Чарлз Робертс - Последняя охота Серой Рыси

• Название: Последняя охота Серой Рыси
• Автор: Чарлз Робертс
• Издательство: ТЕРРА-Книжный клуб
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2001
• ISBN: 5-275-00061-8

Автор книги Чарлз Робертс (1860–1943) получил мировое признание благодаря своим рассказам из жизни природы. Звери и птицы глухих канадских лесов стали героями его произведений. Они растут, охотятся, защищаются от врагов, спасаются от зимней стужи. В рассказах, переведенных на русский язык Н. Чуковским, во всей полноте жизни предстает Ее Величество Природа, природа, которая требует ныне человеческой заботы и внимания.

---

Она осветила низкий риф, находившийся приблизительно на расстоянии двенадцати миль. Волны с шумом и грохотом разбивались, налетая на него. Вдали виднелись пальмы и подернутая пурпурово-зеленой дымкой гора.

Джонс тихо засмеялся от радости и, свернув направо, поплыл прямо к рифу. Теперь он плыл еще медленнее, сохраняя все свои силы для последней борьбы с прибоем.

Когда он находился в нескольких сотнях шагов от грохочущих и разбивающихся о камни волн, которые целыми водопадами перекатывались через рифы, он увидел, что даже такой великолепный пловец, как он, не может пристать к земле с этой стороны. Скоро он заметил мыс, вдающийся далеко в море. Немедленно поплыл он к нему. Через два часа, в течение которых лучи солнца превратились в потоки расплавленной меди, заставляя его все время смачивать себе голову, обогнул он мыс и очутился вблизи такого места, где прибой, защищенный от ветра берегом, свирепствовал не так ужасно. Выбрав большую волну и рассчитав заранее, где она должна разбиться, он вместе с нею понесся к берегу. Он почувствовал под собою дно, бросился вперед и нырнул в лагуну, вовремя избежав следующей волны, которая могла бы захватить его.

За тихой лагуной виднелся золотистый песчаный берег, освещенный солнцем и прорезанный извивающейся, как змея, речкой.

Внимательно всматриваясь в каждое дерево густой лесной чащи, медленно плыл Джонс к берегу. Несколько попугаев, кричавших на деревьях, успокоили его. Значит, поблизости нет ни людей, ни хищных зверей. Он не знал, чего может ждать в этой неведомой стране. Он не знал, принадлежит ли этот остров к Новогвинейскому архипелагу или входит в состав Зондских островов. Если он принадлежит к Новогвинейскому архипелагу, самыми большими зверями на нем могли быть дикие свиньи и змеи. Если он входит в состав Зондских островов, там могут водиться все лютые звери Малайского полуострова. И все же Джонс надеялся, что попал не в Новую Гвинею, так как никаких животных, обитающих на земном шаре, не боялся так, как дикарей новогвинейских джунглей.

Выйдя на берег у самого устья реки, он прилег и с жадностью принялся пить чистую, прозрачную, почти горячую воду.

Отыскав неподалеку тенистое место, он сел спиною к дереву, чтобы отдохнуть, и стал обдумывать свое положение, внимательно всматриваясь в чащу леса. Ему отчаянно хотелось спать. Он невероятно устал. Но он решил не спать, а прежде всего хорошенько подумать, что делать. Чувствуя, однако, что глаза слипаются помимо его воли, он поспешно вскарабкался на дерево, переплел несколько ветвей, лег на них и сразу крепко заснул.

Все жаркое время дня он спал мертвым сном и проснулся от голода и невыносимой боли, вызванной неудобным положением тела. Растерев хорошенько онемевшие члены, он осмотрел дерево. Оно ему понравилось, так как на него можно было скоро и легко взбираться. Он наломал гибких веток и сплел из них нечто вроде платформы. Покрыв ее затем тоненькими веточками и листьями, он устроил себе удобную постель. И сразу обрадовался: у него теперь есть логово. Успокоившись, он спустился на землю и отправился искать пищу.

Он скоро увидел, что пищи здесь сколько угодно. Сидя на собственном своем дереве, он мог протянуть руку к соседнему манговому и нарвать плодов. В сотне шагов от него находилась целая роща диких смоковниц. Он был уверен, что неподалеку найдет питательный дюриан, а в водах лагуны может наловить множество вкусных, сочных раковин. Наевшись плодов манго и смоковницы, он сломал себе гибкий, но крепкий сук и, выйдя из своего тенистого убежища, двинулся на взморье, словно первобытный человек, голый, но гордый сознанием своего превосходства над четвероногими. Сильный, здоровый и хорошо сложенный, он не стыдился своей наготы и беззащитности. Он, напротив, почувствовал вдруг необычайный подъем духа и готовность смело встретить любые опасности.

Весь берег, как он только теперь заметил, был усеян наносным лесом и обломками судов. Порывшись хорошенько между ними, он выбрал один обломок с острым гвоздем на конце. Это оружие лучше, чем сломанный сук. Держа в руках это удобное, по его мнению, и сравнительно легкое оружие, он окинул проницательным взором густые ряды окружающей его зелени, где скрывалось столько неведомых ему опасностей, и принялся собирать ракушки себе на ужин.

Он встретил до сих пор только нескольких мартышек нескольких попугаев и стаю розовых фламинго. Обломки судов на берегу совсем не тронуты. А ведь они могли бы заинтересовать даже самого глупого дикаря. И Джонс решил, что местность эта необитаема. А о присутствии больших зверей он узнает только после захода солнца, когда они придут к реке на водопой.

Ему недолго пришлось их ждать. Не успело солнце спуститься за деревья, как в чаще раздался топот тяжелых копыт, и к реке примчалось стадо буйволов. Все они собрались у реки в нескольких сотнях шагов от дерева Джонса, так что трудно было определить, к какой породе они принадлежат.

— Раз здесь водятся такие животные, — с некоторым смущением пробормотал Джонс, — я могу ждать всякую минуту появления леопардов, а быть может, и тигров. Надо смотреть в оба.

И он решил смастерить на следующий день что-нибудь вроде копья или дротика. Ведь копьем можно защищаться на расстоянии, а дубиной только вблизи. Как сокрушался он, что с ним нет ни двуствольного ружья его, ни револьверов, погибших во время кораблекрушения! Отказавшись от бесплодных сожалений, он стал мечтать о том, как хорошо было бы приготовить лук и стрелы. Смастерить было бы нетрудно, если бы он мог достать нож. Но и эти мечты, как мечты о ружье и револьверах, не привели ни к чему. Он махнул рукой, засмеялся и, пожав плечами, стал внимательно рассматривать свои длинные жилистые руки и мускулы обнаженного тела. Он невольно содрогнулся при мысли, что он теперь находится на той же ступени, на которой находился когда-то первобытный человек. И он дал себе клятву доказать своим четвероногим противникам, что сильнее их волей и умом.

Недолго пришлось ждать ему случая доказать это на деле. Не успела река, помутившаяся от грязи, поднятой со дна копытами буйволов, сделаться снова чистой и прозрачной, как пришла на водопой пара небольших оленей. Остерегаясь засады, олени во время водопоя по очереди подымали голову и внимательно осматривались кругом. Несмотря, однако, на всю свою бдительность, они не заметили врага, упорно преследовавшего их. Это был гибкий пятнистый оцелот, который бесшумно, словно призрак, крался за ними и теперь притаился за деревом Джонса. Он плотно прижался к земле и осторожно выглядывал из-за ствола, готовясь к прыжку.

Не успел он прыгнуть, как большие чуткие уши оленя уловили грозный звук, раздавшийся где-то за деревьями. В течение какой-нибудь доли секунды стояли олени неподвижно, насторожив уши, глаза и ноздри, а затем, сделав легкий прыжок, понеслись вдоль берега, словно подхваченные внезапным порывом ветра. Разочарованный оцелот оскалил от досады длинные белые зубы и, прыгнув на дерево, спрятался среди веток, внимательно высматривая оттуда, что могло так внезапно испугать его дичь. Но он никого и ничего не увидел, а потому вскарабкался еще выше, чтобы лучше разглядеть окружающую местность. Но вдруг встретил смелый взгляд человека, в упор смотревшего на него через край платформы.

Оцелот с испугом попятился назад. Прижав уши, он прилег к ветке и устремил злобный взгляд на человека. Джонс презирал оцелота. Ведь это просто крупная дикая кошка. Тем не менее вовсе не хотел, чтобы оцелот забирался на его дерево.

— Киш! — грозно крикнул он и хлопнул в ладоши.

Удивленное животное подняло и распушило свой хвост и, прыгнув с дерева, поспешно скользнуло в чащу леса.

— Для таких, как ты, и этого достаточно! — рассмеялся Джонс и стал приводить в порядок свою постель.

Когда сумерки сменились ночью и засверкали звезды, Джонс не мог уже видеть приходивших на водопой животных. Все они, словно призраки, бесшумно крались вдоль опушки леса, едва притрагивались к воде и куда-то исчезали. По временам он слышал тяжелый топот ног и громкий всплеск воды. Значит, речку посещают очень крупные звери. Один раз он даже услышал где-то недалеко в лесу предсмертный крик и затем непродолжительное барахтанье. Джонс сейчас же решил, что какой-нибудь олень пал жертвой оцелота. Вслед за предсмертным криком послышался громкий топот ног, удалявшийся от реки. Затем наступила полная тишина. Раздавался только неугомонный шум прибоя, разбивавшегося о прибрежные рифы.

Теплый морской воздух действовал на Джонса, как опиум, и он скоро почувствовал, что не в силах бороться со сном. Он попробовал было убедить себя, что может покойно спать на своей платформе, несмотря на хищных зверей, шныряющих в джунглях. В глубине души он прекрасно сознавал, что спать сейчас — безумие. А между тем все больше и больше поддавался сну, и перед ним начинали уже мелькать видения, когда целый поток оранжево-золотистого света, хлынувший на него из-за моря, разбудил его. Всходила луна. Он взглянул на нее, и сердце его сжалось при мысли о том, что, быть может, ему всю жизнь придется прожить в одиночестве. Какой-то странный звук, раздавшийся вдруг сзади, заставил его обернуться. Он увидел возле воды огромного леопарда. Пятна на шкуре ясно были видны при свете луны.