Лариса Соболева - Миф о вечной любви

• Название: Миф о вечной любви
• Автор: Лариса Соболева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52422-8

Виктория оказалась совсем одна посреди леса – ее машина сломалась всего в паре километров от дачного поселка! Однако когда Ия, лучшая подруга Вики, примчалась на помощь, дорога была абсолютно пуста…

Ия чувствовала безотчетную тревогу и умоляла своего женатого любовника Рудольфа увезти ее из города. Что-то подсказывало девушке: опасность подступила совсем близко…

Глеб ненавидел Рудольфа за то, что тот увел у него невесту и теперь изменяет ей. Но вовсе не собирался его убивать… Любовь – это не желание обладать, а стремление сделать любимого человека счастливым. Но когда об этом забывают, может случиться непоправимое…

---

Она вернулась в дом, а Леля… Леля была шокирована, что тотчас вылилось в коротком монологе-раздумье:

– Должно быть, ему очень удобно с ней жить, умных можно найти на стороне, они быстро надоедают. Но Олеська… в чем ее удобство? А может, так и надо – ничего не замечать?

6

Он не зверь, Альку жалел, как-никак за плечами многолетний стаж общения, но она долго портила Рудольфу кровь, поэтому его жалость имела границы.

Однажды Алька случайно застукала его с телкой, свободной от комплексов, прямо у него в доме. Ну, увлеклись, не слышали, как пришла Аля (в запале Рудольф забыл запереть дверь), и побрела на звуки, как корова на рожок пастуха, да и забрела в спальню. Об этической стороне ее поступка лучше не говорить, она Альке была неизвестна, следовательно, подумать, что в спальне Олеся может заниматься любовью с мужем и что мешать им неприлично, она не догадалась. Но как вознегодовала! Будто Рудольф приходился мужем ей, а не Олеське! Что ему оставалось? Разумеется, откупиться. Года три Алька шантажировала его, вымогая дары, которые ей совершенно не нужны, у нее и без спонсорской помощи полное изобилие. Ему казалось, это для нее дело принципа: я знаю твой грешок, хочешь, чтоб он остался между нами, раскошеливайся. Но выяснилось, что он ошибался.

Месяц назад Аля снова намекнула: мол, ты помнишь, что я помню? А Рудольф ей: «Бегом марш меня сдавать. Беги, беги, облегчишь мою задачу. Ты и твоя Олеська осточертели мне, достали, у меня на вас обеих аллергия и токсикоз, как у беременных». Не сдала, к его огорчению! Рудольфа жаба чуть не задавила: столько лет зря выплачивал контрибуцию, а она попросту издевалась над ним, держала в страхе. Как же он не просчитал, что Алька не сдала бы его ни при каких обстоятельствах? Скорее прихлопнула б Руди, если б он вздумал сдать себя сам или, того хуже», бросить Олесю. Жену все жалели. Почему? Что в ней есть, вызывающее жалость? Это загадка! Но даже он, человек в достаточной мере циничный и эгоистичный, не может поставить ее перед фактом измены, хотя каждый раз готовится это сделать.

В комнате, погруженной в ночной мрак, Рудольф приподнялся на локтях, уловив, что в замке поворачивается ключ. Ия! Он подскочил, улыбаясь. Свет не включал, скользнул в прихожую, где Ия ощупывала стену в поисках выключателя. Его-то глаза привыкли к темноте, он нашел ее быстро, взял за плечи…

И вдруг раздался дикий, совершенно неожиданный вопль, как будто кого-то пытают паяльной лампой. В следующий миг Рудольф врезался спиной в стену – Ия оттолкнула его и продолжала кричать.

– Ия! – До чего же неудобное имя, две гласные буквы не заглушили вопль ужаса. – Это я, Рудольф! Ру-дольф! Ау! Ия! Ты меня слышишь?

– Ру… – Бедняжка едва не умерла. – Ты?.. Это ты?

– Я, я, – рассмеялся он, осторожно обнимая ее. – Что это с тобой? Чего ты испугалась? Здесь же, кроме меня, никого не может быть.

Ия склонила голову ему на плечо и всхлипывала – дуреха:

– Но ты… ты только пообещал… Я не знала, что ты здесь.

– А я сбежал из дома скорби и решил немного поспать. – Он нащупал выключатель, и мягкий, рассеянный свет осветил прихожую. А когда Рудольф посмотрел в лицо Ии, взяв ее за подбородок, и ему стало не до смеха. – Да ты бледная, как… Идем. Воды принести?

– Нет-нет, не надо. Сейчас пройдет.

Рудольф уложил ее на диван и все же принес стакан воды, Ия уже улыбалась (хотя и вымученно), ее щеки порозовели. Воду он заставил ее выпить, потом обратил внимание, что время очень позднее, и, естественно, пристал с расспросами:

– Где ты была, почему пришла так поздно?

– Думаешь, мне хотелось возвращаться сюда? Тебя нет, что бы я здесь делала одна? Я… – Лгать нехорошо, но иногда ложь бывает святой. – Я гуляла.

– Но тебя что-то напугало, я же вижу. Мне показалось, это случилось до того, как ты вошла. По-моему, ты бежала…

– По лестнице поднималась…

Опять солгала. Она не бежала, а убегала. Убегала, как заяц от охотников, рискуя поломать ноги в туфлях на высоких каблуках. Не следовало идти в кафе с Борисом, но такую плату он потребовал за спасение от Варгузова. Если б она не согласилась – тогда не поссорилась бы с ним и не встретила бывшего мужа, потом не осталась бы одна на пустынных улицах, дышащих угрозой.

Ия обхватила колени, накрытые клетчатым пледом, опустила на них голову и молчала, сейчас ее страхи казались ей глупыми, но они никуда не делись, Рудольфа они касались тоже.

– Что меня напугало? – после паузы проговорила она тихо, скорей всего, вдумываясь в смысл его простого вопроса, на который, к сожалению, так же просто не ответишь. – Когда не могу чего-то объяснить себе, я все равно буду об этом думать, думать… И чем дольше не могу объяснить, чем непонятней ситуация, тем больше я теряюсь и… и начинаю бояться. Так было не всегда, но сейчас…

– Ты о Виктории? – угадал Рудольф.

– О ней. С ее смертью… это же не обычная смерть, ее кто-то подстроил… Я ничего не понимаю, Рудольф! Я знаю, чувствую, что этого не должно было случиться. А раз есть, то почему? Меня это беспокоит, очень беспокоит. Тошка была самым беззлобным, безобидным и скромным человеком. При всем при том она не казалась глупой, чтобы влезть куда-то… О боже, о чем я! Куда она влезла? Это исключено априори! А теперь… мне неприятно об этом говорить… но если ее вот так убили, то и меня могут… а вместе со мной и тебя… И откуда придет убийца, я не знаю! Мне он чудится везде, и поэтому так страшно.

У нее дрожали губы, подбородок, тонкие пальцы, которыми она то и дело убирала со щек пряди волос. Рудольф проявил максимум чуткости – не перебивал ее и не успокаивал фальшиво-бодреньким тоном, мол, крошка, это нервы, все пройдет, хотя в глубине души ее страхи не принимал всерьез. Он притянул Ию к себе, обнял и гладил по голове, спине, плечам, давая понять, что она не одна, они вместе. Под его руками она размякла, прижималась все теснее, но вдруг отстранилась и заглянула ему в лицо, вспомнила:

– Рудик, а что с твоей подругой? Почему она… умерла?

– Пф! – погладив ее по щеке, фыркнул он. – Если б она была моей подругой, я бы удавился. Не паникуй и не связывай обе эти смерти, Аля банально подорвала себя.

– Как это?

– Напилась, а квасила она – будь здоров, открыла газовую конфорку и, наверное, тут же забыла зачем. А через какое-то время, например, щелкнула зажигалкой, прикуривая, и разлетелась вместе с кухней на куски.

– Рудик, тебе как будто не жаль ее.

– Знаешь, не жаль, – признался он вызывающе. – А если и жаль, то немного. Да, я такой… нехороший. Бабе боженька дал все, о чем мечтают миллионы, кроме мозгов, ну, не хватило серого вещества на Альку. Так бездарно прожигать жизнь, как она… И ей было не скучно, представляешь? Лежать сутками – не скучно! Числилась у отца на фирме, но в бизнесе ни черта не понимала и радовалась, что она такая дура.

– Просто она не нашла себя, – встала на защиту погибшей Ия. – Не все способны заниматься бизнесом. Но меня беспокоит… не знаю, как это сформулировать… Виктоша – моя подруга, Аля – подруга твоей жены, обе погибли при странных обстоятельствах. Если б мы с тобой не поехали к Вике в ту ночь, ее смерть выглядела бы как несчастный случай… как и смерть Али… Мне неспокойно, видится некая связь между…

Рудольф со стоном обнял ее, потом рассмеялся, ведь смех сводит на нет внутренний трепет сомнительного происхождения:

– Ия! Прошу тебя, не нагнетай пустых страхов. Давай соорудим ужин, после обещаю любить тебя так, что все свои страхи ты позабудешь.

Ужин и немножко вина – это прекрасно. Вот когда четыре стены вокруг приобретают значение надежного убежища. Раньше Ия не задумывалась, что иметь свой дом действительно большое счастье, которое измеряется не только присутствием любимого человека на одном с тобой пятачке, но и безопасностью.

7

Давать показания – слишком много хлопот себе прибавить и время впустую потратить. Конечно, люди неохотно идут в свидетели. Поэтому на граждан, стоящих на верху социальной лестницы и способных дать показания, бросают опытных оперативников, которые умеют подобрать ключик к самым капризным и спесивым людям. На этот раз двум представителям полиции повезло, из трех свидетелей, живущих в благополучном квартале рядом с Малкиной Алевтиной, ни один не отказался помочь. Даже суперважный мужчина из трехэтажного особняка, видевший, как Аля приехала домой, пригласил дознавателей в дом и угостил прохладительными напитками.

– Я бы рад, да мне нечего добавить, – сказал он, расположившись в огромном кресле. В этот момент пожилая женщина принесла на подносе запотевший кувшин с малиновым напитком и стаканы. – Прошу вас, это наш фирменный компот.

– Мы хотим уточнить детали, – вступил в диалог майор Баталов, производивший приятное впечатление. – Вы же понимаете, что нужно исключить…

– Убийство? – поднял густые брови хозяин и усмехнулся. – Маловероятно. Аля ничего собой не представляла, вот если б ее отец взорвался, я бы первый подумал об убийстве. Но будь по-вашему. Я работал допоздна, а кабинет находится на третьем этаже, люблю высоту. Выходил покурить на балкон, так и увидел, что Аля приехала с высоким мужчиной. Молодым. Но не на своей машине, полагаю, на его. Так, цвет я называл, марку тоже, он ведь и днем пару раз заезжал за ней…