Николай Далекий - Ядовитое жало

• Название: Ядовитое жало
• Автор: Николай Далекий
• Издательство: Издательство «Каменяр»,
• Жанр: О войне
• Год: 1976 г

Николай Далекий известен читателю как автор приключенческих повестей и романов. Партизанская борьба в тылу врага нашла в них свое правдивое отражение.

В центре сюжета повести «Ядовитое жало» ― единоборство советского разведчика–партизана Серовола с матерыми гестаповскими мастерами шпионажа и провокаций, борьба с вражескими лазутчиками, проникшими в партизанский отряд, и с теми, кто их обучил и вышколил, руководил их деятельностью.

---

Советские партизаны, всего лишь четыре месяца назад обосновавшиеся в этих краях, частенько портили кровь Гильдебрандту, доводили его до сердечных приступов. Они были для начальника княжпольского гестапо как фурункул на носу: и адская боль, и у всех на виду, не скроешь под пластырем… Неуловимые лесные бандиты (так называл гауптштурмфюрер партизан) под предводительством своего бородатого атамана, которому, к сожалению, нельзя было отказать ни в отваге, ни в изобретательности, действовали нагло и; как правило, оставались безнаказанными. Что касается безнаказанности, то это происходило, конечно, не по вине Гильдебрандта. Еще год назад он сразу же предпринял бы радикальные меры и в кратчайший срок сумел бы навести полный порядок на подведомственной ему территории. Обычно в таких случаях в распоряжение Гильдебрандта предоставляли на несколько дней для карательных операций довольно большие воинские силы. Однако времена изменились. Сейчас нельзя и заикаться о выделении войск для борьбы с партизанами. Дело дошло до того, что начали сокращать и без того незначительные гарнизоны, находящиеся в маленьких городах, расположенных вдоль стратегически важной линии железной дороги.

В грозных приказах начальство требует, чтобы карательные операции проводились в основном силами полицейских и вооруженных групп бандеровцев, а также рекомендует засылать к партизанам побольше надежных, хорошо подготовленных агентов. Легко сказать ― хорошо подготовленных. На все нужно время: и на подготовку, и на то, чтобы появившийся в отряде человек сумел завоевать доверие у партизан. А времени то как раз и нет. Получается заколдованный круг: те, кого так скоропалительно готовит озерянская разведшкола, столь же быстро разоблачаются, вылавливаются партизанами, потому что агентам приказано чуть ли не с первого дня появления в отряде активно начинать свою работу, присылать информацию.

Слава богу, с Иголкой получилось иначе. Этого агента никто не торопил. Его подбросили советским партизанам оуновцы, а затем, желая подчеркнуть ценность услуг, какие они оказывают немцам, передали его в их руки. Агент имел достаточно времени для акклиматизации. Теперь он работает спокойно. Результаты налицо: благодаря информации Иголки уже удалось дважды напасть на след банды Бородача и нанести ей чувствительные удары. Третий удар должен стать роковым.

Не шелохнувшись, а лишь скосив глаза, Гильдебрандт посмотрел на настольные часы ― двадцать два ноль четыре. Морицу приказано подать машину ровно в двадцать три ноль–ноль. В это время уже наступают сумерки. Спешить, суетиться не надо. Все рассчитано, подготовлено. Час назад его помощники выехали один в Кружно, другой ― в Будовляны. Здесь, в Княжполе, оставлен фельдфебель Штоф, он поведет специальную группу. Поскольку Черное болото находится в девятом квадрате, будет осуществлен вариант «С», пожалуй, самый выигрышный для нападения. В указанное время все три группы скрытно выйдут на намеченный рубеж, соединятся и нанесут внезапный удар. Атака начнется как только самолеты улетят. Пусть сбросят весь груз… Может быть, будут парашютисты, и их удастся захватить. Это было бы превосходно. В результате стремительной атаки люди Бородача, выделенные для сбора грузов и охраны площадки, сразу же будут взяты в подкову, края которой упрутся в Черное болото. Это болото ― непроходимая топь, и в ту сторону путь партизанам закрыт. Если кому‑нибудь из них удастся пробиться сквозь плотное полукольцо, они, конечно, устремятся по берегу вытекающего из болота ручья к мосту, чтобы уйти на север, в глубь лесов. Там, у моста, их встретит бандеровская сотня, которой обещана половина трофеев. Только бы не подвели эти горе–вояки. Впрочем, уполномоченный ОУН клялся, что обязательства будут свято выполнены. И к тому же действия бандеровцев будет контролировать посланный к ним унтерштурмфюрер Штемберг.

Стекла в окнах начали приобретать синеватый оттенок. Гильдебрандт еще раз взглянул на часы, выждал, пока секундная стрелка закончит свой круг, и рывком поднялся с кресла. Пора. Он прислушался ― внизу, во дворе, было тихо. «Мориц опаздывает?» ― удивился гауптштурмфюрер, но как только он закрыл кабинет и начал спускаться на нижний этаж, во дворе послышался бархатный рокот мотора, работающего на холостых оборотах. И Гильдебрандт скривил губы в самодовольной улыбке.

Двухэтажный дом, в котором находилось гестапо, был похож на маленькую крепость: окна нижнего этажа замурованы кирпичом, двор обнесен высоким зубчатым забором из толстых досок с колючей проволокой поверху. Вдруг ворота этой крепости распахнулись ― и на улицу выскочил черный «оппель–адмирал» с помятыми бортами. Машина была открытой, и, глянув на нее, любой житель Княжполя мог бы убедиться что на заднем сиденье, окруженный солдатами охраны, восседает не кто иной, как начальник княжпольского гестапо. Однако это не беспокоило Гильдебрандта: если находящиеся в городе агенты Бородача (в том, что такие люди в городе есть, гауптштурмфюрер не сомневался) заметят его внезапный выезд и даже разгадают его намерения, то они, конечно, уже не успеют предупредить своих друзей об опасности. Расстояния, возможные способы передвижения, время ― все было учтено при разработке каждого варианта операции.

Гильдебрандт не ошибался, полагая, что в Княжполе есть люди, которые стараются следить за каждым его шагом. Ошибся он в другом ― следили не только за ним.

Еще Гильдебрандт сидел в своем кабинете, раздумывая о том, как счастливо для него оборачивается дело с давно подготовляемой карательной операцией, а в одном из двориков Княжполя разыгралась великолепная, позабавившая соседей бытовая сценка. Марыська, ревнивая сожительница полицая, вдруг подняла скандал, поцарапала морду своему Федору, а тот не выдержал и отлупил глупую бабу. Крик, шум, плач на весь квартал.

— Брешешь! Не на службу тебя потребовали, ты опять к этой Каське–распутнице на всю ночь идешь. Люди, поглядите на него, бессовестного!

— Говорю тебе… Не я один, всех требуют. То служба, а не забава.

— Знаю, знаю я эту службу!..

— Черт, а не баба! Не думает о том, что человек жизнью будет рисковать этой ночью и может свою голову в том лесу оставить…

— Куда вы идете, скажи? Что у вас там случилось? Ага, молчишь, кур… сын!

— Цыть, дура! Дам по морде, узнаешь, куда да что… Сказано тебе — строгая тайна!

Строгая тайна… Не успела машина гауптштурмфюрера выехать из Княжполя, как хлопец лет двенадцати покатил на велосипеде по мягкой проселочной дороге, ведущей к лесу. «Скорей, Михась. Гони к Камню сколько есть сил, сынок», ―сказал отец. И хлопец гнал вовсю, быстро и плавно нажимая босыми ногами на педали старенького велосипеда, напряженно всматриваясь в летящую под колеса белесую полосу пыльной колеи ― дорога знакомая, да ведь каждую ямку не запомнишь.

А у Камня его уже ждали.

Камнем называлось то место в лесу, где над огибающей холм дорогой нависали обнажившиеся на склоне плиты серого ноздреватого, поросшего сухим мхом известняка.

Вскоре после того как стемнело, сюда, неслышно ступая, то и дело останавливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться, подошел почтарь партизанского отряда Валерий Москалев. Сжимая в правой руке пистолет, он засунул левую в расщелину между плитами и долго шарил там. Очевидно, ничего не найдя, Москалев бесшумно взобрался по склону и залег на гребне холма лицом к камням.

Темень. Звездное небо. Ветер легонько раскачивает верхушки деревьев, и однообразный шум, вобравший в себя скрипы сучьев, шорохи, шелест листвы, то усиливаясь, то слабея, волнами катится по лесу.

Добрых полчаса Валерий, притаившийся на холме, не подавал признаков жизни, словно сам превратился в камень. Ему было приказано: в случае «почтовый ящик» окажется пустым, ждать почты до полуночи. Почту нужно было как можно скорее доставить Третьему. Не трудно было запомнить все это, однако Валерий, впервые выполнявший обязанности партизанского почтаря, волновался, как мальчишка, которому взрослые доверили ответственное и опасное дело. Он боялся, что напутает, сделает что‑нибудь не так.

У подошвы холма послышались быстрые шаги. Москалев переливчато свистнул. Свист этот можно было принять за щебетание проснувшейся птицы: «Тюфь–тю–фють!»

— Фють–фють–фють! — донеслось снизу.

Зашуршала осыпающаяся под ногами каменистая земля, и две темные фигуры на дороге приблизились друг к другу.

— Ну? — торопливо спросил Валерий. — Есть что? Давай!

— Фу, бежал… держите… — тяжело дыша, зашептал хлопец. — Кроме того, тато… сказали передать… на словах: немцы… готовят этой ночью какую‑то… акцию. Все полицаи Княжполя… Будовлян, Кружно не будут… ночевать дома. Начальник гестапо на ночь… глядя выехал на машине… в Кружно.

— Когда тебя послали?

— А вот… темнеть начало. До леса на ровере гнал, а потом… бежал… Тут стежка есть…