Рэмси Кэмпбелл - Ужасы: Последний пир Арлекина

• Название: Ужасы: Последний пир Арлекина
• Автор: Рэмси Кэмпбелл
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Маньяки
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01587-6

Самые страшные монстры, самые свирепые преступники, самые коварные злодеи и самые опасные происшествия — все самое жуткое и леденящее кровь — в новой антологии под редакцией Стивена Джонса и Рэмси Кемпбелла. Впервые на русском языке!

Произведения Харлана Эллисона, Томаса Лиготти, Дэвида Шоу, Питера Страуба, Джина Вулфа и других мастеров напустить зловещего туману и запугать до икоты — в ежегодной антологии серии «The Best New Horror». Двадцать восемь историй продемонстрируют вам все многообразие мира кошмаров. Не откажите себе в удовольствии пощекотать нервы и с безопасного расстояния полюбоваться его обитателями! Ну, или не очень безопасного…

---

— Сволочь, Спикмен! Ты спишь с моей женой, так ведь?

Он повернулся и молча уставился на меня.

— Ты сволочь! — повторил я. Слова душили меня. — Ты же — мой друг.

— Я никогда не был твоим другом, — с отвращением ответил он.

— Ты хотел, чтобы я узнал! И хотел сказать мне это именно здесь!

Спикмен знал, что в таких местах я чувствую себя неуютно и преимущество будет на его стороне. Я оказался не в своей тарелке и не имел такого, как он, опыта в подобных передрягах. За последние месяцы он уже несколько раз заходил сюда, привык к темноте и тесным, лишенным воздуха коридорам Застенного города. Мы находились в подземном мире: меня он приводил в ужас, а Джона оставлял равнодушным.

— Идите вперед! — приказал он полицейским, не сводя с меня глаз. — Мы вас догоним.

Они беспрекословно подчинились. Джон Спикмен не тот человек, с которым были готовы спорить его подчиненные-азиаты. Когда они немного удалились и уже не могли нас расслышать, Джон сказал:

— Послушай… у нас с Шиной кое-что было.

В свете фонарика на шлеме я увидел, как дернулись его губы, и мне захотелось разбить ему рот.

— Было? То есть сейчас все кончено?

— Не совсем. Но есть ты, и ты нам мешаешь. Шина все еще чувствует обязательства перед тобой. Не понимаю почему, но ничего не могу поделать.

— Мы поговорим позже, — произнес я. — Втроем.

Я хотел пройти мимо Джона, но он загородил мне дорогу.

Через секунду меня осенило еще одно откровение, и снова я оказался к нему не готов. Наверное, Джон что-то прочел на моем лице, потому что поджал губы.

— Ты собираешься оставить меня здесь? — спокойно спросил я. — Шина не хочет уходить от меня, и ты решил от меня избавиться.

— У тебя опять разыгралась фантазия, — отрезал он. — Постарайся взять себя в руки, дружище.

— Я и так спокоен.

Джон упер руки в бедра — я очень хорошо знал эту позу гвайло. Одна ладонь лежала на рукояти револьвера. Конечно, ведь он служил в полиции и носил пистолет, но я-то нет! В любом случае я не видел смысла прибегать к силе. Джон был дюйма на четыре выше меня и на два фунта тяжелее, причем эти два фунта составляли сплошные мускулы. Мы продолжали стоять друг напротив друга, и вдруг до нас долетел крик, от которого у меня внутренности превратились в желе.

За пронзительным воплем последовал какой-то шорох, и вскоре в свет наших лампочек выскочил один из полицейских.

— Сэр, пойдемте быстрее, — выдохнул он. — Наш проводник…

На время мы забыли о ссоре и заторопились вперед, ко второму полицейскому. В пяти футах от него стоял наш проводник. Фонарик на его шлеме выключился, и по непонятной причине он стоял на носочках, безвольно свесив руки по швам. Джон шагнул вперед, я не отставал. Может, он и хотел избавиться от меня, но я не отойду от него ни на шаг.

От представшей в свете фонарика картины я поперхнулся и поспешно отступил назад.

Судя по всему, прямо над головой проводника с потолка обвалился брус и разбил лампу на его каске. Будь это все, проводник отделался бы синяком или сломанным носом. Но брус оканчивался острым загнутым гвоздем — именно он и держал его сейчас на ногах. Гвоздь вошел в правый глаз Санг Лау и через него — дальше в мозг. Проводник свисал с этого крюка, а по носу текла кровь и заливала его белые теннисные туфли.

— Господи Иисусе! — выдавил я.

Я не святотатствовал и не ругался. Я вознес молитву: молился за нас, потерявшихся в темном, враждебном мире, и за Санг Лау. Бедолага! Жизнь только начала поворачиваться к нему лицом; он едва успел выбраться из Застенного города, и тут кирпич, цемент и дерево настигли его. Санг Лау был одним из безмолвных миллионов — тех, кто ищет лучшей доли и пытается выбраться из ужасных условий, найти свое место под солнцем. Но все напрасно…

Джон Спикмен снял нашего проводника с крюка и положил тело на пол. Проверил для формальности пульс и отрицательно покачал головой. Надо отдать ему должное, голос Джона оставался спокойным и уверенным, будто он по-прежнему контролировал ситуацию.

— Надо вынести его наружу, — сказал он своим полицейским. — Берите его за голову и за ноги.

Шаркая ногами, полицейские нехотя двинулись исполнять приказ. Тот, который был помоложе, так трясся, что сразу уронил ноги трупа, и ему пришлось снова поднимать их под гневным взглядом Джона.

— И кто теперь покажет нам выход? — спросил я.

— Я!

— Ты знаешь, куда идти?

— Мы рядом с центром, дружище. Не важно, в какую сторону мы пойдем, главное — идти прямо.

Легче сказать, чем сделать. Как идти по прямой, если проходы заворачивают, поднимаются, опускаются и разветвляются? Но я промолчал — не хотел пугать полицейских. Если мы хотим выбраться отсюда, надо сохранять спокойствие. И нас здесь не бросят. Наступит ночь, и на поиски отправят спасателей.

Ночь… Я с трудом подавил дрожь, и мы двинулись к сердцу чудовищного строения.

Семь месяцев назад Британия и Китай пришли к соглашению, что Гонконг будет возвращен родной стране в 1997 году. Тогда же было решено расчистить и снести Застенный город и переселить его обитателей. На этом месте хотели разбить парк.

Застенный город располагался посередине Цзюлуна, на материке. Когда-то давно там обитали маньчжуры и поселение было огорожено стенами, но японские завоеватели растащили камни для строительства своих домов. Тем не менее район продолжали называть Застенным городом. Маньчжуры использовали его в качестве форта для обороны от британцев. Но позднее англичан пустили на полуостров, и в Застенном городе поселились китайские чиновники, в обязанности которых входили доклады Пекину о деятельности гвайло. В конце концов он превратился в архитектурный кошмар, настоящие трущобы. Этот район игнорировали и отказывались патрулировать британцы, Пекин его тоже официально не признавал. Очень быстро Застенный город стал вне закона и получил новое имя — «Запретное место». Там продолжали практику врачи без лицензии и процветали все виды пороков. Молодежные банды и Триада раскрашивали его стены кровью. Он стал символом смерти и домом для тысяч призраков.

Мы два часа пробирались по наполненным гнилыми запахами туннелям, перелезали через кучи грязи и мусора и совершенно выдохлись. Я расцарапал колени, а в моих волосах роились стаи насекомых. Говорили, что в этих проходах живут пауки и даже змеи. И уж наверняка — вши, москиты и прочие мелкие кусачие твари. Но это еще полбеды: отовсюду торчали осколки металла, ржавые гвозди, а с потолка свисали обрывки проводов. Маленький кантонец наступил на гвоздь и проткнул насквозь ступню. Теперь он хромал и тихонько постанывал — понимал, что если вскоре не получит медицинскую помощь, заражение крови неминуемо. Я жалел молодого человека, который в обычной жизни, скорее всего, хорошо справлялся со своими обязанностями. Он служил закону в одном из самых густонаселенных городов мира, и я часто наблюдал, как люди его склада грамотно (и зачастую — мирно) разбираются с самыми отвратительными ситуациями. Но здесь не помогут ни знаки дорожного движения, ни переговоры, ни даже оружие. Кантонец показался мне знакомым. На его лице виднелись шрамы — блестящие участки кожи, следы пластической операции. Я попытался припомнить, где его видел, но в голове стоял туман.

Тело проводника мы несли по очереди. Когда я заставил себя прикоснуться к нему и поборол брезгливость, эта обязанность перестала меня смущать. А вот вес трупа удивил: я не думал, что человек может быть таким тяжелым. Уже через десять минут руки просто выворачивались из суставов. Сначала я нес ноги и решил, что нести голову легче. Я предложил поменяться и обнаружил, что голова в два раза тяжелее. Неплохой повод для ненависти к покойному!

Через четыре часа мое терпение лопнуло.

— Я отказываюсь его таскать! — заявил я полицейскому, который собирался увести мою жену. — Если вы хотите вынести тело наружу, тащите его сами. Ты тут — начальник, так что делай свое дело.

— Вот как, — ответил Джон. — Устанавливаешь правила?

— Иди в задницу! Я не могу доказать, что ты хотел бросить меня здесь, но уверен в этом. И когда мы выберемся отсюда, нам предстоит серьезный разговор.

— Если мы выберемся отсюда, — пробормотал он.

— Если?

— Именно. — Джон вздохнул. — Как видишь, пока мы топчемся на месте. Будто Застенный город пытается удержать нас. Клянусь, нас заставляют ходить кругами! Мы уже давно должны были выйти.

— Но нас будут искать, — сказал я.

— Да. Кто-нибудь придет, — поддержал меня один из полицейских.

— Боюсь, что нет. Никто не знает, что мы здесь, — в голосе Джона звучало удовлетворение.

Теперь я окончательно понял, что был прав. Он собирался оставить меня в сердцевине этого забытого богом строения. На секунду я задумался: а что стало бы с полицейскими и проводником? Несомненно, что их можно было подкупить. Гонконгская полиция славилась своей коррупцией. Может, он выбрал их именно поэтому?