Зоил Постепенный - Как Бобры на Лося ходили

• Название: Как Бобры на Лося ходили
• Автор: Зоил Постепенный
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

А Хорь глазками сверкнул, ножкой шаркнул и говорит:

- Не желаете, мадемуазель, скрасить наш долгий путь?

Я сел. Ну, думаю, пропало. Влипли, думаю, как есть. Тут Сова подала голос:

- Так.

Мы с Хорём, по совести сказать, о ней уже и забыли. А Сова, оказалось, дело думала и говорит, как заправский, так её, командир:

- Так. Белка пусть в разведку идёт. Ты, Хорь, с Бобром тачанку вперёд себя катите, а я к ружью сяду, абы чего.

Сказала и на короб - прыг. Голова! Ну, мы и двинулись: Белка впереди скачет, от гордости аж красная вся, Сова на белкин хвост правит, а мы с Хорём - знай, колосья валим тачанкой.

Так дружно, почитай, всё Поле прошли, да притомились и сели чего потрескать. Сидим себе, трескаем. Сова, понятно, с короба слезла, а Белка бочком-бочком и уже сидит наверху.

Я решил характер проявить.

- Эта… - говорю, - Астролябия. А ну, слазь немедля. Это ж тебе не пень какой, а тачанка!

А Белка охнула:

- Батюшки-светы!!!

Тут мы шум и услышали. До того, видать, не слыхали - потому как за ушами трещало. А шум страшный такой, нехороший, и ещё лязгает.

Хорь у нас всего повидал:

- Трактор! - зловеще так шепчет. - Во-от такенный!

Я говорю:

- Озимые, - говорю. - Теперь нам хана!

А отовсюду уже всякий сброд набежал: и мыши, и суслики, и ежи даже, и ещё не поймёшь кто. Шум уже отовсюду идёт, паника назревает в рядах. У них, видать, одна надежда - на наше ружьё.

- Благодетели! - это Крот кричит. - Век в темноте жили, но была в нас вера всегда! А?!

И все хором подтягивают.

А Сова влезла на короб и говорит:

- Хватит! Всё терпели, а нынче - хватит!

И понесло её по кочкам про волю, права и Лося - ирода. Нам с Хорём кричит - разворачивай! Развернули куда-то, а за тачанкой уж все пошли. Я кричу:

- Запевай, что ли!

И запели мы почему-то «калинку-малинку», но так мрачно и решительно, что аж вскипал гнев. А шум уже в двух шагах. Мы прям на него прём. Закрыли глаза: а-а-а! и кубарем полетели куда-то в овраг…

Когда я всё-таки глаз открыл: темно, тихо. Рядом Хорь возится, а Сову ружьём придавило.

- Ура… - кто-то из кустов пискнул.

Все кругом зашевелились, и давай «победа!» кричать, «ура!» тоже. Главное - ночь стоит, саранча стрекочет: так в овраге и лежали, вояки…

IV

Дальше Болото было. Как раз за оврагами. Так себе место тоже. Невесёлое.

Сова, как проснулась, сразу митинг собрала. И ну байки вчерашние метелить: вы, говорит, теперя не сброд какой, а Освободительное движение. И кто ни есть какой доброволец, пусчай вступает. Потому как Лося-кровопийцу надо на чистую воду вывести.

- Верно! - кричали. - Довольно нашу кровушку пить!

Ну, наломали коряг и пошли.

Сова, она, наверное, Богом обиженная слегка. Рехнулась дура старая, то есть. Но прок с того большой вышел: вся шушера носится, гать стелет, тачанку тащит, Сова едет, мы с Хорём сзади идём. Важные-преважные. Да. Ежонок какой сунет под крышку нос: ух ты! - Хорь ему по носу - хлоп:

- Не «ух ты», а «продУхты». Золотой, понимаешь, запас!

Понятное дело, «золотой запас» только мы трескали. Белка пропала куда-то, зато лягушек всяких повылезло.

Повертелись - и тоже пошлёпали заодно. Откуда это энтузиазм (тьфу) такой, я, конечно, и не догадывался. Зато приятно как - идёшь по гати сухой этаким бобром, а тебе в ноги падают:

- Бобре наш!

Только вечером Хорь пришёл хмурый. Отозвал в темень и говорит:

- Слушай, Бобр. Они Лося делят.

- Да ну?! - говорю.

- Вот тебе и «ну». И копыта мои, и шкуру, и потрохи. А мы с тобою - дурному Сову учим. Потому как утром будет уже Тёмный Лес. Про него страшные вещи сказывают. Гать до конца проложили, смотрят: вот он, Лес. Ну и пошёл душок, дескать, всё дело народное задумали мы погубить на корню; вот. Так что ночью Сову берём - она всё равно дрыхнет - и дёру. На тачанке. А то съедят.

Я только:

- Эк! - и глазами хлопаю.

- То-то, брат! Дери её так, политика…

Да. Драпанули мы знатно. С помпой, так сказать. Почитай, вся рать за нами и кинулась. Хорь сопит, тачанку катит, а я что есть мочи ору:

- Хорь, - ору, - заряжай! Щас всех порешим, гадов!

Тут вся контра в болото шлёпнулась, а мы в Лес вкатились и затихли там - а ну следом пойдёт кто? Никто не пошёл - своя голова дороже…

V

В Лесу энтом страсть я как натерпелся. Может, тут Тунгусский метеорит падал, только деревья все как один горелые и на каждом сидит упырь. Самая жуть в том, что их не видать, а они тебя хорошо видят. Сели мы в тачанку, и ну Сову крыть.

Сова - таки проснулась и говорит:

- Вот как есть, пеньки тёмные. Я ж вам, можно сказать, все блага обеспечила. А то ж в Болоте, чай, сами бы ковырялись…

- Назад-то, назад как пойдём, а?! - не унимался Хорь.

- Почём знаю? - обиделась Сова. - Сами заварили, скоты.

Мы все надулись. Тут Сова говорит:

- Пройдём. У нас рога будут…

Спать решили там же, в тачанке. Всё не так страшно, и вообще… А снаружи - вой лютый: ветер свищет, упыри хохочут, дождь полил - концерт будь здоров. Сидим, зубами стучим.

Хорь сказал:

- Уходить надо. Мочи уже нет.

Ну, мы дырки в полу проковыряли, ноги всунули - и бежать.

Я говорю:

- Мне дед историю рассказывал…

А Сова говорит:

- Знаю я эту историю. Мне дед такую же говорил.

- Это про кладбище? - спрашиваю.

- Оно самое. - Сопит Хорь. - Это, видать, специальная такая дедовская исто…

Тут мы на что-то налетели, и давай скакать вверх тормашками. Ветер нас подхватил и с размаху опять - хлоп!

- Ой-ёй-ёй!!! - орём. - Святые угодники!

Чувствую - тонем. Темень - глаз выколи, а мы тонем. Хорь как хрюкнет:

- Полундра! - И сиганул наружу.

Мы, понятно, за ним вылезли. Ливень хлещет, гром гремит; мы в воду - плюх и давай за всё подряд хвататься.

Уцепился я за какой-то сук, да на землю и вылез. Радости мало, земля - она ведь тоже мокрая. И Хорь орёт, надрывается:

- Ты что ж, стервец, утопить меня хочешь?!

Я его, наверное, за хвост цапнул, он со страху и выбрался. Я кричу:

- Где Сова?

- А Бог её знает! Не видно же!

Так до утра и прокукарекали. А как туман сырой пополз, да светлеть стало, смотрим: омут - не омут, лужа болотная, в общем. А в ней тачанка наша: буль-буль - только пузырьки хлопают.

- Да-а, - говорю, - у деда не так было…

- И-и, - всхлипнул Хорь, - потонуло ружьишко! И Сова, видать, с ним! И «продУхты»!

Стали мы сову кликать. Глотки сорвали, а без толку. Хорь насупился и давай сук ломать.

Я говорю:

- Чего это ты?

- Ничего, - говорит, - я Лося этого задушу.

Выломал дубину и мы пошли. А кругом - вода, коряги торчат, вон и Реку уже видно.

- Оп, - Хорь говорит, - разлилась, что ли?

Смотрим - торчит сосёнка ободранная посреди воды, а на ней - наша старая ворона кукует.

- Эй! - кричим, - Сова! Слазь, давай, вот.

- Не могу, - говорит, - снимите меня, родненькие!

- Ну что, Хорь, давай плот вязать…

Взгромоздились на лесину, отчалили.

Подгребаем.

- Эх, верёвки нет, - сокрушается Хорь.

- Есть. - Сова клювом стучит. - Тут чего нет только.

Глядим - а кругом добра плавает! И покрышки и дрянь разная. Хорь верёвку - цап и кричит:

- Сова, - кричит, - лови!

Сова поймала.

- Привязывай!

Сова привязала.

- Да не туда, к себе привязывай!

- А зачем? - спрашивает.

- А ты не спрашивай! Вяжи вот, и всё!

Сова привязала.

- Ну, Бобёр, дёргай!

Мы с Хорём дёрнули. Сова только - у-у-ух - и в воду ушла. Я её, курицу мокрую, за верёвку вытащил и говорю:

- И как это тебя угораздило?

- Не знаю, - говорит, - вы куда-то делись, а я как полечу куда-то пузом вверх, полечу - ужас! Ну, забралась со страху и думаю - а слазить-то как?

- Ладно. - Хорь сказал. - Всё одно на ту сторону надо.

И дубиной своей погрёб. Это он так на себя командование взял. Мы на лесине сидим, дрожим, а над нами тучи собираются.

- Потонуло ружьишко наше… - это я Сове говорю.

А она сидит, глазом луп-луп, огорчается.

Ружьё Сова когда-то припёрла. Откуда у Совы этой ружьё, мы с Хорём всё пытали-пытали, да так и не вызнались. Молчит, только странно так смотрит. Мы уж его потом берегли всячески: ружьё, оно ведь какая вещь - раз пальнул - и всё, собственно.

Да вот не уберегли, да…

А ветер крепчает, волна поднялась уже, и кажется нам, что никакие мы не моряки, а самые что ни на есть сироты. Дождь пошёл, гром грянул - и началось светопреставление.

- Мама! - кричу.

Вцепились только в бревно, и ну нас болтать, всё равно как бельё стираемое. Смотрим: камень большой, а мы на него несемся, что есть мочи и благим матом орём: а-а-а!

Трах! Бабах!! Кря!!!

И лежим это мы на камне - жалкие обломки кораблекрушения. Молнии сверкают, волны хлещут и вода поднимается!

Тут Хорь кричит:

- Глядите - плывёт кто!

И верно: совсем рядом голова большая виднеется.