Андрей Грунтовский - Разговор в письмах о материке Россия

• Название: Разговор в письмах о материке Россия
• Автор: Андрей Грунтовский
• Издательство: Журнал "Москва" № 9
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 0131-2332

---

Наступит согласие (если не в России, то хотя бы в русской словесности) тогда, когда Иван и Алеша Карамазовы перестанут спорить, найдут общий язык. А есть ли таковой? Есть. Русский язык называется. А без этого согласия у нашей литературы будущего нет… да и прошлого тоже.

Подводя итог, скажем, что русской литературе необходимо быть содержательно русской (в смысле симфонии триады), в противном случае она обречена, попытаемся ли мы создать православную литературу в отрыве от народных идеалов или наоборот… Весь ход нашей истории тому доказательство.

Между тем идеал — достижим, пусть не всегда в державе и даже в собственной душе, но в художественном слове — достижим… или почти достижим.

Да, наше поврежденное, падшее сознание не способно до конца преодолеть кажущийся дуализм бытия. Да, мы мыслим дуалистично, диалектично, наконец… Пишем о борьбе добра и зла… А ведь этого нет. Есть Божий Промысл и выпадение из него — то есть грех. Но именно в творческом акте, в словотворчестве человеку дано преодолевать свою «поврежденность»…

Отступление по теме

Но быть может, русская идея в чем-то совсем ином?

У нее, конечно, были свои исторические формы. Святой Владимир устраивал «испытание» вер… «Руси есть веселие пити…» Старец Филофей провозглашал: «…четвертому не быть!» Казалось бы, какая связь? Но если разобраться — все о том же. О самобытности и о миссии России. И слова генсека нашего (не совсем православного, даже наоборот): «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!» — это тоже русская идея. Это тоже о Третьем Риме, о враге рода человеческого и о конечном спасении. И тут триада налицо (и последовательность верная). Так что, куда ни кинь — все Третий Рим.

Ну, ладно, ну, все хорошо, ну, может быть, и вовсе никакой русской идеи нет! Чего весь сыр-бор-то?

Тут вспоминается один нехороший булгаковский персонаж: «Чего ж это у вас, чего ни хватишься, ничего нет!» Что ж, может быть, и нет ничего… Это уже предмет веры. Без может быть и проще, но — не душеспасительно, отнюдь.

* * *

Вот и все письма…
Снова осень, и снова над полем
Сиротеет распластанный клин…
Воздух Родины пьющий запоем, —
Ну а мы-то куда улетим!
Перед этой небесною синью
Проживаю с судьбой не в ладах…
— Не грусти, это только предзимье,
И наступят еще холода…
Заметелит Россию, завьюжит,
Ляжет чистым пред Богом листом…
Что пропишется зимнею стужей
За морозным оконным крестом?
А повеет теплом в разговенье
Под пасхальный благой перезвон…
Реки синью набухнут, как вены,
И, взломав, понесут ледолом.
По весне, вместе
с солнышком вешним,
Нас приветствуя кликом иным,
Журавли все прощают нам, грешным…
Мы их ждем — мы куда улетим…

Примечания

1

Цит. по: Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. М., 1993. С. 64.

2

Библия и Талмуд сформировались во II веке, после Евангелий (60-90-е гг.)

3

То есть грешника — самоназвание, характерное для монаха.

4

Думается, что и биологическая эволюция выражена на самом деле не в происхождении видов (какового в действительности нет), а в вариативности внутри вида.

5

Впрочем, есть ряд более ранних, арабских источников — Ибн Хордадбех (до 846): «Что касается русских, — а они суть племя славянское, — то они направляются из самых дальних концов Саклаба к морю Русскому и продают там бобровые меха, горных лисиц, а также мечи…»

6

«Русы суть племя из славян», — написал иранский географ середины IX века Ибн Хордадбех (История СССР. М., 1975, С. 56).

7

В психологии, философии, богословии есть множество противоречивых определений, что есть сознание и что есть личность. Дадим свое определение: сознание есть деятельность (жизнь) личности (триединства тела, души, духа), где душа есть инобытийная сущность, обращенная к телу, а дух, соответственно, обращен к Богу. Дух есть средство богообщения, средство общения с инобытием. Именно через дух и осуществляется наше богоподобие. В чем богоподобие человеческое? А в том, что он, человек, тоже мостик между инобытием и бытием.