Тамара Воронина - Надежда мира

• Название: Надежда мира
• Автор: Тамара Воронина
• Жанр: Фэнтези

---

– Я с парнем встречалась.

«Тройка» обалдела.

– А разве вам можно?

– Ну… не то чтобы можно, но и не то чтобы нельзя. Химен не запрещает любовь, она осуждает блуд. А мы с Кати… это моя подруга, Кати Силиз. Мы с Кати познакомились с мальчиками, когда ходили собирать ягоды. Мы всегда собирали ягоды и сушили их, а потом пекли пироги, и старшие сестры отвозили их в город.

– Что за мальчики? – жадно спросил маг. Женя описала мальчиков, особенно жалобно вздыхая, когда говорила о своем кавалере. На глазах появились слезы, что было отработано примерно тогда же, когда и румянец застенчивости. И почему мужики так охотно покупаются на эти глупости?

– Мы с Кати вылезли в окно, а потом перебрались через стену. Она хоть и высокая, но старая, почти как по лестнице можно подниматься и спускаться, к тому же все вьюном оплетено, совсем просто. Ребята ждали нас на опушке, Кати с Кирином пошли налево, а мы направо. Вимас мне стихи читал.

– Деревенский парень читал стихи? – подколол маг. Женя возмутилась:

– Почему деревенский? Он из университета был, просто снимал в деревне дом на лето, отдыхал и записывал тамошние песни, сказки, пословицы. Он много стихов знал. А может, сам писал, он не признавался, но мне так кажется. Мы даже не целовались, – она всхлипнула. – А потом… потом вдруг над стеной поднялся столб синего пламени, словно… ну знаете, как спирт горит – голубым, а тут похожее, прозрачное, только более синее пламя. И такой грохот… нет, не грохот, а треск, будто палочки ломают, только очень, очень громко. И потом сразу – тишина. Мы так растерялись… а потом Вимас спохватился: что-то случилось, наверное, там кому-то помощь нужна. Мы побежали к стене, он забрался на верх… и исчез. – Минуту Женя боролась со слезами, но они победили, и она заревела в голос, что было еще проще, чем покраснеть. – Вы не представляете: был человек – и нет, растаял! Пропал! А потом как грохнуло! И я больше не помню, я в обморок упала.

Ее не били дубинкой по ребрам, не тыкали жезлом кары и не скручивали внутренности в трубочку. Ее отпаивали водой, утешали и даже гладили по головке. И Женя дала бы голову на отсечение, маг как раз представлял себе такое: был человек – и растаял. И синее пламя с треском тоже представлял. Тарвик был убежден, что это магическая атака, но вот чья – большой вопрос, может, Гильдии, но мало ли магов просто так болтается по миру. Потом ее заставили выпить кружку с чаем, и по привкусу Женя поняла, что в чай густо намешано снотворное, и через четверть часа оно начало действовать, да так убойно – с учетом бессонной ночи! – что Женя прямо в комнате для допросов начала валиться со стула и не помнила, как оказалась в своей камере. Проснулась она с больной головой и в слезах, но уж не из-за катастрофы в обители Химен, а потому, что приснился ей Риэль, которого допрашивала «тройка» в полном соответствии с рассказами Тарвика. На столе стоял завтрак, только Жене ни кусок в горло не шел, ни глоток, слезы то душили, то прорывались, глаза и нос распухли от постоянного рева. Когда стражник отвел ее на допрос, маг для начала взялся ее утешать, а она принялась спрашивать, где Риэль, в общем, разговора не получилось, и вся «тройка» потратила по меньшей мере час, чтобы привести ее в сознательное состояние.

Подумав, что ее капризы лучше Риэлю не сделают, Женя постаралась взять себя в руки и продолжить свое повествование. Голос дрожал вполне натурально и без усилий с ее стороны. Она говорила о том, как пришла в себя у развалин стен, как увидела, что от обители не осталось ничего, как ей было страшно, как она увидела странного человека на развалинах, и он так ее испугал, что Женя пустилась бежать и не останавливалась, пока не заблудилась, как плутала в лесу, едва не утонула в болоте, несколько дней ела одну ягоду, хорошо хоть ее много было, как потом выбралась на дорогу и пошла куда глаза глядят, больше всего боясь остановиться. Сколько она так брела одна, кормясь тем, что ей давали сердобольные крестьяне, она не знала – месяц или около того, была в отчаянии и уже подумывала о том, чтоб утопиться, потому что даже повеситься ей было не на чем, юбка так истрепалась, что и веревку из нее сделать было нельзя. И тут ее встретил Риэль.

Эту сцену они проговаривали не раз. Место, где они якобы встретились, Женя видела, когда они шли в столицу – пустынное пересечение дорог. Риэль прошел было мимо, а потом вдруг остановился, окликнул ее, спросив, куда она идет, и позвал с собой,

А дальше и врать не надо было. Дальше она говорила только правду и ничего кроме правды. Только все равно ее переспрашивали, упорно обходя вниманием ее мольбы сказать о Риэле хоть слово. Никто не был ее ни кончиками пальцев, ни дубинкой, ни чем-то еще, на нее даже не кричали, даже не строжились, терпеливо ждали, когда она проплачется, заставляли поесть, едва ли не с ложечки кормили – и по сто раз спрашивали об одном и том же,

Через полмесяца Женя сдалась. Она перестала задавать вопросы, но не перестала плакать, потому что единственное, что занимало ее голову, была судьба Риэля. Она сомневалась, что с ним обращаются так же деликатно. Он снился всякий раз, когда Жене удавалось заснуть. А Тарвика она бы и не вспомнила, если б не интерес «тройки» к его персоне. Тут Женя тоже не врала: случайно попали на казнь. Риэль был с ним знаком, а он же такой, не может пройти мимо человека, которому идти некуда, добрый и великодушный, а Жене что – пусть себе и Тарвик с ними идет. Нет, он ей не понравился совсем, циник, ухмылочка эта неприятная, реплики пошлые и вообще просто так человека четыре раза казнить не станут. Но сильный, ничего не скажешь, Жене бы такой характер, будто и не он на эшафоте столько времени провел. Ну, она стирала его белье, а что? Какая разница, одной рубашкой больше, одной меньше, да ради Риэля она что угодно сделает. Нет, Тарвик к ней не приставал – нечем приставать, он сам признался. Риэль? Тоже нет, потому что… ну потому что… в общем, не интересуют его женщины. Нет, и Женю он не как мужчина привлекает, он ей больше, чем брат, у нее никого нет во всем мире, кроме Риэля, и наплевать ей, с кем он спит… и вообще ни с кем он за это время и не спал, только с таном Хайланом, но тан Хайлан и не спрашивал, хочет ли этого Риэль.

Еще через полмесяца Женя отупела настолько, что повторяла одно и тоже на автопилоте. Она похудела, как не худела никогда в жизни. Брюки сваливались, а ремня у нее не было, и она поддерживала их руками, пока стражник не посоветовал: «Надела бы ты платье, девушка, а то ведь того и гляди штаны потеряешь». Женя послушно натянула платье, переставшее облегать грудь и талию. Оно хотя бы не съезжало. А на платье обнаружился шарфик. Женя постирала брюки в раковине, обильно смачивая их не только водой, но и слезами, потому что все время вспоминала, как они с Риэлем выбирали эти штаны в лавке старьевщика. Утром они высохли, и Женя снова переоделась, продернув шарфик вместо ремня и туго стянув его на талии.

После этого прошло всего три дня, как стражник велел ей собираться с вещами. А она и не распаковывалась. Как сняла платье, так снова засунула его в рюкзак, не озаботившись тем, чтобы свернуть аккуратно. Женя накинула лямку на плечо и взяла в руки футляр лютни – слезы немедленно потекли по щекам. Сами по себе. Она не всхлипывала даже, словно кран открылся – и все. Привели ее не в привычную комнату для допросов, а в другое помещение, где вдруг вернули подаренный Райвом кинжал и выпустили из тюрьмы. Без объяснений. Без комментариев. Открыли дверь и слегка подтолкнули в спину. Женя на подгибающихся ногах перешла дорогу к другой стене из неровных камней, села прямо на землю, прислонившись к этой стене, обхватила колени и подумала, что жизнь кончилась. Идти ей некуда, потому что дорога имела смысл с Риэлем. И только с ним. Искать Райва? Они договорились встретиться на Каренском состязании, до которого еще далеко… и не хочется. Никого не нужно: ни Райва, ни Тарвика.

Она прижалась лбом к коленям. Так и буду тут сидеть. Пусть хоть палками гонят, хоть что делают, с места не стронусь. Пусть. Все равно.

Одиночество, оставшееся в прошлом, вернулось во всей своей красе и злорадно осклабилось. Обрадовалась? Друг у нее появился? А не положено тебе. Не судьба. И плачь или не плачь, ты одна. И никогда больше о Риэле не услышишь.

Женя заплакала, как в детстве, тоненько всхлипывая, тихонько причитая. Солнце медленно перекатывалось через улицу, большое и тяжелое, ненужное. Тени укорачивались, стирались, превращаясь в узкие полосы. На улице не было ни единого деревца, только эти неровные стены. Тут – тюрьма, а тут – черт знает что.

Потом что-то изменилось. Посторонний звук? Тишина нарушилась скрипом и лязгом, и снова вернулась. Здесь даже птиц не было. Что делать птицам в тюрьме?

Что-то заставило Женю поднять голову. Две мужские фигуры. Одна высокая и тонкая…

– Риэль! – взвизгнула Женя и рванулась ему навстречу. Она и не знала, что он может обнять так крепко. И что она сама может так крепко обнимать, тоже не знала. И пусть дыхание перехватывает, и пусть сердце выскакивает. Риэль. Живой. Остальное – приложится.