Виктория Холт - Тайный брак

• Название: Тайный брак
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-798-0

Героиня романа — Екатерина Валуа, дочь безумного короля Франции Карла VI. Ее родина ввергнута в пучину гражданской войны. Брак Екатерины с английским королем-победителем Генрихом V помогает положить конец кровопролитию. Овдовев совсем молодой, королева Екатерина оказывается в плену недозволенной любви к валлийскому оруженосцу Оуэну Тюдору. Они тайно венчаются. Их брак овеян неизбывной любовью друг к другу и страхом разоблачения. Тайное становится явным. Грядет расплата. И вновь судьба ввергает королеву в замкнутый круг отчаяния и надежд…

---

Будь жива Изабелла, она бы научила меня, как следует поступить! Помогла бы избежать того, что, возможно, навсегда искалечит мою судьбу… А я ведь еще не начинала жить по-настоящему…

Но Изабеллы нет. Я одна во власти неукротимой деспотичной матери…

Наконец прибыло посольство английского короля. Я беседовала с ними на их родном языке, они остались довольны, похлопали мне за хорошие знания, я часто запиналась. Но вообще я хорошо выглядела, достойно держалась. Все в один голос твердили, что я очень напоминаю свою сестру.

Мать также не выражала неудовольствия.

— Ты хорошо себя вела, — заметила она сдержанно и погладила по голове. — Просто вылитая Изабелла.

После этих слов она грациозно прикоснулась платочком к уголкам глаз, в которых не блеснуло ни слезинки.

Английское посольство еще какое-то время оставалось в Париже, продолжая вести переговоры. До меня доходили слухи, что их король затребовал слишком много от французской стороны, но окончательно ему не отказывали. Я не знала, чего именно им надо, и не интересовалась этим. Меня волновало одно: как решится судьба?

И тут произошло событие, отодвинувшее мою помолвку.

Мать внезапно прислала за мной. Явившись к ней, я сразу увидела, что она чем-то встревожена.

— Из Англии получено сообщение, — услышала я ее слова, — которое, видимо, несколько отодвинет наши планы. Надеюсь, ненадолго… Умер английский король. На трон вступил его сын Генрих. Генрих V.

Она позволила себе лукаво улыбнуться.

— Ну, что скажешь, дочь моя?

— Я… я не знаю.

— Разумеется, не знаешь… Но как бы это ни повлияло на характер его требований, боюсь теперь они станут более жесткими, чем прежде. Однако не волнуйся, дитя мое. Мы с твоим отцом сумеем с ним поладить. Мы готовы пойти на многое — ведь твой будущий супруг теперь король. За это стоит заплатить подороже.

Меня передернуло, но мать приняла этот жест за выражение крайнего нетерпения.

— Понимаю, как ты себя чувствуешь в ожидании момента, когда станешь королевой Англии, — продолжала она. — Ты, моя маленькая принцесса, будешь королевой Екатериной! Так же, как была королевой другая моя дочь, незабвенная Изабелла. Но твоя судьба непременно сложится благополучно. Ты будешь счастливей, я верю в это… А пока… Наверняка новоиспеченному королю предстоит много дел в первое время. Коронация и все такое… Так что придется потерпеть несколько недель… может быть, месяцев… Но зато потом… Триумф! Великолепный брак!

Глаза матери сверкали, она раскраснелась и стала еще красивей — этого никто не смог бы отрицать.

Я ушла в свою комнату с чувством некоторого облегчения: какое-то время еще я буду предоставлена себе. Несколько недель… Или несколько месяцев… А там кто ведает?..

И все-таки меня волновало, какое же впечатление обо мне увезли английские посланники и что расскажут Генриху Монмуту, ныне королю Генриху V.

Вероятно, мое сходство с сестрой говорит в мою пользу — так я решила. Однако более всего мне хотелось, чтобы Генрих подольше занимался своими королевскими делами и поменьше думал о женитьбе. Впрочем, я понимала, что надеяться на это неразумно. Он на четырнадцать лет старше меня, и теперь, когда стал королем, не мог надолго откладывать свой брак, следовало думать о наследниках. По слухам, которые до меня доходили, и по рассказам Изабеллы я знала, что в жизни у него перебывало немало женщин, но ведь супруга — совсем другое дело.

Я перебирала в голове все, что мне случалось слышать об этом человеке. И постепенно он завладел моими мыслями.

У нас во Франции его считали диким, необузданным, полагая, что править страной он будет из рук вон плохо. Моих соотечественников, однако, это как раз устраивало. Особенно сейчас, когда страна находилась в таком плачевном состоянии. Государственные налоги в это время стали главной тяготой для народа, а вызваны они были главным образом все той же войной. Между Бургундским и Орлеанским домами продолжались настоящие сражения. Мой отец-король все чаще и на более длительные периоды впадал в безумие. Брат и наследник престола Луи был слишком молод, однако всячески старался утвердить себя, чем вызывал недовольство матери, не позволявшей ему вторгаться в государственные дела и планы, а он, в свою очередь, пытался противостоять ей. Насколько я понимала, она время от времени подыгрывала обеим сторонам — то бургундцам, то арманьякам, но это не спасло страну от разрухи и постепенного обнищания. Новый король Англии еще ничем особым не проявил себя, но уже дал понять, что внимательно следит за всем происходящим на континенте. И люди, разбиравшиеся в политике, знали: он попытается вторгнуться во Францию.

Еще у нас говорили, что английский король чуть не на следующий день после восшествия на престол резко изменил свои привычки и поведение. Никаких гулянок и попоек с простыми людьми, а также посещений низкопробных таверн. При каждом удобном случае Генрих V заявлял о своем желании править разумно, мудро и превратить Англию в истинно великую страну.

В таком благолепии ему долго не протянуть, считали у нас многие. Натура свое возьмет. Где это видано, чтобы зрелый человек за одну ночь переменился? Он же не змея, чтобы сбросить старую кожу…

Еще говорили, что он с нетерпением ожидал смерти отца. Даже якобы примерял корону к своей голове на глазах своего отца и щеголял в ней перед ним…

Похоже, человек, которого предназначили мне в супруги, обладал множеством лиц и самыми противоречивыми чертами характера: он и повеса, и монарх с благими намерениями; и прожигатель жизни, и тот, кто относится к ней и к своему жизненному долгу совершенно серьезно.

Я находилась в растерянности: кому же верить — и лихорадочно пыталась собрать все услышанное о нем воедино, чтобы составить хоть какое-то представление о будущем супруге, и молила Бога, чтобы избавил меня от познания на себе противоречивости его натуры.

В эти дни я чаще виделась с матерью; и чем больше, казалось, узнавала ее, тем меньше понимала. Но одно усвоила хорошо: не следовало противиться ее воле даже выражением глаз. Поэтому старалась чаще опускать голову, разговаривая с ней.

Больше всего мне хотелось вернуться обратно в Пуасси! Жизнь при королевском дворе сделалась для меня нестерпимой. Однако я осознавала всю тщетность своих надежд. Даже если бы переговоры о бракосочетании с английским королем сорвались, меня никуда бы отсюда уже не отправили: я стала нужна матери в ее дипломатической игре, и она хотела всегда иметь меня под рукой.

Я боялась ее. Высокая и довольно стройная, с чувственным лицом и телом, с острым взглядом — она напоминала мне крупную змею. Яд сочился из ее глаз, когда она впивалась ими в человека, которого или числила в своих врагах, или он осмелился в чем-то не согласиться с ней. Порой и меня леденил ее прилипчивый взгляд, у меня тогда холодели руки и страх охватывал душу.

Мать постоянно пребывала в лихорадочном состоянии интриг, она возглавила какой-то заговор, меняя при этом приверженцев и противников, притворяясь другом то одного, то другого союза, хотя, в сущности, ей глубоко были безразличны как те, так и эти. Несмотря на всю свою любовь к дворцовым заговорам, больше любила она ленивую праздность. И чувственные наслаждения. Сладострастие, это неутолимое вожделение составляло суть ее характера, оно проявлялось в движениях, во взгляде, в позах, какие она принимала.

Думая о ней здесь, в аббатстве Бермондсей, где меня приговорили жить до смерти, я вижу, как лежит изящно она, изогнувшись на софе, рядом любимые собачки, которых она журит, ласкает, закармливает сладостями, не забывая при этом и себя. Эти собаки ей дороже нас, ее детей. Может, потому, что беспрекословно подчиняются любой ее команде и не задают никаких вопросов, а может, ее холодное сердце греет их молчаливое обожание. Людьми же она любит манипулировать подобно фокуснику, требуя от них полного послушания. Малейшее неповиновение вызывает у нее дикую ярость.

Через ее спальню прошло немало любовников. Больше других мне запомнился Луи де Босредон. Очень неприятный человек, отличавшийся крайней заносчивостью. Он, видимо, считал, что если королева делит с ним постель, то он уже некоронованный король. Впрочем, в привлекательности ему не откажешь. Простого дворянина из Оверни, Луи де Босредона, мать сделала мажордомом. Как высший придворный, он мог находиться во дворце, ближе к ней.

Луи де Босредон еще не знал, как кратковременны увлечения королевы и что она никогда не сожалеет о покинутых или исчезнувших любовниках. Даже о таком, каким был герцог Орлеанский. Смерть его она пережила легко и вскоре утешилась с другим…

Я уже упоминала, что она старалась не спускать глаз с моего брата Луи. Сын вызывал у нее беспокойство. В нем появилась решительность, и многие считали, что очень скоро он станет королем Франции. Наш отец все реже мог заниматься управлением страной, и поговаривали, он вот-вот подпишет отречение в пользу старшего сына. Придворные начали оказывать Луи гораздо больше внимания, чем раньше, заискивали перед ним, у него появилось множество приверженцев и просто подхалимов. От всего этого он рос в собственных глазах, становился строптивым по отношению к матери. Она теряла над ним влияние, а вместе с тем и власть над страной в будущем. Луи, что кость в горле, мешал ей.