Марьяна Романова - Мертвые из Верхнего Лога

• Название: Мертвые из Верхнего Лога
• Автор: Марьяна Романова
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074146-5, 978-5-271-35561-5

«Мертвые из Верхнего Лога» — мрачная философская сказка с многоуровневым сюжетом. Тонкий психологизм повествования, присущий книгам Марьяны Романовой, заставляет читателя верить в мистические события романа. Революционный Петроград, современная Москва, странное поселение в северных лесах, коммуна хиппи 70-х, нищая деревня в экваториальной Африке — на фоне этих декораций расследуется страшная легенда о том, что существуют люди, способные поднимать мертвых из земли. В одинаково завораживающей интонации автор рассказывает о деревне, в которой исчезают люди, о женщине, которая влюбляется только в старых мужчин, о древних жреческих обрядах, о том, как люди относятся к мертвецам и смерти, и о том, что есть по своей сути смерть.

---

— Но… как же так?.. Это ведь… невозможно?

— Ты сама их видела, — пожала плечами женщина.

— Но почему тогда никто о них не знает?

— Потому что очень мало кому удается уйти от них живым. — Страшный смысл слов незнакомки усугубляла ее спокойная улыбка. — Ладно, Дашенька, тебе надо успокоиться. Все же обошлось, ты спаслась. Сейчас я найду тебе какую-нибудь одежду. Можешь выпить чаю, у меня есть теплые ватрушки.

— Я не могу. Меня мама ждет… Сколько сейчас времени?

— Часов у нас не имеется, но полудня еще нет.

— Мне надо идти, — решила Даша. — Вы покажете дорогу? Мне нужно в Верхний Лог.

— И ты даже не позавтракаешь?

— Не могу… А я босиком прибежала?

Женщина кивнула.

— Одежду я тебе дать могу, но обуви мы не носим.

— А вы — кто? — наконец полюбопытствовала Даша.

— Мы… — Женщина задумчиво нахмурилась, но потом вернула улыбку на лицо и беспечно махнула рукой. — Потом поймешь. Давай подберем тебе какое-нибудь платье.

Хозяйка подвела Дашу к огромному сундуку с тяжелым ржавым замком. С неприятным глухим скрипом откинула крышку — сундук был забит простыми домоткаными платьями, грубыми шерстяными носками и шалями, лоскутными покрывалами и неопрятными обрезками ткани. Порывшись, женщина извлекла серое платье с широкими карманами на подоле. Повертела его в руках.

— Будет немного велико, но сойдет. Сколько тебе лет, Даша?

— Двенадцать. С половиной.

— Вот, примерь.

— Я верну, — пообещала Даша, надевая платье.

В плечах платье было ей широко, подол почти доставал до пола, но все же так было лучше, чем ходить в ночной рубашке.

— Ни к чему, — вздохнула женщина. — Возвращать уже ни к чему… Ты уверена, что не хочешь ватрушку?

Немного поколебавшись — да, девочке были неприятны и странный дом, и странная женщина, но в желудке больно пульсировал сосущий голод, а доносившийся из-за двери запах теплого теста сводил с ума, — Даша все-таки отказалась. Мать и так устроит ей выволочку.

— Ну и ладно, потом поешь, — улыбнулась хозяйка. — Пойдем, я провожу тебя до ворот.

Уже потом, недели спустя, Даша много раз возвращалась памятью к этому разговору. Тогда она не придала значения спокойной снисходительности женщины и ее навязчивому гостеприимству, но позже поняла: та и не собиралась ее отпускать. Была уверена, что Даша не вернется домой. Играла с ней, как кошка с мышонком. Пыталась создать иллюзию добровольности.

Они вышли на крыльцо. День выдался солнечным, Даша сощурилась и несколько раз чихнула. Женщина рассмеялась и погладила ее по голове. Девочке отчего-то были неприятны ее прикосновения, и она инстинктивно отстранилась, чем вызвала новую порцию хрустального беспечного смеха.

К небольшой деревеньке — не наберется и десятка домов — со всех сторон подступал еловый лес. Странное поселение — избы расположены не вдоль главной улицы, как обычно бывает в деревнях, а по кругу, вокруг поляны с вытоптанной травой. Все дома одинаковые, бревенчатые, с некрашеными резными наличники, и они обнесены новеньким забором, достаточно высоким, чтобы снаружи были видны только покрытые рубероидом крыши.

Даша поджала босые пальцы ног. Изнеженная московская девочка, дочь художницы, чувствовала себя неуютно босой. А сопровождающая тоже не носила обуви — ее широкие ступни с мясистыми грубыми пальцами и твердыми тусклыми ногтями давно загрубели, были покрыты наростами желтоватых мозолей, многолетняя грязь, казалось, впиталась в каждую трещинку и пору. Даша брезгливо отвернулась. Ее мать всегда ухаживала за ногами, раз в две недели к ним приходила неулыбчивая педикюрша — мамины пятки обрабатывались опасной бритвой, а ногти красились в глянцевый алый или розовый цвет. Мама любила открытые босоножки и подобно жительницам Европы носила их до первого снега. Даже зимой иногда могла позволить себе отправиться в гости в шубе и босоножках — такое сочетание отчего-то казалось художнице высшим шиком. Вспомнив о маме, Даша улыбнулась. Ну и пусть, что ее будут ругать, главное — поскорее убраться из странной неуютной деревни.

— Лада, кто это с тобой?

К крыльцу подошла пожилая женщина с глубоко прорезавшими кожу лучиками морщин и с зелеными смеющимися глазами. На ней было почти такое же платье, как на Даше, — серое, грубое, с большим карманом. И она, как спутница девочки, тоже давно не пользовалась обувью, что было понятно по состоянию ее ступней. А волосы были прихвачены платком, точно так же, как и волосы Лады. На плечах прохожей лежало деревянное коромысло, на обоих концах которого висели пустые ведра.

Даша с любопытством на нее уставилась — коромысло девочка видела только один раз в жизни, когда в прошлом году с классом ходила в музей крестьянского быта.

— А это Даша!

Даше показалось или в голосе Лады прозвучала гордость?!

— Она теперь у тебя живет? — Старая женщина наклонила голову набок, что сделало ее похожей на птицу. — Хорошая девочка.

— Она хочет вернуться домой, — объяснила Лада. — В Верхний Лог.

Прохожая понимающе улыбнулась, но что-то в выражении ее лица показалось Даше подозрительным.

— Так мы пойдем? — осмелев, дернула она Ладу за рукав. — Мама волноваться будет.

Женщина с коромыслом криво усмехнулась и пошла по своим делам, напевая под нос какую-то песенку.

— Ну да, ну да. Видишь, за тем домом ворота? — махнула рукой куда-то в сторону. — Щеколду отодвинешь и уходи.

— А дорогу вы мне подскажете? Верхний Лог вообще отсюда далеко?

— Не очень, — улыбнулась Лада. — По тропинке прямо, потом там будет река, ее надо перейти по бревну и повернуть направо, а потом… Впрочем, уже неважно. Ты только вот что запомни. — Лада наклонилась к Дашиному лицу. Ее зрачки расширились, и теперь глаза казались почти черными, а приглушенный голос звучал немного зловеще: — Днем они не так опасны. С ними вообще можно жить. Они медлительны и не очень-то поворотливы. Главное — не смотри долго им в глаза.

— Им? — эхом прошептала Даша. — А разве… разве днем они существуют? — И девочка осеклась, поняв, как глупо прозвучало ее предположение.

— Ты сказок начиталась, что ли? — рассмеялась Лада.

А Даша вдруг поняла, отчего ее раздражает и пугает звонкий смех странной женщины — та издает его в самый неподходящий момент, поэтому слова, приправленные неожиданным хохотом, производят жуткое впечатление.

— Только в сказках мертвецы с рассветом уходят обратно в свои могилы, — пустилась в объяснения Лада. — А здесь они шатаются по лесу и днем, и ночью. Они не могут успокоиться, ходят все время… Просто днем они… сонные. Кстати, в этом тоже есть опасность — ты можешь их попросту не заметить. Ночью-то их сразу видно, а сейчас он замрет, прислонившись к березе, и ты пройдешь мимо — ему только руку протянуть останется.

— А… может быть, вы меня немного проводите?

На сей раз Лада рассмеялась громко и нагло, по-русалочьи, откинув голову назад и прикрыв глаза. Голубая косынка съехала на затылок, и стало видно, что волосы у нее роскошные — густые, длинные, пшеничные, как у принцессы из кинофильма.

— Нет уж, милая. Я отсюда ни ногой. Я не так в себе уверена, как ты.

— Но вы же сами сказали, что днем они не так опасны…

Звонкий смех резко оборвался. Лада поджала губы, обозначившиеся у носа морщины и льдинки в глазах сделали ее старше лет на двадцать.

— Да, но это не значит, что днем они менее страшные. Мертвяк посмотрит на тебя, и внутри все будто бы захолодеет, — прошептала она. В тот момент глаза ее стали безумными. — Стоишь, как парализованная, шагу ступить не смеешь. А он медленно к тебе идет, осторожно так… сухожилия-то прогнили, не может он быстрее… потом вытягивает руки и…

— Хватит! — закричала Даша. — Я пойду. До свидания.

— И еще запомни. — Лада схватила ее за плечо, больно вцепившись сильными натруженными пальцами. — Самые опасные — дети.

— Дети? — растерянно переспросила Даша.

— Детей среди них мало, но встречаются. Есть даже младенцы, я один раз видела… Ему месяцев семь-восемь, ходить не может, но головку уже держит… Его мать носит, тоже мертвая. Подойдет, прицелится — и кинет им в тебя. А он уже не отпустит, зубов у него немного, но все острые. И ручки сильные, не разомкнешь. Пока будешь пытаться его от себя оторвать, мать подоспеет. А за ней — другие. Они всегда чувствуют, когда кто-то из них поймал человека, и сходятся на свежую кровь… От мертвяка можно убежать, но если уж он тебя схватил, бороться бесполезно.