Алексей Колентьев - Партизаны третьей мировой

• Название: Партизаны третьей мировой
• Автор: Алексей Колентьев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4226-0101-1

Когда началась необъявленная война США против России…

Когда натовские солдаты вторглись на нашу землю…

Когда российская армия оказалась молниеносно сломленной и уничтоженной…

Когда натовские наемники, победным маршем шагая по стране, сжигают дотла целые города и убивают всех мирных жителей России без разбору — женщин, стариков, детей…

Когда наше правительство трусливо бежит за границу…

Что сделаешь ты, русский человек?

Можно опустить руки — и погибнуть от пули врага. Можно сдаться на милость победителя, пойти в рабство или наняться в полицаи. А можно принять вызов — и ответить на агрессию партизанской войной.

И только в последнем случае ты имеешь право называться Русским!

---

…Оставив водилу присматривать за пленным, мы с приятелем нагруженные словно пара вьючных мулов ринулись к опушке леса, где я загодя наметил место для обстрела. Сложностей было две: подобраться к аутпосту на гарантированно убойное расстояние было невозможно и из такого гранатомёта как этот, ни я ни мишка никогда не стреляли. Но ничего лучше на данный момент не придумывалось, всё что мы делали с первого и по сей день нашей одиссеи, на две трети была авантюра и на одну треть — везение. Мгновения не проходило, чтобы в голову не лезли мысли о том, что может пойти не так: гранаты могут оказаться фуфлом, одна из них даст течь и мы с Михасём просто врежем дуба. Да много ещё чего может быть. Но если рассуждать то вполне спокойно можно было остаться там, на поле рядом с Ильинским и ждать пока не придут те, кто уже рискнул и им выпал фарт — целая страна почти на блюдечке. Нет больше у нас права на сомнения и варианты, все сроки для гаданий типа "а что если", уже вышли и нужно действовать. Чем наглей тем удачливей всё сложится, а если нет… смерть храбреца бывает один раз, смертей труса — что воды в море. Всё это я крутил в голове пока мы свалив барахло на траву, лихорадочно но внимательно надевали балахоны на себя. Ремни и застёжки были из кевлара и пластика, а сама ткань очень прочной, в таком костюме можно было воевать и не особо бояться мелких осколков на излёте и даже открытого огня. Зрение сузилось до двух каплевидных окуляров противогаза, стало трудно дышать и все звуки вокруг приглушились но через специальные мембраны, можно было сносно друг друга слышать. Говорю же — удобная штука, хотя всё в мире относительно.

Решено было, что стрелять буду я один, а приятель станет заряжать гранатомёты, так будет даже быстрее. Вчера выяснилось, что из всей артели с подствольником принципиально знаком только я. Остальные слышать слышали, но опыта обращения даже с советским аналогом ни у кого не оказалось. Но это было самое простое: я откинул стойку прицела вверх и вскинув сверился со шкалой расстояний — максимум четыреста метров, а лагерь где-то в трёхстах. Сдвинул собачку предохранителя слева над цевьём и с силой отвёл гофрированную его часть вперёд, потом протянул руку в сторону и Мишка вложил в неё гранату. Зарядив оружие, обернулся к одетому в точно такой же комбез приятелю. Тот кивнул в знак того, что последовательность запомнил и так мы снарядили один за другим, все оставшиеся стволы. Внимательно приглядевшись к деревьям я понял сто ветер сейчас слабый и газ будет сносить влево. Осторожно, стараясь держать оружие ровнее, я вывел прицел на триста пятьдесят метров и нажал на спуск.

— Боп!

В плечо отдало непривычно сильно, видимо в газовых гранатах был сильный вышибной заряд. Не останавливаясь и не смотря на результат, я взял следующий ствол, бросив пустой на траву под ноги.

— Боп!

На этот раз я всё же глянул на лагерь и увидел, как мечутся в периметре слабо различимые фигурки людей. Не останавливаясь больше, я снова взял заряженный гранатомёт и больше уже не смотрел. Сверяя только прицел, чтобы гранаты ложились веером, накрывая как можно большую площадь. Так продолжалось пока Мишка не дёрнул меня за плечо, показывая на пустой ящик. Руки опустились сами, ствол с глухим теньканьем брякнулся под ноги рядом с остальными. Не снимая костюмов, мы стояли разглядывая сквозь густую листву результат работы. Издали картина получалась даже скучной: внешне ничего не изменилось, ни тебе пожаров, ни дыма — газ оказался совершенно бесцветным. Неправильным казалось только то, что ворота аутпоста наполовину были отворены и с той стороны в них врезался ещё один джип. Видимо кто-то пытался выбраться из западни, но не успел. Простояв так в общей сложности ещё с полчаса. Мы не снимая костюмов двинулись в обратный путь. Было странно идти по лесу, словно бы отгородившись от него чем-то вроде скафандра. Время шло к полудню и становилось довольно жарко, пот стал заливать глаза и дыхание сбилось. Когда мы вышли на дорогу где остался Варенуха с пленным, противогазы уже удалось снять, так вот в робах, нагруженные оружием мы и вышли к траншее. Вокруг стояла тишина, прерываемая невнятными глухими стонами. Обойдя машину, я увидел что пленник сидит с неестественно вывернутой шеей, а Варенуха сидит на краю ямы и держит в руках один из трофейных пистолетов вставив его ствол себе в рот. Картина была мне в общих чертах понятна: дождавшись пока мы ушли, водила не выдержал и свернул поляку шею. Но вот зачем он решил застрелиться, ещё предстояло выяснить. Не снимая костюма, я осторожно шаг за шагом приблизился к рыдающему пожилому мужику и сел рядом на край траншеи.

— Сбежать решил, Виталий Семёныч — говорил я будничным тоном, чтобы немного успокоить водилу и чуток привести его в чувство — Значит, бросишь нас с Мишелем на растерзание так сказать?

— Они… этот…. — Ствол пистолета мешал Варенухе говорить, и он вынул его изо рта, положив на колени но всё ещё крепко сжимая в кулаке.

— Зачем ты его раньше времени грохнул, может пригодился бы ещё. Как мы теперь узнаем, откуда они города обстреливают?

Судорожно переведя дух и вытерев сопли и слёзы кулак с зажатым в нём пистолетом, водила посмотрел на меня красными от недосыпа и рыданий мутными глазами. Непривычно видеть, когда вот такой крепкий на вид хитрован и явно не дурак выпить, становится таким уязвимым. Но сейчас нужен каждый боец и нет среди них годных и не очень, поэтому я просто сидел и ждал, готовый уговаривать и умолять его встать и продолжать идти вперёд, если это поможет.

— Вы ушли — Начал свой рассказ Варенуха — А этот стал пропаганду разводить: мол войска наши уже почти разбитые везде, а народ кого не потравили газом и не раскатали бомбами, по дорогам скитается.

— Это война, брат. Сначала они нас, потом мы их. Так всегда бывает.

— Нет! — Водила воздел руку с пистолетом к своему лицу и покрутил стволом — Он ещё казал, что они еду и одежду на колонны беженские сбрасывают. Нарочно вирусами всякими заражённое всё сбрасывают на людей! Антон, это же просто беженцы, люди станут болеть и никого не останется! Совсем никого не будет. А если мои ту еду подберут. Если они уже мертвые все!!..

Понимая, что истерика сейчас новой волной пойдёт на приступ остатков здравого смысла Варенухи, решил действовать быстро. В тоже время, ещё не поняв смысла только что узнанной новости, я выбил пистолет их трясущихся рук. Ствол брякнулся на дно траншеи, мимоходом я отметил, что водила даже снял его с предохранителя — стреляться вполне было можно. Но водила уже не обращал внимания на оружие, его охватила апатия и безразличие. Сложив руки на коленях и опустив голову, он всё повторял и повторял:

— Господи, почему ты допустил, почему оставил меня? Почему допустил….

Михась тоже был потрясён но вроде пока про самоубийство не заикался. Стянув с себя костюм он сидел на земле рядом с трупом поляка и жадно курил. Пройдя мимо него, я встал чуть в стороне от машины, вынул пистолет и выстрелил в воздух. Артельщики вздрогнули, оба повели себя именно так как я и рассчитывал: Михась залёг, перекатом уйдя под днище джипа, а Варенуха перестав рыдать нырнул в траншею, куда уронил пистолет. Если бы хоть один из них замер на месте или поднял руки, непременно бы сказал такому "до свидания". Апатия это самый страшный враг солдата, кто поддался ей уже не боец. А нам предстояло много, очень много воевать.

— Мужики, погоревали и хватит — я сказал это громко, чтобы ещё более привести товарищей в чувство — Скоро пиндосы опомнятся и пришлют сюда разведку или нагрянут большими силами. Нужно пошуровать на базе в ангарах с трофеями и быстро сматываться отсюда. Понимаю, вы устали…. Очень устали и хотите есть, спать и домой. Но так вышло, что дома у нас теперь сидят вот такие как этот кладоискатель и их сначала нужно выгнать. Пошли вперёд, мужики. Так вышло, что кроме нас уже некому….

Спустя полчаса, наш небольшой отряд уже пылил по дороге, ведущей к разгромленному аутпосту. Впереди шёл Варенуха, сжимая в руках вверенный ему карабин, следом шагал Михась, щуря хитрые цыганские глаза на высоко стоящее в зените июльское солнце, положив обе руки на ствол такого же карабина висевшего поперёк шеи. Я в пяти метрах позади всех, ощупывая взглядом окрестности и соображая, куда нам податься теперь. Особой перспективы не было, но одно я знал точно: мы будем искать врага и бить его там где встретим. Без пощады, без сожаления.

Глава 3

Россия. 29 июля 2011 года. 12.54 по местному времени. Юго-восточная окраина бывшего посёлка городского типа Тогучин. Внутренний периметр аутпоста охранного агентства "Блэкстоун — Сауз". Бывший сотрудник иркутского ЧОП "Булат", Антон Варламов. Сбор информации и дальнейшие перспективы.

Внутри периметра аутпоста было тихо, только в стоящем на отшибе домике, где как я решил ещё три дня назад, разместилось местное начальство. Там хрипела и свистела статикой помех радиостанция: слышались постоянно повторяющиеся кодовые фразы, незнакомые формулы позывных. Значит, кто-то либо уже вызвал помощь, либо пытался это сделать. Любой из этих вариантов меня не устраивал, поскольку наверняка у пиндосов налажена система переклички и поняв, что один из "опорников" не отзывается, могут вполне выслать нечто вроде мотоманёвренной группы или что-нибудь летающее. Варенуха, словно стыдясь за проявленную полчаса назад слабость, вообще старался не смотреть мне в глаза, находя малейший повод чтобы как-то проявить себя, доказать, что всё в норме. Бывший водила, в одиночку отстранив Михася, отодвинул влево до упора застрявшую на полпути створку ворот и первым вошёл внутрь ограды. С любопытством озираясь, он сунул нос внутрь кабины застывшего на выезде джипа и бестрепетно сбросив на землю покойного иностранца сел за руль. Мне стало интересно, что будет дальше и одёрнув Мишку за рукав, принудил приятеля остановиться. Замерев, мы молча ждали, что произойдёт. Из кабины минуты две раздавалось невнятное бормотание, потом к нему добавился звук ворочавшихся рычагов и вот "чудо враждебной техники" завелось, а из открытой двери высунулась плешивая башка Варенухи. Деловито поглядывая назад, он сдал задним ходом почти без рывков, словно век управлял импортным авто. Чуть погодя, он уже соколом смотря в нашу с приятелем сторону деловито спросил: