Элизабет Лоуэлл - Дерзкий любовник

• Название: Дерзкий любовник
• Автор: Элизабет Лоуэлл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01617-0

Изысканная, как алмаз, хрупкая, как тонкое стекло, Риба Фаррел существовала словно в унылом сером тумане, пока не встретила неутомимого искателя сокровищ Чанса Уокера. Откуда ему было знать, что в Долине Смерти его ждет самая драгоценная находка из всех, что удалось сделать за всю жизнь? Только он мог спасти эту грустную чувственную красоту, и только она могла научить его любить.

---

Риба испуганно вскинулась, как только сильные пальцы сомкнулись вокруг щиколотки и подъема ступни, и, боясь упасть, поспешно оперлась о спину незнакомца, ощущая упругое сопротивление перекатывавшихся под пальцами мышц. Теплая рука держала ее ногу, смахивая острые камешки прежде чем надеть сандалию. Он действовал так быстро, так уверенно, что к тому времени, как Рибе захотелось запротестовать, подходящий момент уже прошел.

Поэтому ей ничего не оставалось делать, как в ошеломленном молчании наблюдать за незнакомцем, застегивавшим пряжку второй сандалии.

– Ну что ж, худшая часть подъема позади, – подытожил он, распрямившись одним гибким движением, и, заметив ее смущение, слегка улыбнулся: – Красавчик ошибался и насчет этого.

– Насчет чего?

– Вы не шлюха! Шлюхи привыкают к прикосновениям незнакомых мужчин.

Он повернулся и зашагал прочь по уступу. Прежде чем пойти следом, Риба несколько секунд глядела ему в спину, соображая, сколько еще всего удалось незнакомцу подслушать из тирады Тодда. Краска бросилась ей в лицо и тут же отхлынула при воспоминании об обвинениях, брошенных Тоддом. Странная пустота вновь охватила душу. Ей больше, чем когда-либо, не хватало Джереми, его веры в нее как в человека, достойного дружбы и любви. Никто не обращался с ней так раньше, до встречи с Джереми, ни мать, ни муж. Никто…

Слезы жгли веки, туманя глаза и застилая дорогу. Риба нетерпеливо вытерла соленые капли. Не сейчас. Сегодня вечером, после того, как будет сделан снимок последнего экспоната коллекции Джереми и последний человек уедет в Лос-Анджелес, она запрется у себя в комнате и поплачет.

Риба неожиданно сообразила, что незнакомец остановился и дожидается ее, что от взгляда этих серебристо-зеленых глаз не ускользнули ее короткие рыдания.

Вызывающе подняв подбородок, Риба шагнула к нему, собираясь с силами, чтобы вернуть прежнюю уверенность, оградиться ею, словно непроницаемой скорлупой, и скрыть бушующие в душе эмоции.

Незнакомец чуть поколебался, как будто желал заговорить или протянуть ей руку, но не сделал ни одного движения.

Вместо этого он повернулся и бесшумно зашагал через полуразрушенные вулканические скалы. Риба покорно пошла за ним, осторожно переставляя ноги. Она чувствовала, как он напряженно сжимается, тревожась за нее, стоило ей лишь ступить на самые трудные участки пути, и как облегченно вздыхает, видя, что она преодолевает осыпи с уверенностью и спокойствием, выработанными многими часами упражнений на бревне. Она по-прежнему молчала, опасаясь встречаться с ним глазами, не в силах вынести мысли о том, что еще кто-то, кроме нее, слышал гнусные оскорбления Тодда.

Но по мере того как они шли все дальше, спокойствие и первобытная красота каньона проникали в душу, смягчая гнев, стирая из памяти унижение и заполняя пустоту. С возрастающим любопытством Риба наблюдала за неосознанной грацией движений незнакомца, отмечая, как внимательные глаза точно оценивают высоту каждой скалы и обрыва, как он настороженно прислушивается к каждому звуку и шороху. Ее спаситель был похож на дикого зверя, осторожного, хитрого, сильного, бесшумно ступающего по этой каменистой земле.

Мужчина остановился, дожидаясь, пока она подойдет к черной глыбе, выраставшей из земли.

– Докембрийский период, – пояснил он, вытаскивая молоток и ударяя по камню. Раздался громкий, почти хрустальный звон. Молоток не оставил ни малейшей царапины. – Одна из самых древних скал на земле. Тогда не было жизни, ничего, кроме камней и воды, молний и ветра. Только по прошествии нескольких сот миллионов лет появилось одноклеточное растение. Водоросль. Не так уж много для начала, но все же жизнь. Водоросли выделяли в качестве побочного продукта кислород таким же образом, как мы выдыхаем двуокись углерода. Они делились и размножались и наконец так сильно загрязнили атмосферу кислородом, что сами убили себя.

– Загрязнили? – удивилась Риба.

– Да, – иронически скривил губы незнакомец, – по их стандартам. Зато оставили после себя фантастически богатую кислородом среду обитания.

– Plus ca change, plus c'est la meme chose, – мягко ответила она.

Незнакомец криво улыбнулся, однако мгновенно перевел:

– Чем больше происходит перемен, тем дольше все остается неизменным. Совершенно верно. Четыре миллиарда лет, и все осталось почти как прежде.

Он снова постучал по скале, прислушиваясь к глухому звону металла о камень.

– Иногда я гадаю, что будет после нас.

– Кто-нибудь унаследует этот мир точно так же, как мы унаследовали его от водорослей, – медленно протянула она, глядя на невероятно древнюю черную скалу.

Миллионы лет… жизнь возникает, умирает, изменяется… развивается по спирали, время завершает цикл, начиная новый, и существование и гибель уравновешены так же гармонично, как кристаллическая решетка идеального алмаза. Ничто не теряется окончательно, одна форма перетекает в другую. Жизнь и смерть – части одного и того же континуума, различные грани на поверхности времени.

Сама того не сознавая, Риба глубоко вздохнула. Ледяной ком, осевший в желудке в ту ночь, когда скончался Джереми, начал таять. Стоять здесь, понимать, что вечность сгустилась в черном камне, слышать звуки этого глубокого мягкого голоса означало хоть ненадолго проститься с одиночеством.

– Мысль о полном вымирании не тревожит вас? – осведомился он, не сводя с нее ставших неожиданно прозрачными глаз.

– Это не вымирание, а всего лишь очередная перемена, – медленно выговорила Риба. – Птицы были когда-то динозаврами.

Его смех оказался таким же удивительным, как огонь, вспыхивающий в черном опале.

– Следовало бы ожидать, что встречу здесь еще одного геолога.

Риба покачала головой, так что солнечный свет заиграл переливами в густых золотистых волосах.

– Всего лишь любитель естественной истории, – пояснила она, вспомнив, как ее муж-профессор смеялся над увлечением «холодными науками», в то время как он открывал жене мир романских языков, а вернее говоря, просто вдалбливал их насильно и неумолимо. К тому времени как был оформлен развод, Риба читала и понимала по-испански, португальски, итальянски и прекрасно владела французским.

Но она не пользовалась ни одним этим языком и не получала удовольствия от бесполезных знаний до встречи с Джереми. Он упорно отказывался выучить язык своего отца-англичанина, человека, соблазнившего и покинувшего его мать. Риба впервые увидела Джереми на станции техобслуживания, когда тот, размахивая руками, безуспешно пытался на пальцах объяснить механику, что случилось с машиной.

Риба вызвалась перевести взволнованную речь незнакомца и впервые ощутила трепет человека, понявшего, что может проникать сквозь языковые барьеры, объясняться с людьми разных национальностей.

И когда Джереми ответил ей на прекрасном французском с безупречным парижским выговором, Риба инстинктивно осознала красоту языка как средства общения, а не бесконечного ряда скучных академических упражнений.

– И лингвист, – сказал незнакомец.

– Что? – переспросила Риба, почему-то испуганная совпадением ее собственных мыслей с его словами.

– Любительница естественной истории и лингвист, n'est-ce pas <Не так ли? (франц.)>? Правда, мое произношение не так безупречно, как ваше, но большинство французов, с которыми мне приходилось разговаривать, тоже не кончали Сорбонну. – И, заметив ее удивление, улыбнулся.

Риба, рассеянно накручивая на палец светлую прядку волос, изучала незнакомца, неожиданно задавшись вопросом, кто он и откуда, и поэтому заметила, как взгляд зеленых глаз скользнул по ее кольцу.

– Это он подарил вам бриллиант, правда?

– Он? – переспросила она, пораженная тем, как точно незнакомец определил камень, золотисто-оранжево-коричневый оттенок которого был настолько необычен, что очень немногие люди знали о существовании алмазов подобного цвета.

– Кто?

– Мужчина, в чью постель так не терпится забраться красавчику.

Рука Рибы упала, а сама она отступила, рассерженная и почему-то задетая неосторожными словами.

– У нас с Джереми были вовсе не такие отношения!

Незнакомец мгновенно заметил произошедшую в ней перемену и, немного помедлив, кивнул:

– Но ведь он подарил вам кольцо!

– Почему вы так уверены в этом? – сухо осведомилась она, не спуская с него глаз.

– Коричневые алмазы либо слишком темные, либо слишком светлые, и не очень красивы. Этот же крайне редкий, поистине прекрасен и точно соответствует оттенку ваших глаз и так же блестит. Только человек… очень… близкий, мог подарить вам подобный камень. Должно быть, он очень долго искал такой.

Горло Рибы снова сжалось при воспоминании о словах Джереми, когда он дарил ей кольцо.

– Семь лет, – прошептала она. – Он разыскивал камень семь лет.

Рука незнакомца взметнулась так быстро, что у Рибы не хватило времени отстраниться. Удивительно нежные пальцы отвели с лица взлохмаченные обжигающим ветром локоны медово-золотистых волос.