Виктор Кельнер - 1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II

• Название: 1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II
• Автор: Виктор Кельнер
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5-289-01024-6

Казнь народовольцами Александра II 1 марта 1881 г. стала поворотным моментом в истории российского освободительного движения и на многие десятилетия предопределила внутриполитическое развитие страны. Сегодня настала пора воссоздать целостную и объективную картину тех драматических событий. Попытка решить эту задачу и предпринята в настоящем сборнике.

Основу книги составляют воспоминания и документы народовольцев, свидетельства очевидцев, следственные, судебные и правительственные материалы, мемуары государственных деятелей, литературные портреты погибших и казненных революционеров. Сборник снабжен вступительной статьей.

---

Шесть лет тому назад я приехал в Петербург с целью найти себе здесь работу и в течение этого времени работал на заводах Растеряева, Голубева, Петрова и Матверзена.

С последнего завода я вышел назад тому месяц, так как работа моя недостаточно оплачивалась. Во все время моей жизни в Петербурге я два раза уезжал в деревню не более как на два месяца. Последний раз я возвратился из деревни в марте месяце 1880 г. Жил я здесь на разных квартирах, но где именно, припомнить в настоящее время не могу; на последней квартире я живу около месяца. Сегодня утром я отправился в ту квартиру, где был задержан, по следующей причине. В последний год моей жизни в Петербурге, но когда именно, сказать не желаю, я познакомился с одним человеком, имя и фамилию коего назвать не желаю, которого в дальнейшем своем объяснении буду называть своим товарищем. Равным образом я не хочу сказать, при каких обстоятельствах с ним познакомился. Однажды — когда именно не желаю определить даже приблизительно — этот товарищ мой пригласил меня прийти, как я понял, в тот дом, где сегодня я был задержан. Говорю «как я понял» потому, что товарищ мой не назвал мне номера дома, а равно и улицу, а только сказал, чтобы я шел по Невскому проспекту и, пройдя Николаевский вокзал и Александро-Невскую часть, повернул бы в первую или вторую улицу направо, где около какого-то забора повернуть налево и войти в третий дом, где спросить кв. № 12. Словом, по тем указаниям, какие я получил от своего товарища, я вошел сегодня в дом, где был задержан. На просьбу мою дворнику дома указать мне квартиру № 12 он ответил, что квартира эта не занята, а стоявший на лестнице под воротами городовой пригласил меня следовать в ту квартиру, где меня задержали; я отправился за городовым вверх по лестнице, так как товарищ мой говорил мне, что, войдя в ворота дома, который он мне указал, я должен войти в дверь под воротами же на лестницу, но в какой этаж подняться, товарищ мой не сказал, а только указал 12-й № квартиры. Войдя в квартиру за городовым, я спросил встретившего меня какого-то офицера: «Здесь ли кучер Иван Андреев?», но так ли именно называется мой товарищ — я отвечать не желаю. Офицер пригласил меня в комнату, и затем, когда он и городовые, бывшие в квартире, начали меня обыскивать, я вынул из кармана своих брюк имевшийся у меня тот именно револьвер, который мне теперь предъявлен, и сделал из него все шесть выстрелов в обыскивавших меня. По какому поводу я стал стрелять — отвечать не желаю. Тотчас же меня схватили и связали, и я не заметил, ранил ли я кого-либо из осматривавших меня или нет. При осмотре моего платья у меня найдено все то, что предъявлено мне, кроме уже револьвера, именно: а) экземпляр печатный манифеста о восшествии на престол ныне благополучно царствующего Государя Императора; на оборотной стороне этого экземпляра манифеста сделаны записи карандашом, но чьей рукой, сказать не желаю, именно: 1) кондитерская Иванова — угол Семеновского и Фонтанки, в 2 часа; 2) по Фонтанке от Невского до Семеновского моста, по правой стороне, в 3 часа и 3) у Исакова в кондитерской на Невск. пр., против памятника Екатер., уг. Невск. и Мал. Садовой, в 4 ч. По какому поводу и с какой целью сделаны эти записи, сказать не желаю; б) билет за № 4233 на 1881 г. на право пользования книгами из Публичной библиотеки; в) объявление от чайного магазина Жильцова; г) два ключа на нитке и д) билетик портерной лавки по Невскому пр., д. № 82, на обороте которого адрес карандашом: «у Измайловского моста д. № 107, кв. 46». Адрес этот я нашел в своей квартире на комоде, и каким образом он попал туда, не знаю, а также почерк, каким написан адрес и несколько строк, неразобранных, ниже адреса; мне незнаком и е) кошелек с 9 коп. меди.

К этому добавляю, что я имею отца Михаила Нефедова, мать Наталью Савельеву, сестер Маланью и Матрену и братьев Григория и Степана, из коих отец, и мать, и брат Степан живут на родине, сестры замужем, недалеко от нашей деревни, в селе, а брат Григорий здесь служил месяц тому назад на заводе Матверзена чернорабочим, а где в настоящее время служит и живет, не знаю.

Я признаю себя принадлежащим к русской социально-революционной партии и «держусь террористического направления». Выразилась ли в чем-либо моя активная деятельность революционера-террориста и как я стоял по отношению к террористической деятельности партии вообще и в частности к событию 1 марта сего года, именно к покушению на жизнь священной особы ныне почивающего в бозе Государя Императора Александра Николаевича, я отвечать не желаю. С месяц тому назад я сделался нелегальным, и от кого получил паспорт на имя Лапина, а также о… прежних квартирах ничего сказать не желаю.

Печатается по: 1 марта 1881 года, с. 301–304.

ПОКАЗАНИЯ ГЕСИ ГЕЛЬФМАН

[3 марта]. Зовут меня — Геся Мироновна Гельфман. От роду имею — 26, вероисповедания — иудейского. Звание мое — мещанка г. Мозыря Минской губернии, незамужняя.

Ни на какие вопросы, касающиеся лично меня, а также лица, застрелившегося сегодня ночью в той квартире, где я была арестована [Н. А. Саблин. — Сост. ], и вещей, оказавшихся в той квартире, я отвечать не желаю. Предъявленная мне сейчас фотографическая карточка — действительно моя.

[5 марта]. Предъявленную мне сейчас личность (был предъявлен мещанин Николай Иванов Рысаков) я не знаю. Признаю, что я принадлежу к русской социально-революционной партии, программы «Народной воли», о своей же революционной деятельности и вообще о своей жизни и занятиях в Петербурге я никаких ответов давать не желаю. На Малой Садовой улице в Петербурге ни в квартирах жильцов, ни в разных торговых помещениях я знакомых не имела и не имею.

[8 марта]. На все вопросы, предлагаемые мне, отвечать не желаю. На вопрос, знала ли я о подкопе на М. Садовой улице в С.-Петербурге из сырного магазина, заявляю, что участия в этом подкопе я не принимала, а на вопрос, знала ли о существовании этого подкопа, отвечать не желаю.

[6 марта]. Я не признаю себя виновною в соучастии во взрыве, произведенном 1 марта 1881 года на набережной Екатерининского канала, последствием коего была смерть и повреждение здоровья нескольких частных лиц. Рысакова я не знаю. В квартире моей действительно были найдены две банки с динамитом, и я не знала, что это динамит. Откуда эти банки с динамитом взялись, не желаю показать. По поводу квартиры и человека, застрелившегося в ней, никаких ответов дать не желаю. Человека, тяжело раненного взрывом и умершего в больнице, проживавшего под именем Ельникова [И. И. Гриневицкий. — Сост. ], я не знаю.

[12 марта]. 6 или 7 сентября прошлого 1880 года я и личность под именем мещанина г. Москвы Андрея Иванова Николаева [М. В. Тетерка. — Сост. ] заняли кв. № 25 в доме № 27/1 по Троицкому переулку. До этого времени я жила в течение нескольких дней в меблированных комнатах — комната № 4 — в доме, кажется, № 55/1, на углу Невского и Новой улицы, а где я до того жила в Петербурге — сказать не желаю. В меблированных комнатах я была прописана, как равно и личность, называвшаяся моим мужем, Иваном Андреевым, жившим в одной со мною комнате под именем Елисаветы Алексеевны Николаевой. Наняв квартиру в доме № 27/1 по Троицкому переулку, я и называвшийся Николаевым меблировали ее, но старою или новою мебелью — не знаю, так как мебель привез Николаев. Служанки мы не имели, а ходила за провизией и готовила кушанье я сама. Личность, живущую со мною под именем моего мужа Андрея Иванова Николаева, я называть не желаю. В этой квартире у нас бывали: Желябов, Перовская, личность, карточка с трупа которого мне сейчас предъявлена (была предъявлена карточка трупа лица, умершего от ран 1 сего марта в Конюшенном госпитале), фамилию которого я хотя и знаю, но не желаю сказать, а говорю только, что знала эту личность также под именем Михаила Ивановича и под прозвищем Котик. Бывали у нас и другие лица, но кто они — сказать не желаю. Из дома № 27/1 по Троицкому переулку сожитель мой, называвшийся Николаевым, уехал в начале февраля, не знаю куда… а к половине февраля переехала, вместе с личностью называвшегося также моим мужем Фесенко-Навроцким, в кв. № 5 дома № 5 по Тележной улице. Называвшийся Фесенко-Навроцким не одно лицо с называвшимся Андреем Ивановичем Николаевым. В настоящее время я могу сказать, что под фамилией Фесенко-Навроцкого жил со мною Николай Алексеевич Саблин, а я жила, как уже известно, под именем его жены Елены Григорьевны. Саблин и Николай Рысаков никогда не бывали в моей квартире в доме № 27/1 по Троицкому переулку. В этой квартире у меня и Николаева была типография «Рабочей газеты».[60] Лиц, заведовавших литературной частью этой газеты, а также работавших в этой типографии, я назвать не желаю, относительно же себя и Николаева могу только сказать, что я, как знающая наборную часть, была наборщицей и в этом же помогал нам Николаев. Желябов, Перовская и Котик не принимали участия собственно в печатании названной газеты, а о их деятельности по отношению к распространению этой газеты я сказать ничего не желаю, кроме того, что, насколько я знаю, Желябов был сотрудником в названной газете. В указанной моей квартире, где была типография, был отпечатан только 1-й номер названной газеты и «программы рабочих партии Народной воли». Недели за две до отъезда моего из той квартиры, вскоре по отъезде Николаева, все принадлежности этой типографии были взяты из моей квартиры, но кем и куда перевезены — сказать не желаю. Я сама также раздавала номера названной газеты в среде рабочих, но где именно, то есть на каких фабриках, заводах или в квартирах, где бывали рабочие, — я сказать не желаю, а также не желаю назвать фамилии тех рабочих, коим давала газету и названную выше программу. Со времени перехода моего на квартиру, где печатались названные газета и программа, я начала покупать картон, из которого приготовляла кассы типографские; о сожителе же своем Николаеве говорила, что он служит в каком-то месте, название которого теперь не упомню. Добавить что-либо к настоящему показанию не имею, кроме того, что квартира в доме № 27/1 по Троицкому переулку была «конспиративная».