Наталья Калинина - Зеркальный лабиринт

• Название: Зеркальный лабиринт
• Автор: Наталья Калинина
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52108-1

В зеркальном лабиринте старинного дома блуждает потерянная душа. Ей скучно в мертвенном черно-белом мире, и она мечтает любыми способами вернуться в мир живых.

Анна и ее возлюбленный Рауль, вместе с друзьями приехавшие в этот дом, чтобы провести там отпуск, не знают, что опасность грозит не только их любви, но и жизни.

---

Наталья Калинина Зеркальный лабиринт

В произведении использованы тексты песен Diego Martín «Sobra», «De que me vale quererte». Перевод Нины Арутюновой.

Памяти Алексея Сабко

Пролог

1970 год, Испания

Ее терзали противоречивые чувства: с одной стороны, любопытство толкало в спину, словно озорной товарищ, но только Ванесса приближалась к двери ванной, чтобы приоткрыть ее и хоть одним глазком посмотреть, что происходит внутри, как страх хватал за руку, принуждая отступить. Но просыпающееся беспокойство подхватывало под локотки и водило по комнате нервными кругами, сужавшимися постепенно до маленького пятачка возле двери ванной. Что же там происходит? Страх и любопытство на разных чашах весов, и тяжелеющая с каждой проходящей минутой «гирька» беспокойства, поставленная к любопытству…

Ванесса приложила ухо к отполированному временем темному дереву, прислушалась. Ни звука. Ни шороха. Ни вздоха. Будто в помещении и нет никого. Открыть? Но Мария строго-настрого запретила ей мешать, напротив, дала важное задание – следить за тем, чтобы в комнату не заглянул кто-нибудь из взрослых, а если это произойдет, каким-нибудь разговором отвлечь вошедшего.

Но время бежало, а из ванной, в которой закрылась Мария, не доносилось ни звука… Ванесса не знала, что должно произойти, но полагала, что двоюродная сестра вступит с Печальной Сеньоритой в разговор. Не мысленно же будет просить ту о своем желании?

А может, и правда, мысленно…

А может, и не выходит ничего, и Мария просто затаилась в ожидании, моля Сеньориту появиться.

А может, и прошло-то всего ничего времени, и это только Ванессе, снедаемой беспокойством и страхом, кажется, что миновал час?

Ой, как жутко… А начиналось все как игра, с разговора на дне рождения Ванессы неделю назад. Помнится, после сладкого они, пять девочек, уединились секретничать в спальне. Ванессе не терпелось похвастать перед подругами и двоюродной сестрой подарком родителей на четырнадцатилетие. Но внимание именинницы отвлекла двоюродная сестра, самая старшая в компании. Мария весь день была загадочно грустна, смотрела рассеянно, а если ее о чем-то спрашивали, не сразу реагировала. Иногда, будто вспомнив что-то приятное, улыбалась. Но на вопрос, что с ней, отвечала, мол, ничего. При этом и ее интонации, и взгляды, и эти улыбки невпопад просто кричали о том, что в жизни Марии происходит что-то очень важное, нечто, чего еще никогда не случалось.

Тайну открыла сама Мария, рассказав по секрету, что больна неизлечимым сердечным недугом, отравившим ее существование бессонницей, смелыми мечтами, нескромными желаниями. Но «отравителя» так и не пожелала называть, хоть хитрая подруга Исабель перебрала имена всех знакомых юношей – от двоюродных братьев Марии до сына булочника, известного в поселке умственной отсталостью. «Ах, девочки…» – вздыхала Мария с загадочной печалью в глазах виноградного цвета и чуть снисходительно улыбалась. Потомив жадных до подробностей слушательниц, насладившись их нетерпеливостью, усладив себя читаемой в их взглядах завистью, Мария призналась, что объект любви не знает о ее чувствах. Пока. «А если он тебя не полюбит?» – с детской непосредственностью прямо в лоб спросила самая младшая в компании, тринадцатилетняя Марта. «А если не полюбит – умру», – Мария вздохнула так сокрушенно, что и сомнения не оставалось в том, что без ответного чувства она погибнет. «Ах, что ты!» – заахали все наперебой, не столько сочувственно, сколько желая получить больше подробностей об этом волшебном чувстве, еще не тронувшем их девичьи сердца. И только пятнадцатилетняя Исабель, вторая по старшинству в компании, скептически хмыкнула. «Не умрешь», – сказала она веско, и ахавшие подруги замолчали. При этом глаза девочки зажглись таким блеском, что стало сразу ясно, она обладает не менее интересной тайной, чем Мария. «Моя троюродная сестра рассказывала, что ее подруга…» – начала Исабель в наступившей жадной тишине. И замолчала. «Ну же, ну же…». «Это страшная история!» – предупредила она. И девочки, загалдев, в предвкушении сдвинулись в более тесный круг. Это тоже у них водилось – рассказывать под покровом темноты страшные истории. Слушать их, попискивая от ужаса, хвататься за руки и выходить потом в коридор всей компанией, а не поодиночке.

Историю Ванесса слушала вполуха – как делала всегда, когда ей становилось страшно. Она не любила, когда вечера с подругами заканчивались такими рассказами, но не признавалась в том, что умирает от ужаса. Девочка нашла свой способ не бояться – делать вид, что внимательно слушаешь, ахать и охать, но при этом постараться думать о чем-то другом так, чтобы слова не касались слуха, не тревожили сознания, не оставались в памяти.

И все же часть рассказа Исабель она услышала. Легенду о Печальной Сеньорите, в поисках своей любви заблудившейся в ледяном лабиринте. Но как Сеньорита оказалась в лабиринте, почему ее называют Печальной, где потерялась ее любовь, Ванесса пропустила. А может быть, Исабель и не поведала, потому что сама не знала, ведь главное в этой истории было не это. «…И той, кто увидит Печальную Сеньориту, она обязательно поможет. Подруге моей троюродной сестры посчастливилось ее вызвать. И когда Сеньорита вышла из своего ледяного мира, подруга моей сестры попросила ее о любви…» – закончила свой рассказ Исабель в полной тишине, под устремленными на нее взглядами, в которых читалось одно желание – увидеть эту загадочную Печальную Сеньориту.

…Откуда-то потянуло холодом, и Ванесса зябко повела плечами. Ну что же там происходит, в ванной? И почему так долго не выходит Мария? Беспокойство пересилило страх, и Ванесса вновь приложила ухо к двери. Ох, не дело они задумали… А все Мария, уговорила ее, хоть Ванесса и противилась поначалу. «Я попрошу у нее любви и для тебя, хочешь?» – спросила Мария. Ванесса хотела. А какая бы девушка отказалась от любви? «Тогда через неделю… Когда наши семьи соберутся вместе на Рождество в нашем доме. Уйдем после десерта в мою спальню, якобы для того, чтобы поболтать. Как обычно! Никто и не заподозрит ничего дурного. Я зайду в ванную, где есть зеркало, а ты стой и сторожи, как бы кто не вошел…».

Если Мария и нервничала сегодня за рождественским ужином, то вида не показала. Исабель сказала, что одно из условий – спокойствие. Иначе ничего не выйдет, а если Сеньорита почувствует страх, разговаривать откажется, если не хуже… Утащит к себе в ледяной мир! Зато за Марию нервничала Ванесса. Отговорить? Страшное это дело… «Встать около полуночи перед зеркалом, зажечь двенадцать черных свечей, зажмуриться ровно за двенадцать минут до наступления полуночи, отсчитать одиннадцать минут и на последней минуте открыть глаза. И в зеркале покажется Печальная Сеньорита – в последние 12 секунд. Успеть попросить желаемое, пока она не ушла… или не протянула к тебе руку, чтобы утащить», – Мария столько раз повторяла полушепотом услышанный от Исабель «ритуал», что Ванесса запомнила его, как молитву. Страшно… Страшно про протянутую руку, которая грозит утащить тебя куда-то. Страшно про свечи, которые непременно должны быть черными. Страшно про полночь…

А может, Исабель все выдумала? Слишком уж странным выглядел ее рассказ, да и сложностей напущено в избытке – и свечи непременно черные, и в полночь, перед зеркалом, и отсчитывать одиннадцать минут (это сколько же получается?). Похоже, пошутила жестоко Исабель. Эта мысль придала Ванессе храбрости, и она рывком отворила дверь ванной.

Никого. Только горят, потрескивая, двенадцать черных свечей. И пляшут на стенах косые тени. И отражаются в зеркале двенадцать подрагивающих огоньков – будто следят за Ванессой шесть пар чьих-то огненных глаз. Но где же Мария? Ванесса бы поклялась, что из ванной никто не выходил.

И холодно как тут… Вон, даже странный налет на зеркале. Не пар, а будто… изморозь. Желая проверить свою догадку, Ванесса шагнула к зеркалу и чуть не упала, споткнувшись о что-то мягкое. Нагнувшись, она увидела лежащую на полу Марию. Без чувств, и, кажется, не дышащую. С открытыми глазами, в которых застыл ужас, с искаженным немым криком ртом.

– Ма… – прошептала Ванесса. То ли половину имени сестры, то ли половину восклицания «мама». И, опомнившись, ринулась из ванной за помощью. Но, убегая так стремительно, захлопнула за собой случайно дверь. И не увидела, как две зажженные свечи упали прямо на Марию.

* * *

@Bukv = «Никогда не доверяй отражению», – эта странная фраза из моего сна вспомнилась опять, когда я разглядывала себя в зеркале. «Не доверяй!» – услышала я так четко, словно голос раздался в голове. И в воспоминаниях постепенно стали проступать, будто изображения на погруженной в проявляющий раствор фотобумаге, расплывчатые очертания приснившегося. Этой ночью я вновь увидела хорошо знакомый мне с детства сон, где я гуляла по узким извилистым улочкам, приводившим меня к католической церкви. Мое видение каждый раз заканчивалось встречей с пожилым сеньором, который спускался по ступеням и с ласковой улыбкой протягивал мне ладонь, приглашая следовать за ним. Это был вещий сон, секрет которого я разгадала прошлым летом, когда волей судеб оказалась в одном испанском поселке и обнаружила, что улицы его уже мне знакомы[1]. А тот сеньор с глазами цвета переспелой сливы был моим дедушкой, высланным в СССР еще ребенком в годы гражданской войны в Испании…