Анатолий Ткаченко - В поисках синекуры

• Название: В поисках синекуры
• Автор: Анатолий Ткаченко
• Издательство: Современник
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1985

Герои новой книги писателя Анатолия Ткаченко, известного своими дальневосточными повестями, — наши современники, в основном жители средней полосы России. Все они — бывший капитан рыболовного траулера, вернувшийся в родную деревню, бродяга-романтик, обошедший всю страну и ощутивший вдруг тягу к творчеству, и нелегкому писательскому труду, деревенский парень, решивший «приобщиться к культуре» и приехавший работать в подмосковный городок, — вызывают у читателя чувство дружеского участия, желание помочь этим людям в их стремлении к нравственной чистоте, к истинной духовности.

---

ВТОРАЯ ГЛАВА РАБОТЫ

1

Лагерь отряда рос, люди стекались из краевого центра, ближайших селений. Занявший палатками самых причудливых форм и расцветок всю обширную поляну лагерь был шумен, кипуч и едва управляем. Корин дал вторую радиограмму председателю комиссии с просьбой приостановить поток людей, ибо нет возможности занять их делом — необученных, зачастую впервые увидевших топор, пилу, лопату. Напомнил о твердом обещании прислать солдат-стройбатовцев, просил хотя бы взвод. Но лагерь рос, словно сам по себе множился людьми, и Корин заметил: по нему начальственно расхаживали чисто одетые, волевые личности, что-то организовывали, кем-то распоряжались, кое на кого даже покрикивали.

Вон у ручья, в тени ивняка, расселись кто как — парни и девчата, мужчины и женщины; был и сивобородый дедок лет семидесяти, неведомо за какими приключениями прибывший в тайгу. Корин пошел узнать, о чем беседуют, митингуют люди его пожарного отряда.

Картина представилась живописная — хоть киносюжет снимай. Перед веселой публикой, вытоптав в зеленой траве около воды заметную тропку, пошагивал толстенький, лысый, курносенький, розоволицый человек в джинсах на отвислом брюшке, в желтой рубашке и синем галстуке; он словно дирижировал скрученной газетой, иногда заглядывая в нее, и говорил неспешно, профессионально гладко, особо важные мысли подчеркивая взмахом свободной руки, и вскидыванием головы, точно в эти мгновения его проницательному взору открывались мировые истины в дымно-сумрачных далях тайги.

— Уважаемые товарищи, прибывшие на благородное дело спасения наших лесных богатств, повторяю еще и еще раз: тревожные вести поступают со всех сторон света. По данным ООН, на каждого землянина приходится сейчас одна целая два десятых гектара леса, но к двухтысячному году наши персональные, так сказать, рощи сократятся почти наполовину. И это потому, что порой не умеем беречь, не всегда по-хозяйски используем древесину, бываем небрежны с огнем, недальновидны в текущих расходах... Еще Платон в четвертом веке до нашей эры жаловался, что быстро редеют горные леса Греции. А на одном форуме экологов случился прямо-таки казус: представитель Голландии заявил, что в его стране дело охраны природы поставлено наилучшим образом, ибо пятьдесят оставшихся гектаров естественного леса надежно ограждены забором...

Слушатели засмеялись, зашевелились, паренек в шляпе под сомбреро выкрикнул:

— У нас в Святом пятьдесят за час сгорает!

— Правильно понимаете, товарищи, — снисходительно выждал, чуть усмехаясь, толстенький, лысый. — Не прожить нам и секунды без зеленого друга! Давайте же смотреть на лес так, чтобы не упускать из виду и отдельные деревья, и пресловутую щепку. Учитывать и сиюминутные потребности в древесных ресурсах, и нужды завтрашнего дня. Смотреть на горизонт, но видеть, что под ногами... Однако и близорукости нельзя допускать. А то, знаете, как в одной старинной песенке получится: «За деревьями мы второпях не заметили леса...»

— «Из-за мелких обид проглядели большую любовь!..» — досказал тот же паренек в сомбреро, положив руку на плечо рослой подруги в красной короткой маечке.

Посмеялись все вместе, для разрядки, и курносенький, румянолицый, посуровев, продолжил:

— Теперь конкретизируем, товарищи, тему нашей актуальной беседы. Номер газеты, которую вы видите в моей руке, весит около десяти граммов, а на весь тираж пошло не менее сотни тонн бумаги, которую называют «хлебом индустрии» и которая, как вам хорошо известно, производится из древесины. Между прочим, выпуск бумаги во всем мире в ближайшее время потребует вырубить леса на площади свыше четверти миллиона квадратных километров. Вдумайтесь в эту убедительную цифру. Ученые всего мира думают, как, чем заменить древесину. Есть ценные предложения производить целлюлозу из хлопка, злака «арундо» и так далее. Но пока, товарищи, древесина — хлеб культуры и индустрии. И этот хлеб горит на наших глазах. Да, да, пока мы здесь сидим, беседуем — он горит. И не каким-то там образным «голубым» огнем, а самым настоящим, всепожирающим...

Корин подошел к говорящему человеку в джинсах, желтой рубашке и синем галстуке, сказал:

— Вы правы, надо не беседовать, а хотя бы что-то делать.

Человек, углубленный в газету и изложение своих мыслей, отсутствующе окинул спокойными карими глазками Корина, глянул на часы, повел рукой с газетой, категорически отстраняясь.

— Прошу не мешать. Мне осталось ровно десять минут. Вопросы потом.

Отойдя в тень старой ивы, Корин решил дождаться конца выступления, к тому же публика зашумела на него, чтобы не прерывал, не совался с «шибко умными советами», воспринимая и беседу, и маленького, толстого, забавно-серьезного человека как желанное развлечение в комариной духоте и лесной скуке; а сивобородый дедок даже пальцем бледно-интеллигентным погрозил, мол, смотри, я с тобой лично разберусь!

Розоволицый толстячок был удивительно вынослив — ни пота на лысине, ни раздражения от ярившегося над его головой гнуса, — ровным дикторским голосом он сообщал, «прибывшим на благородное дело»: в древности люди записывали свои мысли, поучения на папирусе, бамбуковых дощечках, лакированном шелке, восковках, глиняных черепках, пальмовых листьях, бересте; обнаружены свинцовые свитки. И лишь с изобретением бумаги возможен стал культурный и — да, да! — технический прогресс человечества: один самолет «Боинг-707», например, весом в двадцать шесть тонн снабжается документацией, на которую тратится двадцать три тонны бумаги. Без инструкции, картонной упаковки не купишь дешевого утюга, кашеварки... Но лес дает то, что пока никак не учитывается и что является главной жизненной необходимостью человека — кислород. Взрослое дерево за сутки производит сто восемьдесят литров кислорода, а взрослый человек потребляет его триста шестьдесят литров, если ничего не делает, и до семисот, девятисот литров, когда работает. Однако это сущий пустяк по сравнению с прожорливостью автомобиля, не говоря о том же реактивном лайнере, который за время перелета из Америки в Европу сжигает тридцать пять тонн кислорода. Такое количество его за день могут произвести не менее трех тысяч гектаров леса. Человечество задохнется в своей великой цивилизации, если уничтожит дышащие легкие планеты — леса.

— Да, да, уважаемые товарищи! Это аксиома, не требующая доказательства. Спасение наше в одном — беречь каждое деревце, каждую травинку! — Толстенький строгий человек указал пальцем себе под ноги, где его ботинками на толстой микропорке была вытоптана лужайка, питаемая водой ручья. — Но не оставлю ваши чувствительные смущенные сердца, товарищи, в безнадежном неведении. Пока мы тут приятно беседуем, лучшие умы, представители высокоразвитых стран не дремлют: у нас изобретена минеральная бумага из обычного песка. Япония вводит в обиход стеклобумагу. По всем широтам распространяется такой способ хранения и передачи информации, как микрофильмы. Последнее слово в этой области — микрокарты — тончайшие пластинки из полимерной пленки. У них фантастическая компактность. Книгу в триста страниц заменяет несколько микрокарт общей толщиной не более одного миллиметра. Поздравляю вас с этими открытиями, товарищи!

— Ура! — выкрикнул паренек под всеобщие аплодисменты. — Гори, Святое, пречистым огнем!

— Благодарю за внимание, — сдержанно, понимающе переждал шум и говор человек в импортных джинсах. — Вечером поговорим о международном положении. Завтра — на любую интересующую вас тему.

— А концерт будет? — спросила чуть капризно девица в красной маечке.

— Это не по моей линии. Обратитесь к руководству. Пусть затребуют. В городе сейчас выступает столичная эстрада.

К терпеливо молчавшему Корину подошел инструктор пожарной охраны, кивнул на оживленное сборище, молча спрашивая: что это такое? Корин длинно вздохнул, недоуменно передернув плечами.

— Лекция?.. — Инструктор потрясенно, сердито хохотнул. — А я отвел группу к опорной, вернулся, думаю, займусь этими «туристами»... Вижу, митингуют, и вы здесь. Дело какое-то, думаю. Жду — отдыхаю. Тьфу! Там ведь пожар прет, ветер задувает, до полосы осталось всего ничего!

— Берите людей, — сказал Корин.

— Товарищи! — выкрикнул инструктор с командирско-профессиональной резкостью. — Не расходиться. Следовать за мной. Агитация окончена, займемся делом!

Толпа безропотно повиновалась, двинулась к учебной площадке, вроде бы даже обрадовавшись, что ее наконец-то заметили, посчитали пригодной для какого-то дела.

— Добрый день, — сказал Корин толстенькому человеку, прятавшему в портфель-«дипломат» машинописные листы и газету.

— Привет, привет! — отозвался тот, не поднимая головы и пытаясь уклониться от Корина.

— Кто вы, откуда?

— А вы, извините?..

— Начальник отряда.

Толстенький, лысый, курносенький сперва засиял золотыми коронками, как клычками, затем, оглядев строго Корина, скептически посуровел.