Элизабет Лоуэлл - Дерзкий любовник

• Название: Дерзкий любовник
• Автор: Элизабет Лоуэлл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01617-0

Изысканная, как алмаз, хрупкая, как тонкое стекло, Риба Фаррел существовала словно в унылом сером тумане, пока не встретила неутомимого искателя сокровищ Чанса Уокера. Откуда ему было знать, что в Долине Смерти его ждет самая драгоценная находка из всех, что удалось сделать за всю жизнь? Только он мог спасти эту грустную чувственную красоту, и только она могла научить его любить.

---

– Когда мы познакомились? Семьдесят три.

Впервые с момента их встречи Риба увидела, что Чанс совершенно ошеломлен.

– Ты не поверил, когда я говорила, что я и Джереми не были любовниками?

– Ты никогда этого не говорила. Сказала только, что красавчик ошибается насчет ваших отношений. Он считал тебя потаскухой. Но ты совсем не такая. Хотя, впрочем, это не означает, что ты не могла быть любовницей Джереми. Откуда мне знать? Кроме того, – добавил Чанс, глядя на ее губы жадными зелеными глазами, – любой мужчина, достаточно молодой, чтобы дышать, захотел бы взять тебя.

– Но с Джереми было совсем по-другому, – не повышая голоса, ответила она.

– Верю, – кивнул Чанс, неожиданным толчком укладывая ее на одеяло рядом с собой. – Но я все равно хотел бы тебя, независимо от того, сколько бы мне было лет.

Руки Чанса скользили по телу Рибы, без слов говоря, как сильно он желает ее сейчас. Риба попыталась снова сесть, досказать правду о том, что было между ней и Джереми.

– Не противься мне, – пробормотал Чанс в ее душистые волосы. – Я просто хотел обнимать тебя, пока ты говоришь о человеке, которого любила.

Оцепенение медленно покинуло Рибу.

– Я стала переводчиком, секретарем и водителем Джереми. Я жила в его доме вместе с кухаркой, горничной и дворецким.

Положив руки на грудь Чанса, она взглянула в его лицо. Но в нем не было ни сомнения, ни недоверия, лишь неутолимый голод, зажегший глаза изумрудным светом.

– У Джереми была процветающая экспортно-импортная контора, но очень немного наличных. Он все тратил на коллекцию. Жена оставила его очень давно, а сын умер. Единственным оставшимся родственником Джереми была эта безмозглая груда мяса, называемая Тоддом Синклером.

Риба остановилась передохнуть. Чанс улыбнулся, снова блеснув белоснежными зубами. Пальцы, пробравшись под шелк волос, неустанно массировали кожу на голове, посылая озноб наслаждения по позвоночнику.

– Продолжай, – пробормотал он.

– Осталось совсем немного. Коллекция Джереми заворожила меня. Я начала задавать вопросы. Он ответил на все до последнего. Через пять лет я получила достаточно знаний, чтобы открыть собственное дело. Джереми помог мне войти в мир антикваров, встать на ноги, относился ко мне как к собственной дочери и представил меня всем людям, которые любят редкости. Иногда я думаю, что он наслаждался моими успехами куда больше меня самой.

Риба закрыла глаза, снова ощущая неверие и отчаяние, ошеломившие ее, когда она поняла, как сильно болен Джереми.

– Шесть недель назад у него случился удар. Все это время я была с ним в больнице. И чувствовала себя такой ненужной. Он столько сделал для меня, учил, любил, помог начать уважать себя за то, что я есть, а не за то, кем хотели меня видеть другие. Он так много дал мне… а все, что могла сделать я – держать его за руку и наблюдать, как он медленно умирает. Иногда, – добавила Риба сдавленным, хриплым голосом, – иногда при одной мысли об этом хочется кричать.

– Скоро станет легче, – заверил он, гладя ее по голове.

– Правда? – спросила она, наблюдая за Чансом потемневшими глазами. – И я наконец забуду?

– Нельзя забыть, как на твоих глазах умирает тот, кого ты любишь, – покачал головой Чанс. – Просто научаешься жить с этим. Научаешься не позволять смерти управлять собственной жизнью. Но не забудешь никогда.

– Ну и милая мы парочка, не правда ли? – хрипло сказала Риба. – У тебя ничего не осталось от детства, кроме грустных воспоминаний и жажды к поискам камней. А у меня… – она горько усмехнулась, – только грустные воспоминания о детстве и права собственности на половину ничего не стоящей турмалиновой шахты. Да, мы встретились не по простому совпадению.

Напряжение прошило тело Чанса, словно электрический разряд, заставляя мышцы затвердеть.

– Что ты имела в виду? – требовательно спросил он.

– Ничего, – выдохнула она, глядя на него с явным удивлением. – Господь, должно быть, обладает неплохим чувством юмора. Только и всего.

Она не поняла ни причины мгновенной холодности его взгляда, ни внезапно усилившейся хватки пальцев, больно впившихся в кожу. Медленно, очень медленно он расслабился. Риба потерла руки.

– Что-то неладно? – спросила она, не в силах понять причину боли, гнева и других эмоций, которые, очевидно, бурлили под оцепенелым спокойствием.

– Ничего. – Чанс тихо, злобно выругался. – Я последний дурак, потому что лежу здесь, с тобой, задавая вопросы и получая печальные ответы, заставляя тебя грустить, когда ты так чудесна в моих объятиях. Позволь мне просто держать тебя, котенок, – прошептал он. – Целуя твои губы, я верю, что все возможно.

Его желанию невозможно было противиться. Риба забыла о его странном испуге при упоминании о том, что она владеет половиной давно заброшенной шахты, забыла о боли в руках, там, где его пальцы оставили следы на коже, и отдалась на волю его чувств без всякой боязни и сдержанности, обнимая его и замирая в его объятиях, пока не осталось ничего, кроме его низкого голоса, бормочущего слова на странном, тягучем языке. Его ладони скользнули под шелк блузки, вминая Рибу в мускулистое тело, пока она не превратилась в мягкий покорный комок тепла.

Он быстро перевернулся, навис над ней, накрывая собой в одной долгой безумной ласке. Руки Рибы инстинктивно взлетели к его плечам, поползли по мышцам спины, разминая жесткую плоть с чувственной негой, столько лет похороненной под воспитанной с детства сдержанностью. Чанс обнимал ее, пытаясь научить, каким сладким может быть буйство страсти. Язык неустанно ласкал ее губы, Риба трепетала под ним, издавая нечленораздельные крики, охваченная таким же свирепым голодом.

Чанс медленно поднял голову – но только для того, чтобы вновь осыпать ее мелкими поцелуями-укусами, и Риба снова застонала. Чанс чуть привстал, так, чтобы увидеть ее мягкие губы, почувствовать теплое дыхание, вырывавшееся изо рта. Когда он припал губами к бившейся на горле голубой жилке, Риба откинула голову и выгнулась, прижимаясь к Чансу.

Он что-то говорил, тихо, несвязно, бормоча странные певучие, похожие на ласку слова. Его губы прильнули к шее, открытой вырезом блузки. Кончик языка коснулся выпуклости груди, рука скользнула по соску. Риба издала какой-то странный звук и уставилась на Чанса ошеломленными золотисто-карими глазами.

– Когда ты касаешься меня… не понимаю, что со мной… Чанс?..

– Я дурак, – прошептал он, – проклятый дурак.

И его рот снова прижался к ее губам, наполняя Рибу своим жаром и голодом.

Только гораздо позже, слишком поздно, она вспомнит эти слова – о том, какой он дурак. И тогда горько рассмеется, зная, что в тот день на пляже из них двоих дураком был отнюдь не он.

Глава 4

Риба сидела за письменным столом в «Обже д'Арт», бесцельно глядя на Тигриного Бога, вместо того чтобы углубиться в изучение оценочных ведомостей и счет-фактур. Свет гипнотически-таинственно разливался по поверхности скульптуры, создавая бесконечный узор из сливающихся, переходящих друг в друга полос золотого и мерцающего коричневого цвета, завораживающих и бесконечно чувственных. Неизвестный мастер сумел воплотить в камне сущность мужской мощи и грации.

А под всем этим, под атласной полировкой и прихотливыми изгибами, крылись первобытная дикость, сила и буйство, говорившие с ней на языке таком же древнем, как любовь и желание.

Риба закрыла глаза, по-прежнему ощущая всепо-давляющее присутствие Тигриного Бога. Перед ее мысленным взором статуэтка менялась, глаза светились серебристой зеленью, темные густые волосы казались под ладонью такими мягкими, упругие мускулы бугрились под гладкой кожей, нежные руки своим прикосновением рождали сладостную боль, заставляя Рибу томиться неведомой доселе жаждой, которую было невозможно утолить.

Она вновь ощущала, как Чанс накрывает ее своим телом, как мир стремительно сужается, пока не остались лишь он и она да отдаленные крики чаек над морем. До сих пор она не ведала что это такое – хотеть мужчину. Это когда ты во власти безумия и томления, неотвязной потребности подарить ему наслаждение и одновременно опалить безумной страстью. Желания и чувства разрывали Рибу на части, пока она не теряла способности думать и рассуждать и лишь беспомощно содрогалась под ним, забыв обо всем, о том, кто он и кто она, и покоряясь лишь вкусу его губ и ощущению тяжести мужского тела.

Когда Чанс внезапно оторвался от Рибы и откатился подальше, словно опасаясь прикоснуться к ней, она почувствовала, что сбита с толку, окончательно растеряна. Но потом, вспомнив, где находится, не знала, плакать или смеяться. Подумать только, они с Чансом обнимаются на пляже, словно парочка подростков!

И, словно прочитав мысли Рибы, Чанс осторожно сжал ее руку. Слабая дрожь, пронизавшая его, когда их пальцы соприкоснулись, подсказала Рибе, что сдержанность и самоконтроль даются ему нелегко. Риба не одинока в том головокружительном новом мире, открытом для нее Чансом.