Джулия Тиммон - Здравствуй, будущее!

• Название: Здравствуй, будущее!
• Автор: Джулия Тиммон
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-7024-1815-8

Талантливая балерина, молодая и красивая, она сказала «прощай» всему светлому и радостному, что есть в жизни, когда умер ее муж. И вся отдалась танцу, видя в нем свое единственное спасение.

Но судьба, которая может быть не только коварной, но и милосердной, подарила ей встречу с мужчиной, который своей любовью сумел доказать, что она не вправе отказываться от прекрасного будущего…

---

Впереди их ждали почти два года неистовой надежды, отчаяния, воззваний к Богу, два года скитаний по больницам и санаториям, поездок к целителям и экстрасенсам. Два года любви — горько-сладкой, безудержной, негасимой.

Каждый день они брали от жизни все, что могли, сознавая, что совместного завтра у них может и не быть. Ходили на художественные выставки, дискотеки, в рестораны, наслаждались обществом друг друга, не упуская ни малейшей возможности. И при этом упорно и с невиданным рвением боролись за свое счастье, ни на секунду не теряя надежды на исцеление.

Самым непостижимым для Алекс во всей этой истории было отношение к Нельсону его родителей. Как выяснилось позднее, повышенная предрасположенность к этому заболеванию передавалась в их семье по линии матери Тины. Будучи восемнадцатилетней девушкой, она перенесла операцию по удалению опухоли. От рака много лет назад умерли ее дед, отец, тетка.

Нельсону об этом ничего не было известно.

Он узнал чудовищную тайну, хранимую матерью, лишь тогда, когда над его жизнью нависла серьезнейшая опасность. Для этого ему пришлось устроить допрос с пристрастием всем родственникам, перевернуть в родительском доме все ящики со старыми документами, перечитать пожелтевшие от времени письма.

В ходе пренеприятнейшего выяснения отношений Тина театрально расплакалась и заявила, что умышленно не рассказывала Нельсону о наследственности.

— Одна отличная знахарка из Бетис-и-Коида посоветовала мне навсегда забыть о болезни, вот я и выбросила из головы все, что с ней связано! — истошно выкрикнула она, с вызовом глядя на сына. — Тебе следует сделать то же самое!

Странности свекрови настораживали Александру с самого начала их знакомства. Неискренняя, глуповатая и самовлюбленная, недоучившаяся в институте Тина преподавала детям рисование в крохотной студии в восточной части Кардиффа. А мнила о себе непомерно много.

Она с легкостью осыпала комплиментами и ласковыми словечками даже тех, кого люто ненавидела, и была полна предрассудков: поклонялась непонятным богам, навязывала окружающим веру в какие-то дикие приметы и знамения.

Ее муж, отец Нельсона, возможно, и представлял собой когда-то человека, достойного уважения, но теперь прочно был у жены под каблуком и отличался замкнутостью и неразговорчивостью.

После грандиозного скандала с Тиной Нельсон и Алекс возвращались домой поздно. Шли пешком и чувствовали себя прескверно — обманутыми и никому не нужными.

— А ведь если бы я знал, что склонен к этой мерзости, давно предпринял бы все меры по ее предупреждению, — пробормотал Нельсон подавленно. — На первой, а часто и на второй стадии заболевание излечивается в девяносто девяти случаях из ста. Так сказал доктор Ред.

— Он уверен, что и ты скоро пойдешь на поправку, — ответила Александра, вложив в слова всю уверенность, на какую только была способна. Ей врач Нельсона уже признался в том, что ее муж практически безнадежен.

Нельсон остановился посередине широкой аллеи и привлек к себе жену. Августовский вечер тут же обволок их теплой сумеречной синевой.

Одно из окон в доме через дорогу было настежь распахнуто. Из него во тьму лились яркий желтый свет и жизнеутверждающий хор звонких детских голосов.

Нельсон крепче прижал к себе Алекс и уткнулся носом в ее густые ароматные волосы.

— Я мечтал, что когда-нибудь ты подаришь мне дочку или сына, — прошептал он прерывисто и сдавленно. — А теперь понимаю: этому никогда не сбыться.

Холодные щупальца страха обвили сердце Александры, больно сдавливая его. До настоящего момента она еще надеялась на чудо, а сейчас вдруг ясно осознала, что все напрасно.

У нее перед глазами поплыли черно-красные круги, ноги начали подкашиваться, как у тяжелораненого. Но она взяла себя в руки, собралась с духом, подняла голову и, прогнав страх, улыбнулась.

— Сначала ты должен выздороветь, любимый. О детях поговорим чуть позже.

Через месяц Нельсона не стало…

С того черного дня прошло вот уже два с половиной года. А Александре все еще казалось, что какая-то часть ее души мертва, что к нормальной жизни ей больше никогда не вернуться. Разумеется, боль утраты в ее сердце ощущалась уже не так остро, а общение с друзьями и близкими и конечно же работа отвлекали от мрачных мыслей.

Она обладала сильным характером и не позволяла себе раскисать: не утопала в своем горе, не подавала виду, что по сей день сильно страдает.

Отношения с мужчинами с тех пор не представляли для нее ни малейшего интереса. Во многих из них она видела просто друзей, в некоторых — коллег или наставников. Сближаться не желала ни с кем. Во-первых, потому что не питала ни к одному из своих поклонников и десятой части тех чувств, что испытывала к Нельсону, а обманывать — себя или их — не намеревалась. Во-вторых, потому что в ее сердце не ослабевала любовь, разожженная мужем.

Я люблю человека, которого давно нет на свете, размышляла она иногда. Наверное, это неправильно, неестественно, может, даже ненормально… Но уничтожить в себе эту странную любовь я не могу. И не хочу…

Сегодня она уезжала в Лондон. Поездка эта не сулила ничего приятного: ей предстояло позаботиться об одинокой сестре матери, у которой тоже обнаружили рак. Рак легких.

Услышав от мамы отвратительное известие, Александра оцепенела. Голова ее мгновенно стала тяжелой, будто налилась свинцом, в висках застучало, отдаваясь болью во всем теле: опять этот чертов недуг!

Когда первая волна ужаса схлынула, она заставила себя успокоиться и расспросила маму о подробностях случившегося.

Болезнь тети Вилмы обнаружили своевременно, на первой стадии. За лечение уже взялся какой-то известный лондонский врач, научный сотрудник Института онкологических исследований.

— Кому-то из нас следует срочно отправиться в Лондон, — заключила мама, всхлипывая. — Ведь мы самые близкие родственники бедняжки Вилмы. Сейчас ей, как никогда, требуется помощь и поддержка. Наверняка она напугана, растерянна, подавленна.

Александра обняла стоящую у кухонного окна мать за плечи и прижалась щекой к ее щеке, влажной от слез. Некоторое время обе молчали.

Мысли Алекс работали быстро и четко. В свои двадцать шесть она зачастую чувствовала себя взрослее и сильнее экспансивной пятидесятилетней Лилианы, своей матери. Так было и сейчас.

Тетя Вилма преподавала историю в Университете Линкольна. Молодые годы она потратила на занятия наукой, семьей так и не обзавелась. Студенты ценили и уважали ее за чуткость и человечность, за умение искусно и ненавязчиво увлечь казалось бы совершенно неинтересными вещами.

Многие из выпускников продолжали общаться с ней: поздравляли с праздниками, приходили в гости, иногда даже обращались за советом или помощью. Но сейчас она нуждалась в ком-то более близком, чем студенты, в человеке родном и любящем, в том, с кем можно поделиться самым сокровенным.

Александра быстро прикинула, кто из четверых членов их семьи в состоянии оказать тете Вилме должную поддержку. Ее отец был слишком занят работой, мама, натура импульсивная и чувствительная, имела склонность сгущать краски и воспринимать ситуацию неадекватно, а братишка Раймонд еще учился в школе, в этом году должен был ее окончить.

— В Лондон поеду я, мам, — спокойно и твердо сказала Алекс, все еще прижимаясь щекой к щеке матери.

Та встрепенулась.

— Что ты, девочка! Ты и так настрадалась из-за этой проклятой болезни! Нет-нет! К Вилме поеду я!

Александра медленно отстранилась, окинула задумчивым взглядом кухню — знакомую с детства белую мебель, красную скатерть на столе, связанные ее руками и подаренные когда-то маме прихватки на стене у плиты, — повернулась к матери и серьезно, почти строго посмотрела в ее встревоженные глаза.

— Вот именно, мамочка. И я теперь многое знаю об этой болезни. Поэтому смогу спокойно поговорить с врачом тети Вилмы и спросить, в чем она нуждается, как лучше с ней себя вести.

Спор продолжался минут пятнадцать. Уверенной победительницей из него вышла, конечно, Александра.

С Мейдином она встретилась на следующий день. Услышав, что ей необходимо уехать, тот очень расстроился.

— Ты лучшая балерина в моей труппе, Алекс. Расставаться с тобой на неопределенное время для меня настоящая трагедия. Но… — он удрученно развел руками, — удерживать тебя я, естественно, не стану.

— Мне тоже будет не хватать вас, — ответила Александра, неожиданно для себя расчувствовавшись. — Очень будет не хватать. Ведь вы и ваша труппа — моя вторая семья. — Ее глаза наполнились слезами.

В этот же день часов в двенадцать она отправила электронное письмо Фостеру, визитка которого все еще хранилась в ящике письменного стола в ее комнате. Написала, что приезжает в Лондон, что пробудет там по меньшей мере месяца два.