Эйлин Фэйворит - Героини

• Название: Героини
• Автор: Эйлин Фэйворит
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38739-7

Америка, Иллинойс, глухая провинция, забытая богом и людьми. Казалось бы, какой смысл держать в этой глуши частный пансион. Но оказывается, смысл есть: Анна-Мария и Пенни, ее тринадцатилетняя дочь, владелицы лесного жилища, привечают здесь временных постояльцев. Правда, все они весьма необычные. Это попавшие в беду героини знаменитых литературных произведений. Эмма Бовари, Скарлетт О'Хара, Фрэнни Гласс из сочинения Сэлинджера… Единственное, что вызывает у Пенни и Анны-Марии боль, это невозможность вмешиваться в судьбу любимых героинь книг, какой бы трагический конец их ни ожидал. Но однажды в беду попадает Пенни, и, кроме как от своих постояльцев, помощи ей ждать не от кого.

---

Мама помогла Кэтрин подняться, крепко обхватила ее за талию.

— Идем. Я точно знаю, впереди тебя ждут счастливые дни, — соврала она.

Она не знала, сможет ли Кэтрин перенести испытания, которые ее ожидают. Но сейчас это было не важно. Главное — привести ее домой и уложить в постель.

На следующий день Эдит ворвалась в спальню Анны-Марии в семь утра. В руках у нее был пластиковый чехол, в чехле — сизо-голубой костюм. Она распахнула дверцы шкафа, повесила костюм на вешалку, затем с треском распахнула висящие на кольцах шторы. Комнату залили яркие лучи солнца. Веки Анны-Марии затрепетали.

— Проснись и пой! — воскликнула Эдит. — Сегодня вы обе должны помочь мне! Сегодня ланч, и у нас куча дел!

Повернувшись спиной к девушкам, Эдит перевязала каждую штору специальным шелковым шнуром. Кэтрин перевернулась на другой бок и закрыла лицо рукой. Анна-Мария не сводила с нее глаз. Внезапно Кэтрин приподнялась на локтях и прижала кулак ко рту. Анна-Мария спрыгнула с кровати, схватила стоящий возле двери в ванную таз и подбежала к постели Кэтрин. Девушку тут же вырвало прямо в таз.

— Что это? — спросила Эдит. — Ей плохо прямо с утра?

— Она всю ночь мучилась от гриппа, — сказала Анна-Мария.

— Грипп летом?..

— Так ведь это хуже всего, ты сама говорила.

Анна-Мария подбежала к двери ванной, открыла ее и вылила дурно пахнущую рвоту в унитаз, забрызгав при этом пластиковое сиденье. Зажав нос, взяла салфетку и принялась свободной рукой оттирать ободок сиденья. Потом спустила воду. Вернувшись в комнату, она увидела, что Кэтрин лежит, бессильно откинувшись на подушки.

— А я надеялась, что она поможет чистить столовое серебро, — разочарованно пробормотала Эдит. Затем пощупала лоб Кэтрин. — У нас уйма дел!

— Я тебе помогу. Все сделаю. К тому же Кэтрин может всех заразить, — сказала Анна-Мария.

Девушка застонала и перевернулась на другой бок.

— Я умираю, — пробормотала она.

— Бредит, бедняжка, — сказала Анна-Мария.

— Какая жалость! Англичанка могла бы добавить шарма нашему ланчу. — Эдит показала на дверь. — Сейчас пришлю Грету с аспирином. А ты пока иди завтракать. Ванну примешь потом, когда закончишь все дела. Мой голубой костюм очень тебе пойдет. У нас столько дел, просто ужас!

Все оставшееся утро Эдит провела в суматохе приготовлений к приему. Она безостановочно раздавала приказания Грете и Анне-Марии. Мама чистила столовое серебро, что не требовало особых навыков. Грета складывала льняные салфетки в виде лебедей, протирала хрустальные бокалы, украшала бисквитный торт дольками апельсина и цветочками из крема.

Этой ночью Анне-Марии удалось поспать не больше четырех часов. Она тупо смотрела в окно кухни, механически натирая серебряную ложку куском мягкой ткани. Она беспокоилась. Куда подевался Хитклиф? Где он теперь? Как долго все это будет продолжаться? Она вовсе не была уверена, что днем удастся улизнуть хотя бы на час-другой. Противно пахло металлом. Анна-Мария опустила глаза, взглянула на зажатую в руке ложку. Низ так и сияет, а черенок, покрытый филигранью, по-прежнему темен. Девушка перевернула ложку, начала натирать ее с другого конца, повторяя про себя: «Он непременно будет там сегодня, он непременно будет там сегодня».

Зазвонил телефон, и Анна-Мария услышала, как мать метнулась в гостиную. Поначалу было почти не слышно, о чем идет речь, но затем мать повысила голос.

— Так я и знала! Мы должны были продать его еще два года назад! Ты никогда не слушаешь меня, Генри!

Анна-Мария терпеть не могла, когда мать кричала на отца; в ней тут же вскипала ненависть. Последнее время разговоры в доме Энтуистлов постоянно крутились вокруг денег. Использовать садовые пионы в качестве украшения для стола не считалось шиком, но теперь пришлось сделать это. Обычно в день ланча с дамами из клуба к дому подъезжал фургон флориста с гигантским ассортиментом роз и экзотических растений. Необходимость экономить на всем буквально убивала Эдит. Моя мама знала об этом и ждала, что же дальше будет принесено в жертву. Для того чтобы она имела возможность получить надлежащее образование, существовал трастовый фонд, но казалось немыслимым, что мама сможет учиться в таком дорогом колледже, как Вассар, в то время как доходы семьи так резко упали.

— А как насчет твоей собственной семьи? Хочешь, чтобы мы все оказались на улице?

Анна-Мария так яростно терла ложку, ощущая через тонкую ткань завитки филиграни, как будто коробка начищенного столового серебра могла спасти семью. Наконец последняя ложка улеглась в обтянутое бархатом углубление. Девушка взяла со стола тяжелый футляр красного дерева и направилась в столовую, неся его на вытянутых руках. И в этот момент мать завизжала:

— Ничтожество! Полное ничтожество, вот ты кто!

Сначала Анне-Марии показалось, что Эдит называет ничтожеством ее. На глазах выступили слезы. Маятник в старинных напольных часах фирмы «Сет Томас» мерно раскачивался из стороны в сторону. Анна-Мария чувствовала себя усталой и разбитой. Но, поняв, что оскорбление адресовано отцу, она мгновенно завелась — сказались и усталость, и невозможность решить ситуацию с Кэтрин, и внезапно вспыхнувшая страсть к Хитклифу. Гнев ее выплеснулся на Эдит. Она из кожи вон лезла, чтобы быть хорошей и послушной, а вокруг меж тем разрастался хаос. Впервые за долгое время моя мама поняла: у совершенства, правившего домом, есть имя — тирания. У ее матери всегда был трудный характер, но теперь, когда дело дошло до угрозы лишиться привычного роскошного образа жизни, она стала просто невыносима. Анна-Мария с грохотом швырнула футляр на обеденный стол, зазвенело серебро.

Эдит резко обернулась и окинула ее неодобрительным взглядом.

— Мне надо идти, Генри. Поговорим позже. — Она повесила трубку на рычаг и подошла к Анне-Марии.

— Столовые приборы мне сейчас не нужны.

— Почему ты так подло обращаешься с ним?

— Подло? Мы с твоим отцом обсуждали одно дело.

— Ты говорила с ним так, точно он дурак какой-то!

— Мне следовало самой вести его дела! У твоего отца не хватило ума понять, что…

— Сейчас же прекрати говорить о нем гадости!

— Не смей говорить со мной в таком тоне.

— Он мой отец!

Эдит хмыкнула. Взяла с буфета серебряный портсигар, достала сигарету, закурила.

— Как мило. Стало быть, ты на его стороне. А ведь это тебе следовало бы беспокоиться. Твой трастовый фонд оформлен на его имя, пока тебе не исполнится восемнадцать.

— И что с того?

— Я защищаю в первую очередь твои интересы. Думаешь, сможешь познакомиться хотя бы с одним приличным молодым человеком, если пойдешь учиться в обычный государственный колледж?

— Да я плевать на них хотела!

— Это ты сейчас так говоришь. Со временем поумнеешь, надеюсь. Стесненные обстоятельства многим девушкам подрезали крылья. И я не допущу, чтобы это произошло с тобой. Можешь обзывать меня как угодно, я не отступлюсь.

— Ты хочешь сказать, что я не смогу учиться в Вассаре?

— Положись на меня. А теперь ступай наверх, Анна-Мария. И не смей больше устраивать мне сцены! Прими душ, охлади голову.

— Я тебя ненавижу.

— Наверное. Но настанет день, и ты все поймешь. — Эдит указала сигаретой на раскачивающийся маятник старинных часов. — Наши гостьи будут здесь ровно через сорок две минуты.

Эдит развернулась и решительным шагом направилась в гостиную.

— Держи себя в руках, очень тебе советую.

Подбородок решительно вздернут, каблучки дробно постукивают по деревянному полу. Но от внимания Анны-Марии не укрылось, что пальцы матери с зажатой в них сигаретой дрожат.

Звякнул колокольчик, и на пороге возникла первая гостья. Эдит так и лучилась любезностью, сияла улыбкой. Леди восторженно охали и ахали при виде стола, заставленного пирогами, крохотными сэндвичами с салатом из огурцов и яиц, графинами с пенистым шербетом. Анне-Марии в серо-голубом материнском костюме раз десять пришлось рассказать о своих планах на будущее, связанных с колледжем, и она чувствовала себя завзятой лгуньей. Одна матрона в перчатках и с густо намазанным помадой ртом кивала как заведенная, пока Анна-Мария перечисляла предметы, которые придется изучать в первом семестре. В глубине души она чувствовала, что в случае разорения родителей ей не доведется присутствовать ни на одном из этих занятий.

Еще одна дама заметила, что у студенток Вассара прекрасный выбор молодых людей из колледжей Лиги плюща. Анна-Мария представила себе этих юношей в жилетах в ромбик и тут же выбросила их из головы. На смену им пришел образ Хитклифа, его прекрасное смуглое лицо. Если она останется здесь, ничто не разлучит ее с Хитклифом. Аккуратно подстриженные мальчики в жилетах интересовали ее меньше всего. Ее вообще не интересовало ничего из того, что могло бы доставить радость матери. Она не позволит деньгам управлять ее решениями. Когда дамы начали рассаживаться за столом, Анна-Мария воспользовалась моментом и быстро опрокинула очередной бокал шипучего пунша.