Н. Пинегин - 70 дней борьбы за жизнь

• Название: 70 дней борьбы за жизнь
• Автор: Н. Пинегин
• Издательство: ОГИЗ РСФСР Cеверное издательство
• Жанр: История
• Год: 1932

По дневнику участника экспедиции Брусилова — штурмана В. Альбанова

---

Пятница, 30 мая. С утра северо-западный ветер, пять баллов; После завтрака началась сильная метель, и все небо покрылось облаками. Тем не менее мы в 10 часов утра спустили на воду каяки, переправились через полынью и пошли по очень плохой дороге. Но и дальше опять полыньи, — и переправы приходится делать чуть ли не каждые полчаса.

Давно уже не встречаем больших полей, по которым можно итти часами. Встречаемые теперь поля таковы, что с одной переправы видна следующая, метров 150–200. Не о таком ли лед упоминает Нансен, сравнивая его с рыболовной сетью? Если бы посмотреть на лед с высоты птичьего полета, ячеями этой сети был бы небольшие поля, отделенные друг от друга трещинами каналами. Во всяком случае наша сеть такова, что только бы выбраться извне.

За день отчаянной работы нам удалось пройти не более трех километров. Но все же нас продолжает нести со льдом на юг.

Сегодня полуденная высота солнца дала широту 82° 0,1', а теперь, когда я пишу дневник, мы уже, должно быть, пересекли 82 параллель.

Странное дело: на моей карте северная оконечность Земли Рудольфа нанесена на широте 82º 12'. Следовательно, теперь, когда наша широта 82°, я нахожусь от этой земли или к востоку или к западу, — вероятно, западнее, так как в противном случае пришлось бы весь дрейф «Анны» отнести к востоку. Нас сносит на запад: это я могу видеть и по моему никуда не годному хронометру, и по господствующим ветрам, и по направлению выпущенного в воду линя. На моей карте Земли Франца-Иосифа на Земле Рудольфа нанесены две вершины более 360 метров. Если бы эти вершины были нанесены правильно, я должен бы увидеть их более, чем за 35 миль. Однако я ничего похожего на землю не вижу. Что бы я дал сейчас за заслуживающую доверия карту и за хороший хронометр! Надо внимательно смотреть на горизонт.

Сейчас 7 часов вечера. Стоим у полузажатой полыньи. Опять началась метель. Разведку придется отложить до более благоприятной погоды. Сегодня и вчера видели несколько раз нырков, а сегодня даже перешли три медвежьих следа.

Суббота, 31 мая. Утром, только что напились чаю, слышим: кричит Максимов, что за полыньей стоит медведь. Мы с Лунязвым взяли винтовки и под прикрытием торосов подкрались почти к самой полынье, но все же стрелять было еще слишком далеко. А медведь стоит и только воздух носом тянет. Он почуял вкусный запах горевшего тюленьего сала, но ближе подходить не решался. Когда вы увидите на фоне торосов медведя, только чуть-чуть отличающегося от них желтизной, то прежде всего вам бросятся в глаза три точки, расположенных треугольником: два глаза и нос. Эти точки то поднимаются, то опускаются, и с их помощью медведь исследует незнакомое существо или предмет. На этот раз инстинкт самосохранения взял верх над любопытством и голодом. Постояв минут пять, медведь повернулся и собрался уходить. Пришлось стрелять. Медведь упал, но тотчас же поднялся и побежал. Мы продолжали стрелять «пачками». При некоторых удачных выстрелах медведь подпрыгивал и даже раз перевернулся через голову. Но вот он уже, по-видимому, не может подняться, начинает кататься и свирепо грызет лед. Наконец, он успокоился и лежит неподвижно. Спустили два каяка и поплыли через полынью. Вдруг наш «мертвый» медведь поднялся и быстро пошел на утек, что твой иноходец. Мы вернулись обратно, пожалев зря выпущенных патронов, а Контрад отправился в погоню. Хотя мы решили уже, что «этого медведя не едят», но все же я послал на помощь Контраду Смиренникова, так как по такому ломаному льду одному ходить опасно. Минут через сорок вернулся Смиренников и сообщил, что медведь далеко не убежал, и мертвый лежит в полынье.

Да, сегодня удачный денек. Ветер с севера. Полуденная высота дала 81°54′. Бросили лот и, мне кажется, достали дно на глубине около 200 метров.

Много летает нырков; один раз пролетела стайка в девять штук. Летают белые чайки и глупыши. Тюленей выставало целый день тоже много и даже по два и по три зараз. Положительно земля должна быть где-то недалеко. Слишком большое оживление вокруг нас на льду, на воде и на воздухе.

А на горизонте ничего не видно. Впрочем не так. Теперь, когда мы так страстно желаем увидеть землю, мы видим ее 3 каждой тучке, в каждом ропаке или в светлом пятне на горизонте. Вот-вот, ждем, станет горизонт яснее и мы убедимся, что далеко на горизонте — земля, во всей ее прелести. Но проходит некоторое время, уносится тучка, ясно в бинокль мы рассмотрели ропак, и от наших островов не осталось и следа.

Лед находится в движении: полынья, у которой мы вчера остановились, сегодня неузнаваема. Куски льда отламываются от нашего поля, уносятся к противоположной кромке полыньи, и наше владение понемногу уменьшается. Лед за полыньей состоит из мелких льдин. Ходили на разведку и убедились, что по нужному нам направлению итти положительно нельзя. Не могу себе и представить, как мы дойдем.

Сегодня у нас идет «стряпня». Из медвежьего мяса, почек, сала и кишок мы наделали таких колбас, что самый взыскательный гастроном облизал бы пальцы. Я это говорю не с голоду, так как теперь мы сыты до отвала. Медвежье мясо мы варим и сушим впрок. Убитый сегодня медведь велик, не менее трех метров от кончика носа до хвоста. Шкура очень хороша. Хорошие деньги можно бы взять за нее «там», где живут люди. Жалко, а приходится бросать: не брать же с собой такую тяжесть, когда мы почти готовы побросать самое необходимое. Ночью поднялась сильная метель, при крепком северном ветре.

Воскресенье, 1 июня. Сегодня мои именины. Едва я проснулся, спутники поздравили меня с этим событием и пожелали… ну, что можно пожелать в нашем положении? Конечно, земли, как можно скорее, а остальное — приложится само. Регальд, наш повар, решил отпраздновать мои именины, закатил такой именинный стол, что у всех от одного вида потекли слюнки. Во-первых, все получили по громадному куску великолепного бифштекса с поджаренным луком. На второе — по большому куску сочной колбасы; на третье был чай с сушеными яблоками. Чувствуют себя именинниками положительно все. Да и помимо именин для радостного настроения есть основание. Ветер по-прежнему северный, и нас несет на юг. Хоть и не ходи вовсе пешком, а сиди в своем «купе»-палатке.

Хотя солнце только временами проглядывало сквозь облака, все-таки удалось взять его высоту, и широта получилась 81°49,5'.

Нас очень быстро подает на юг. Меня смущает одно обстоятельство, о котором я стараюсь умолчать перед своими спутниками. Если лед быстро идет на юго-юго-запад, то, значит, нет преград на его пути. А ведь эти преграды ни более ни менее, как острова, к которым нам следует стремиться. Ведь если мы радуемся нашему дрейфу, то только ради этих островов. А их-то, по-видимому, и нет там, куда движется лед. Теперь, когда мы, достигнув широты Земли Франца-Иосифа, продолжаем двигаться на юг и тем не менее не видим и намека на острова, становится ясно, что нас проносит мимо этой земли. Проносит, конечно, по западной стороне. Нам необходимо итти на восток, но как пойдешь по этим льдинам, все время находящимся в движении относительно друг друга? Лед переставляется ежеминутно, прямо на глазах. Одна полынья закрывается, другая открывается, льдины меняются местами, как будто какие-то великаны на большой доске играют в шахматы.

Идя на разведку и переправившись через несколько каналов, мы увидели на одной из льдин следы лыж. Сначала мы были поражены, но пересчитав число следов и рассмотрев их внимательнее, мы убедились, что это наши же следы, проложенные раньше, но только льдина переставлена на другое место. Вот и извольте итти по такому льду! Во время разведки видели свежие следы медведицы с двумя медвежатами и трех взрослых медведей. Летают нырки и глупыши. Луняев убил тюленя, но пока его собирались доставать, он утонул.

Пользуясь прояснившимся на несколько минут горизонтом, я взял высоту солнца и — получил широту 81°42,5'. Значит, за сутки нас подало к югу на семь миль. Недурно, Положим, и ветер сегодня крепкий. По-старому ничего не видно похожего на землю. Раньше я ждал ее в южной части горизонта, но теперь внимательно осматриваю его кругом, не исключая и севера. Где мы можем быть? Неужели находимся по восточную сторону островов? Нет, это немыслимо! Мы должны быть по западную сторону Земли Франца-Иосифа, где-нибудь к северу от Земли Александры. Только бы не попасть слишком к западу! Тогда наше дело будет хуже: можем «промазать» мимо Земли Франца-Иосифа и не попасть на Шпицберген. Но этого трудно ожидать. Вероятнее всего мы находимся севернее Земли Александры. По описанию Нансена, это земля низменна и покрыта снегом или ледником. Немудрено, что мы ее сейчас и не видим.

Острова Рудольфа и другие, лежащие к северу, по всей вероятности, остаются много восточнее. Если это предположение верно, то положение наше хуже, чем мы желали бы. Я предпочел бы попасть на путь Нансена, так как об этом пути мне хоть немного известно Знаю, что там есть моржи, медведи и птицы, следовательно, мы там не умерли бы с голода. Земля же Александры совершенно неизвестна мне, и ее северные берега у меня нанесены пунктиром, как они были нанесены и на карточке Нансена. Но поживем — увидим!