Элизабет Лоуэлл - Вспомни лето

• Название: Вспомни лето
• Автор: Элизабет Лоуэлл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-004274-4

Юная «надежда Олимпиады» Рейн Смит поначалу не понимала. что означает внезапно охватившее ее чувство к красивому мужественному незнакомцу. Любопытство? Спортивный азарт? Или безумие? Безумие, у которого есть самое древнее на земле имя – Любовь? Любовь, что своей неистовой, страстной силой защитит Рейн не только от жестокости могущественного тирана-отца, но и от смертельной угрозы.

ТАКАЯ любовь способна превратить даже опасный путь к славе в прекрасную дорогу к счастью…

---

– Дев никогда не отказывается, – сказала Рейн и вытерла губкой морду жеребца. Это было для него все равно как питье, которое он получит не раньше чем закончится дистанция.

Капитан Джон хмыкнул:

– Отказ обходится дешевле, чем падение.

Рейн прикусила губу. Она опасалась вылететь из седла после ошеломительных прыжков Дева. Самое большое достоинство жеребца на этой дистанции заключается в том, что он пытается перескочить через все, что у него на пути. Это же и его самый большой недостаток. Своевременный отказ гораздо лучше, чем падение, при котором ломаются кости.

Приехал ветеринар, осмотрел Дева и проверил, не повреждены ли ноги. Корд вместе с Рейн крепко держал жеребца. Дев прижал уши, когда руки ветеринара ощупывали ноги, но терпел.

– Адская лошадь, – заметил ветеринар, когда отошел подальше от жеребца. – Стальные сухожилия и такой же характер. – Он кивнул Рейн. – Пожалуйста, юная леди. Седлайте.

Корд положил тяжелое седло Деву на спину.

– Одна минута, – сказал капитан, глядя на часы.

Корд посадил Рейн на спину жеребца. Дев все еще тяжело дышал. Ему предстояло пройти несколько миль, и каждое препятствие требовало все больше сил, а их у жеребца становилось все меньше. Отрезок для кросса был длиной в пять миль.

Пять очень длинных, невероятно тяжелых миль.

– Прыгай четко и чисто, ты, красная бестия, – сказал Корд, поглаживая горячую шею Дева.

Жеребец толкнул Корда, чтобы обнюхать его грудь, и шумно выдохнул.

Рейн проверила часы, потом посмотрела на Корда. Как бы ей хотелось прикоснуться к нему! Он наблюдал за ней и понимал, о чем она думает, он читал ее мысли. Она видела движение его губ, но смысл слов утонул в реве толпы, которая приветствовала новую лошадь и наездника.

Она заметила, что он произнес три слова.

Это могло быть: Удачи тебе. Рейн.

Или другое: Я люблю тебя.

Она обернулась, чтобы спросить, что именно он сказал, но было слишком поздно.

– На исходную позицию, – проговорил капитан Джон.

Она машинально подчинилась.

В то время как Корд отошел от нее, его «бипер» завизжал; послышались пульсирующие звуки – один за другим, от которых взыграла кровь.

Блю на пути к Луне.

Дельта/Синий свет.

Энергично работая руками. Корд продрался через толпу зрителей и побежал к «дому на колесах».

Как только Рейн поставила Дева на старт, она услышала слабый, знакомый электронный визг «бипера» Корда. Она хотела оглянуться, но было слишком поздно: сработала ее собственная электронная сигнализация.

Дистанция ждала ее.

Она пустила жеребца устойчивым легким галопом, в темпе, который должна была бы держать все следующие пять миль. Но препятствия не позволят это сделать. Они для того и предназначены, чтобы беспощадно испытывать лошадь и наездника.

Прыжки вслепую побуждали лошадь отказываться от них. Приземления вслепую призваны поколебать доверие лошади и проверить способность наездника остаться в седле. Два падения разрешались, но за это назначались большие штрафные очки. Третье падение влекло за собой дисквалификацию лошади и наездника.

Рейн не видела" представителей оргкомитета Олимпийских игр, не видела толпы зрителей возле препятствий.

Она сосредоточилась исключительно на суровых требованиях кросса. Мысленно она представляла эту дистанцию, а Дев проходил ее собственными ногами, Скоростной спуск с холма остался позади, прыжок на берег, два шага, канава и жердь, поворот направо, длинный скоростной спуск с «гробом» в основании – лети. Дев! – теперь подъем и через вершину в скользящий слепой скоростной спуск – прыжок – полегче, мальчик, полегче… Нет! – и ужасный удар неудачного приземления. Дев почти вывернул ей руки, пока она боролась, чтобы удержать его на ногах, и стремилась сама остаться в седле.

Рейн не слышала криков толпы, она крепилась изо всех сил, призвав на помощь все умение и опыт. Нужна огромная сила, чтобы справиться с Девом и превозмочь боль в спине, в ногах и в руках.

Но в этом ничего нового для Рейн не было. Она испытывала боль, начиная с первых миль соревнования, время превращалось в вечность. Когда ты едешь, то оберегаешь свою лошадь, щадишь ее и страдаешь ради этого.

После чудовищного приземления Рейн привела Дева в чувство, помогла ему собраться, выказала ему свое доверие, несмотря на просчет. Уши жеребца снова встали. Он вошел в ритмичный легкий галоп, устремляясь к следующему препятствию.

Рейн посмотрела на часы. Все еще в графике. Она потянулась и вытерла пот, заливающий глаза, и увидела кровь на перчатке. В течение тех диких секунд, когда шла их борьба с Девом, она поцарапалась скорее всего об уздечку.

Если ей повезет, то это происшествие будет самым плохим из всего, что случится с ней сегодня.

Разговаривая с Девом, стараясь экономить его силы и свои, Рейн направляла жеребца от препятствия к препятствию, терпя все муки так же, как терпел их он, зная, что приземление раз от раза будет для него тяжелее, поскольку сил у него остается все меньше.

Водоем оказался сущим кошмаром. Дев скользил, выбираясь на чистое место, потом прыгнул, снова приземлившись вслепую, галопом рванул из воды, раскидывая комья грязи со дна и поднимая фонтаны жижи.

Теперь Дев дышал с трудом, со свистом, пена покрыла тело и сползала белыми клочьями вниз по плечам и по бокам. Но несмотря ни на что, он продолжал нестись галопом, выставив уши вперед, не изменяя себе в этой игре.

Он, этот чертов жеребец, рожден для испытаний на выживание. Его не надо подстегивать, он сам неудержимо стремится вперед, желая угодить своей сладкоголосой наезднице.

Хотя и сама Рейн дышала резко и хрипло, она неустанно хвалила Дева, щедро осыпая комплиментами. Пот градом катился из-под шлема, заливал глаза, смешивался с кровью, пока она не вытерла ее нетерпеливой рукой в перчатке, уже окрашенной в красный цвет. Она увидела следующее препятствие, преодолела его и приготовилась проехать заключительные две мили.

Конец дистанции просто шокировал ее. Последнее препятствие, табло с указанием времени, орущая толпа зрителей.

Она увидела две цифры. Первая – 0, никаких штрафных, что означало: она прекрасно справилась с кроссом. Результат всей сегодняшней дистанции был +20, он сложился из штрафных очков за ошибки и положительных баллов.

Дев искупил свое безразличное отношение к выездке, которое он проявил в самом начале.

Потянув за уздечку, Рейн направила жеребца шагом, безостановочно хваля его хриплым голосом за успехи. Когда представитель оргкомитета сообщил, что Рейн может спешиться, она соскользнула с Дева и прислонилась к нему, потому что ноги ее дрожали.

Через несколько секунд она пришла в себя и медленно повела Дева к весам. Слегка пошатываясь, она встала на весы. Все в порядке.

Для Рейн и Дева полевые испытания закончились. Им оставалось проделать только прыжки на стадионе. Но это не сегодня, а только завтра.

В то время как она уводила жеребца, ее глаза шарили в толпе. Рейн не пыталась найти отца или кого-то из домашних. Она знала, что им не позволят появиться рядом с ней или так близко, чтобы можно было услышать голос.

Но она искала Корда. В тот момент Рейн ужасно хотелось броситься в его объятия, увидеть облегчение в его глазах.

Дев выполнил все блестяще. Она закончила эту дистанцию просто прекрасно.

Внезапно она вспомнила о сигнале «бипера» Корда.

Его здесь нет.

Бип-бип – и до свидания.

Она подавила в себе желание расплакаться, зная, что оно всего-навсего результат перенапряжения, а не разочарования. Она увидит Корда позже, когда он закончит дела, которые увели его отсюда.

– Пошли, мальчик. – Рейн легонько дернула уздечку Дева. – У нас с тобой полно дел, если ты собираешься быть в форме.

Ни Дев, ни его наездница не заметили, как люди расступились перед ними. Медленно, очень медленно они брели по жаре обратно к конюшням.

* * *

Три вертолета припали к иссохшей пустыне, которая до сих пор еще не испытала на себе тяжести каких-нибудь машин. Черные железные птицы без опознавательных знаков казались хищными и грозными на фоне бескрайней Мохаве. Заходящее солнце отбрасывало длинные тени.

Корд залег в одной из таких теней. Он больше ничем не походил на помощника конюха. С головы до пят во всем черном, оружие тоже черное. Словом, ничего такого, что способно отражать свет и тем самым выдать его врагу, превратить в мишень, на нем не было.

Он молил Бога ниспослать поскорее темноту на Землю, и молитва его была более страстной, чем молитва грешника о спасении. В темноте возможно все то, что невозможно при свете дня. Смерть предпочитает темноту, Корд хорошо знал это.

Для всех было загадкой, как Барракуда почувствовал западню, готовую захлопнуться за ним на ранчо Санта-Фе. Ясно лишь одно: он знал об этом. Убийца сломя голову понесся оттуда, украл машину и перевалил через горы. Преследуемый Боннером, Барракуда добрался до бескрайней необитаемой пустыни.