одной ночи» Бальзак с восторгом писал Ганьской:

«Ах, «Монте-Кристо» – это одно из самых прелестных безумств в истории, самая царственная бонбоньерка на свете. Дюма израсходовал уже 400 000 франков, и ему нужно еще 100 000, чтобы закончить замок… Если бы вы увидели этот замок, вы бы тоже пришли в восторг от него…»

Ворота эти вели в сад и к дому, в котором так долго, скрываясь от кредиторов, жил и работал великий транжир и великий писатель Бальзак. Чтобы попасть в сад, посетитель должен был знать пароль. Иначе ему предстояли долгие переговоры через ворота. Тем временем вечный должник мог улизнуть через заднюю дверь к Сене…

Бальзак считает, что простака Дюма облапошили. Вот если бы… Увешанный долгами, он мечтает о том, как разумно и щедро он будет швырять сотни тысяч направо и налево. Рассказывают, что на стенах дома в Пасси он угольком обозначил будущее убранство:

«Здесь – облицовка из паросского мрамора.

Там – потолок, расписанный Эженом Делакруа.

Здесь – ковры из Обюссона…» – и так далее.

На самом деле ему не так уж плохо жилось в Пасси. Он работал по ночам. Поэтесса Марселина Деборд-Вальмор порекомендовала ему домоправительницу мадам де Брюньоль, которая взяла на себя все заботы по дому. У нее не было, конечно, шарма и тонкости маркизы Кастри или мадам де Берни и других аристократических приятельниц Бальзака, но в конце концов Бальзак сумел оценить ее щедрые, царственные формы, и она стала его возлюбленной. Здесь Бальзак писал свою «Человеческую комедию», здесь он создал три тома романа «Блеск и нищета куртизанок», романы «Розалина», «Кузен Понс» и еще, и еще… Убогое Пасси… Счастливое Пасси… Последний настоящий дом Бальзака…

Бальзак приближался к реализации своей мечты – браку с богатой польской аристократкой Эвелиной Ганьской, к постройке дворца в центре Парижа. Умер наконец господин Ганьский, и Бальзак смог жениться на его наследнице-вдове. Он купил особняк на улице Фортюне, близ престижной улицы Фобур-Сент-Оноре, и начал обставлять дом чем ни попадя. Теперь у него были деньги. Много денег. Ее деньги, их общие деньги… И вот Бальзак привез наконец жену в этот дом – вечером 20 мая 1850 года. Свет сиял в окнах. И цветы стояли повсюду в вазах. И везде была долгожданная роскошь. Однако привратник, который, на беду, именно в тот вечер сошел с ума, не открыл дверь молодоженам. Пришлось взломать дверь. Пришлось связать привратника… Увенчание надежд обернулось в тот вечер кошмаром. И всего-то оставалось ему меньше ста дней богатой жизни. Здоровья не хватило и на эти сто дней…

Бальзак умер в этом самом дворце на улице Фортюне, название которой означает «удачливый» и «богатый», три месяца спустя, в августе того же 1850 года. Отпевали его поблизости, в церкви Сен-Филипп-де-Руль. А улица Фортюне называется ныне улицей Бальзака.

ЦЕНТР ПОМПИДУ

Надежное голосование туристского электората (участвуют в нем в Париже шестьдесят миллионов ежегодно) у окошечка кассы (стоит или не стоит платить за вход?) убедительно развеяло иллюзию о паломничестве туристской массы к «священным камням Европы». Какой-нибудь римский театр Лютеции или римские бани с дворцом Клюни даже не попадают в список двадцати пяти популярнейших туристических объектов Франции и ее столицы, а сказочный исторический Мон-Сен-Мишель и сказочный Ле-Боде-Прованс толкутся где-то на восемнадцатой от вершины ступеньке лестницы после провинциального Футуроскопа (а уж Онфлер, деревушка Рикевир, Сен-Мало – и того дальше). Зато пенопластовая сказка Диснейленда – на самой вершине (мы чадолюбивы), да и другие новейшие достижения культуры и техники входят в первую десятку – Центр Помпиду, Эйфелева башня, базилика Сакре-Кёр (леса и парки не в счет – все же отпуск, надо подышать). Так что Центр Помпиду (Национальный центр искусства и культуры имени Жоржа Помпиду), созданный лет двадцать тому назад авангардный центр самого что ни на есть авангардного искусства, попал в точку: для масс новинки соблазнительнее «священных камней» замшелой старины (или, как выражался сторонник прогресса Маяковский, «старья»).