Максуд Кариев - Спитамен

• Название: Спитамен
• Автор: Максуд Кариев
• Издательство: Совеменный писатель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5—265—02458—1

В историческом романе видного узбекского писателя Максуда Кариева «Спитамен» повествуется о событиях многовековой давности, происходивших на земле Согдианы (территории, расположенной между реками Амударьей и Сырдарьей) в IV–III вв. до н. э. С первого дня вторжения войск Александра Македонского в среднюю Азию поднимается широкая волна народного сопротивления захватчикам. Читатель станет соучастником давних событий и узнает о сложной и полной драматизма судьбе талантливого полководца Спитамена, возглавившего народное восстание и в сражении при реке Политимете (Зеравшане) сумевшего нанести первое серьезное поражение Александру Македонскому, считавшемуся до этого непобедимым.

---

— Разумеется, за этим нечто кроется, — согласился Оксиарт. — До сих пор щедрость его не знала границ.

— Мог снять с себя и отдать другому, — степенно кивнул Хориён. — Надо найти к нему подход.

— Я уж к нему и так и сяк, и уговаривал, и делал вид, что обижусь, похоже, ничем его не проймешь.

— Неужто сделался скрягой, у которого и медной монеты не выпросишь? — рассмеялся Хориён и уже серьезно добавил: — А не показалось ли вам, что, когда мы виделись с ним в последний раз у Намича, он был чем-то крайне озабочен?

— Я тоже это заметил. Причем настроение его изменилось после того, как с ним побеседовал посол Дариявуша.

— Да, этот толстый плут подсел к нему и очень долго нашептывал что-то на ухо. Я видел, как у Спитамена менялось лицо по мере того, как он внимал ему. Вскоре после этого он уехал.

В беседке возник Бабах с кувшином холодного мусалласа, и друзья умолкли. Этот пятидесятилетний слуга был не по возрасту строен и проворен, ступал мягко и бесшумно, как кошка, и всегда появлялся неожиданно, и если бы Оксиарт не доверял ему больше, чем многим из своих слуг, то мог бы подумать, что он всякий раз пытается подслушать их разговор. У него нет определенных обязанностей, но какое бы поручение ни дал ему хозяин, может быть уверен, что тот справится с ним блестяще. Да и хитрец, каких свет не видывал, а это качество немалого стоит в нынешнее время. По заданию хозяина он у любого выпытает все что угодно. И льстить мастак, и притворяться, и направить разговор по угодному ему руслу. Если бы не жадность к деньгам, цены бы ему не было. За золото продаст отца родного, а о хозяине и говорить нечего. Оксиарт это знает и старается, чтобы Бабах ни в чем не нуждался, понимал, что нигде ему не будет лучше, чем в этом замке.

— Попробуйте-ка этот цветочный нектар, — сказал Бабах, ставя на дастархан кувшин, и, отступив, почтительно поклонился, прижав к груди руки. — Я приготовил его сам по старому рецепту, чтобы угостить вас утром и отметить первые минуты Навруза…

— Когда же ты это успел, пройдоха? — смеясь, воскликнул Оксиарт и потянулся к кувшину. — Надо же, и словом не обмолвился! Выходит, ты способен что-то делать втайне от меня?..

— Я счел, что такая мелочь не стоит вашего внимания, господин.

— Эта мелочь, омочив язык, заставляет его слишком много болтать и выдавать секреты, — заметил, усмехаясь, Хориён.

Бабах, опередив хозяина, сам налил в чаши красное ароматное вино. Сначала подал гостю, как велит обычай, потом Оксиарту. Подождал, пока обе чаши были выпиты, и хозяин, почмокав губами, вытер усы, затем сообщил:

— Вернулся от Спитамена гонец…

— И что?.. — насторожился Оксиарт.

— Сначала, говорит, отказывался ехать, хотел ограничиться лишь благодарностью за приглашение и подарком: дескать, начался окот, кобылицы жеребятся; если не приглядывать за слугами, они проявляют нерадивость. Но потом все же согласился. Скоро будет здесь.

— Мог и не приезжать… — насупился Оксиарт. — Подумаешь, мы бы и без него не заскучали!..

Бабах вплотную подступил к хозяину и, наклонясь к его уху, негромко сказал:

— Спитамен отказывался от приглашения не по той причине, на которую ссылался. Мне известно другое…

— Что тебе известно? — прищурил глаза Оксиарт.

— Его тесть очень давно на короткой ноге с Намичем…

— Это мы знаем, — перебил слугу Оксиарт. — Какое это имеет отношение к нашему приглашению?

— Его тесть приглашен на празднование Навруза в Мараканду. В послании своем правитель обмолвился, что на него произвел хорошее впечатление его зять и неплохо было бы, если бы он прихватил его с собой. Спитамен же отказался от поездки в Мараканду…

— Странно. Почему он не воспользовался такой честью? Намич далеко не всякого приглашает во дворец отмечать Навруз.

— Лишь потому, что приглашение поступило не лично ему, а тестю. Вашему же приглашению он был рад. Однако тоже хотел отказаться — чтобы не вызвать недовольства у правителя.

Бабах поклонился, давая понять, что сказал все. Оксиарт, сделав движение рукой, отпустил его, и тот попятился, дабы не показывать хозяину и гостю спину, что было бы проявлением неуважения, и скрылся за узкой двустворчатой калиткой, почти неприметной за виноградными лозами.

Хориен посмотрел на Оксиарта и долго молчал. Однако в глазах его легко читалось: «Ну и ну, твой слуга располагает большими сведениями, чем способна вместить голова людей его сословия!..» А вслух произнес:

— Где вы раздобыли такого… гм… слугу?

— Он родом из Усрушана, — сказал Оксиарт, разламывая на куски слоеную лепешку, обильно присыпанную коноплей. — Прежде занимался торговлей. На всей земле нет, кажется, уголка, где бы он не побывал. Предприимчив, изворотлив, способен и камень обратить в золото. Но и таких, пусть они хоть семи пядей во лбу, иногда подстерегают беды. Его караван при переходе из Бактрии в Согдиану разграбили разбойники, а охрану перебили. Самому же чудом удалось спастись. Его подобрали на одной из горных троп мои чабаны. На нем были одни лохмотья, а сбитые о камни ноги распухли от ран. Много дней шел он, делая переходы от колодца к колодцу, от кишлака к кишлаку, выпрашивая подаяние… Когда он поведал мне о своих несчастьях, я первым долгом велел накормить его, одеть и позвать к нему лекаря. Мы не раз с ним после этого беседовали, я обратил внимание, что он весьма неглуп, и взял к себе на службу. А потом так к нему привык, что удивляюсь, как обходился без него раньше…

— Да, все это похоже на правду, однако… — не договорив, Хориён умолк и лишь пожал плечами.

— Вы что-то хотели сказать? Договаривайте.

— Просто подумалось вдруг… Да ладно, мало ли что может прийти в голову.

— Я догадываюсь, о чем вы подумали. Нет, это не так, он не наймит. Поначалу я и сам сомневался и все приглядывался к нему. Но однажды у меня гостил друг Бесса Кобар. Он узнал моего слугу. Оказывается, ему доводилось не раз его видеть, когда он приводил свои караваны с товаром в Бактрию.

— Я знаком с Кобаром, — сказал Хориён. — Прежде он занимался наукой и баловался писанием стихов. А в последнее время, говорят, увлекся политикой?

— Чем бы он ни занимался, никогда не занимался всерьез. Остался таким же брюзгой, каким был. Однако Бесс, говорят, считается с его мнением. И перед тем как принимать важные решения, всегда советуется с ним.

Они сидели, свободно развалясь, облокотясь о подушки, и, беседуя, маленькими глотками отпивали густой мусаллас.

— Да — а, — вздохнул Оксиарт после некоторой паузы и продолжал: — Не простые наступают времена. На сердце изо дня в день все тревожнее. Когда едешь по дороге, чуть припозднившись, стоит качнуться от ветра кусту, вздрагиваешь и хватаешься за оружие.

— Многие в конце прошлой осени не возвратились в город, а остались на всю зиму в горах, в своих замках, где обычно проводили только самый жаркий период лета, — задумчиво произнес Хориён.

— Вот и я решил не везти семью в Мараканду, пока в Согдиане не воцарится спокойствие.

— А Намич что ни день устраивает приемы, во дворце пиры… Не скажешь, что правитель наш чем-то обеспокоен. Или, быть может, он обладает сердцем льва?

— Льва?.. — усмехнулся Оксиарт. — А мне сдается, он не столь отважен, сколь беспечен.

— Вот почему, скорее всего, Спитамен принял ваше приглашение, а не его, — сказал Хориён. — И прибудет сюда не ради пира, а чтобы поговорить о более серьезных вещах.

— Думаю, пир не помешает нашей беседе, — улыбнулся Оксиарт.

— Надеюсь, мы узнаем много новостей. У него есть свои люди и в Бактрии, и в Парфии…

— У меня тоже там немало своих людей, — хитро прищурился Оксиарт. — Только не говорите, что вы не получаете оттуда никаких сведений, все равно не поверю… До меня дошло известие, которое трудно принять всерьез…

— Старая мудрость гласит: «Во всем сомневайся!» — усмехнувшись, заметил Хориён. — До меня тоже дошла весьма печальная весть… О том, что македонский царь пленил в Дамаске мать, жену и детей Дариявуша. Если сведения, полученные вами, мной и Спитаменом, сойдутся, то это будет означать, что они верны.

— Почти мальчишка, недавно отлученный от материнской груди, теснит великого мужа. А в Согдиане все больше беженцев с той стороны!

Они долго сидели молча, углубившись в собственные мысли и не слыша голосов просыпающихся птиц. Затем Хориён неожиданно предложил:

— А не перевезти ли вам свою семью в мой замок? Другой такой крепости в Согдиане нет. Если Искандар даже завоюет весь мир, «Крепости Хориёна» ему не взять, она ему не по зубам.

— Да — а, — закивал Оксиарт, с уважением глядя на двоюродного брата. — Если вы поднимете навесные мосты, то вряд ли сможет подняться на вашу скалу тот, у кого нет крыльев.

На главной башне звонко ударили в литавры, возвестив, что пришел Навруз. Чего больше — радостей или бед — принесет с собой в Согдиану этот год[32]? Об этом, наверное, знал один только Ахура — Мазда.