Александр Борянский - Три стороны моря

• Название: Три стороны моря
• Автор: Александр Борянский
• Издательство: Форум
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91134-154-1

Раскаленные пески Та-Кем. Синева Эгейского моря…

Что между ними общего?

Главный герой, идущий по пескам в ритме авантюрного романа. Он неудержим. Ведь нельзя удержать того, кто никуда не стремится.

Ба Кхенну, расхититель гробниц, тайный советник Фараона, уведший в пустыню странное племя огнепоклонников и развязавший Троянскую войну…

Действие начинается в Древнем Египте, но вскоре выясняется, что Моисей и Одиссей — современники.

В XX веке это было принято называть дилогией. В ХIII веке до нашей эры об этом не принято было говорить вообще. Например, о том, что люди, боги и герои — всего лишь игрушки другого, самого могущественного божества — Рока.

Но на самом деле эта книга — о Любви!

---

Мастер не отвечал.

— Вернее, их нет, — завершила Афина мысль, чтобы что-нибудь сказать.

— Кто здесь?! — вдруг испуганно спросил Гефест, заслонив глаза рукой.

— Это, извини, я. Радуйся!

Мастер вышел к свету, отчего зажмурился еще отчаянней.

— Я тебя уважаю и ценю. Просто никогда не говорила, чтобы не отвлекать.

Нет, красивым он казался в отблесках огня в пещере. Дневной свет его портил.

Придумав назначить его мужем Афродиты, Отец изобрел эффектное средство ограничить ее всевластие.

Любовь изменяет Созиданию с Войной. То есть с разрушением. Замечательно!

— Я все-таки тебя отвлекла.

— Ты — Ника, — сказал Гефест, — я вспомнил.

— Ты умеешь забывать, кто входит в пантеон? Я считала, это единственное, о чем мы помним, даже когда изображаем сон.

— Ты любишь спать? — вдруг поинтересовался он.

— Нет.

— А Венчик любит.

— Я иногда использую сон, чтобы разорвать непрерывность времени, — сказала Афина.

Гефест посмотрел вверх, как клубился дымок над его горой. Он явно пытался перенастроить ум.

Афина не мешала.

— Да, я знаю, зачем ты пришла, — наконец сказал он.

— Я тоже знаю.

— Тебе нужен символ разрушения Трои, ты хочешь, чтобы он был авторским.

— Как быстро ты подхватил слово Фебби!

— Это его слово? Он простит меня… Раньше я говорил — мастерский. Но работать мастерски люди почти научились.

— Я хотела бы…

— Вот! — Гефест протянул ей пергамент.

— Что это?

— Я начертил, что тебе нужно.

Она просмотрела.

— Хорошо, я объясню, — согласился, скорей, сам с собой Гефест. — Тебе требуется совершить проникновение в пределы крепости несколькими десятками воинов. Одновременно это должен быть сложный и запоминающийся механизм. Так?

— В точности!

— Три возможных решения. Мне больше всего нравится вот это. Но ты, видимо, его отвергнешь. Хотя мне будет очень, очень жаль…

И Гефест упал в объятия собственных размышлений.

— Эй! — позвала Афина.

— Да! План такой… Это великолепный план! Перенос сфинкса из Айгюптоса в Трою в абсолютно тождественном виде без изменений.

— Что? — не поняла Афина.

— Это будет тот же самый сфинкс! Более того, он исчезнет в Айгюптосе и возникнет тут. Эта задача решаема, честное слово…

— Как?

— Очень просто, механически, элементарно. Есть три трудности. Кстати, то, что и возможностей три, и трудностей три, вселяет в меня оптимизм…

— Какие трудности?

— Первая: осложнения с древним пантеоном. Это и хорошо: отбирая сфинкса, мы лишаем их важного символа перед их ареалом смертных. Но древнему пантеону может не понравиться.

— Достаточно.

— Вторая: следует отправить экспедицию на завоевание Айгюптоса, чтобы создать условия для проведения работ. И третья: сами работы займут некоторый срок.

— Сколько?

— Лет десять максимум. Зато представь: вырванный из песков сфинкс, перенесенный в полном соответствии, да еще и сделанный полым внутри! Ох, тебя не забудут!!!

— Отказать!

— Я так и знал… Какая жалость!

— Дальше!

— Ну, можно построить еще один город, чтобы они соприкасались с Троей стенами. Смотри: два круга соприкасаются в одной точке. Изящное архитектурное решение. И второй город строится в два раза красивее, привлекательней, чище. Город для греков. Вместо походного лагеря.

— Я напоминаю: мы решили разрушить город, а не построить.

— Потом греки покидают город, он остается пустым. Троянцы выбирают лучшее и переселяются напротив. Тут-то из храма Афины (альтернативного) ночью выбираются твои жрецы в полном вооружении и захватывают полупустую Трою.

— Это беда какая-то…

— Почему вы все всегда выбираете простейшее?! Вы же не люди! Ну ладно, можно тупо построить деревянного слона, запихнуть в него три дюжины бойцов и подарить от твоего лица троянцам. Храму Афины от благодарной посетительницы. Но учти, что воинам в слоне будет неудобно.

— Очень тесно?

— Ну так, минимум личного пространства. Я бы не полез.

— Они смогут шевелить руками и ногами, хоть немного?

— Я же не кролика деревянного предлагаю построить! — возмутился Гефест. — У меня есть свои нормы. Но лучше запомнится деревянный мамонт или древний ящер.

— А ширину ворот ты мерял?

— Ворота придется разобрать, — решительно сказал Гефест, — и часть стены снести.

— Почему?

— Это же слон! — укоризненно произнес Мастер.

Афина быстро подумала.

— Конь, друг мой, конь!

— Конь? — ужаснулся изобретатель. — Зачем?

— Не придется сносить стену. Кроме того, конь — один из символов Посейдона. Пусть войдет в историю как знак вероломства.

Афродита встретилась с Аполлоном.

— Она обещала спасти моего Париса, — сказала Афродита.

— Она кое-что хочет взамен, если не ошибаюсь.

— Пусть возьмет. У них и так все готово. А мне нужна жизнь моего избранного.

— Именно этого? Он еще не все для тебя сделал? Ты же переменчива с ними, как ни один из нас.

— У меня тоже все готово. Его именем я назову город. Этот город, Фебби, прославит нас с тобой. Это будет наш город, обещаю!

— Скоро?

— Не очень.

— Тогда верю. А Марсик?

— С ним у меня будет другой город, — жеманно ответила Афродита.

— Появление Диониса тебя подстегнуло. Ты уже не так беспечна.

— Появление Диониса подстегнуло всех. А я буду беспечна.

— Скоро?

— Всегда!

— Ты же знаешь, я тобой восхищаюсь и не устану восхищаться.

— Спроси: что же я должен сделать?

Аполлон лучезарно улыбнулся:

— И что же я должен сделать?

— Когда они увидят это безумное деревянное уродство…

— Да?

— Пусть твоя Кассандра промолчит.

Солнце обернулось трижды. Афина не использовала сон, чтобы прервать время. Четвертым вечером, размышляя о миссии звезд в небе и сравнивая это со своей ролью в пантеоне, Афина услышала голос Гермеса.

— Хайре, мудрая! Даже не знаю, как тебе и сказать…

— Скажи молча.

— Я попробую.

— У тебя получится. Мне кажется, ты хотел бы меня предупредить.

— Я вестник, Ника, и входящие в пантеон для меня должны быть равны.

— Молчи. Я угадаю.

Голос замер вдали.

— Мой дядя, — сказала Афина. — Он согласен на разрушение Трои, но только если сделает это сам. И он подготовил нечто.

— Раз ты обо всем так прекрасно осведомлена, то сменим тему разговора. Кстати, нечто — очень удачное выражение.

— Дядя у меня морской, поэтому нечто плывет.

— Все плывет, все течет, все меняется. Я меняю тему. Наш хромой подмастерье просил сообщить тебе о том, что великий, сногсшибательный проект коня закончен. И об одной ма-а-аленькой неувязочке.

— Ну?

— Из коня нельзя будет выйти.

— То есть как?!

— То есть нельзя.

— Совсем?!!!

— Не совсем. Из коня нельзя будет выйти без посторонней помощи.

— Почему?!

— Это было сделано, чтобы идеально скрыть дверь. Ее нет. Знаешь, что смешно? Он использовал в устройстве входа-выхода тот же секретный рычаг, что и давно умерший отец нашего общего любимца Бакха. Этот смертный сооружал сокровищницу для египетского фараона и пристроил тайную дырку. С нее и началось восхождение к свету. Тебе нравится?

Дева Афина стояла перед бездной, особым образом сложив руки. Собственно, бездна была всего лишь высохшим соленым озером, но Афина видела на его месте кое-что иное.

— Те, что остались, отзовитесь! — произнесла она очень тихо и очень торжественно.

Песнь двадцать первая

О самом взятии города врали мало. Поэтому рассказать что-то оригинальное трудно. Разве что два эпизода, совершенно упущенные аэдами, летописцами и сплетниками. Ночь в храме Афины накануне. И подводный бой.

НОЧЬ В ХРАМЕ АФИНЫ

Елена скользнула в боковой притвор храма — никто не увидел ее. Ее и нельзя было увидать в кромешном мраке: факелы горели только у ворот да кое-где на стенах. Осажденным приходилось уже беречь смолу.

Она пряталась с привычной легкостью, похоже, это не было впервые. Внутри Елена тихонько засмеялась: ей припомнилось, как всего дней десять назад она привела сюда стражу, чтобы схватить Одиссея, как она боялась своей тайны. Теперь она не боялась даже смеяться в темноте.

— Подойди сюда! — сказала она громко, звонко.

Это был вызов. С некоторых пор страха в сознании не осталось.

Елена Прекрасная почувствовала прикосновение. Она уже готова была нырнуть вслед за сердцем: когда не видно, можно было ошибиться, представить, будто ее трогает настоящий, прежний повелитель, и тогда каждая часть тела прыгала от радости, желая следовать за ним.