Александр Костин - Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?

• Название: Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?
• Автор: Александр Костин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52852-3

Кто только не писал, с легкой руки А. Авторханова, о насильственной смерти В. И. Сталина! Интерес к теме убийства (отравления) вождя не утихал в «эпоху Хрущева», вновь возник в середине 70-х годов, в «эпоху Брежнева», но особенно вспыхнул в последние 20 лет, когда историкам и писателям стали доступны сохранившиеся документы и материалы из истории болезни Сталина, в том числе рукописный журнал медицинских наблюдений и назначений, который вели врачи во время трехсуточной агонии вождя.

Опираясь на труды различных исследователей, автор книги, известный историк А. Л. Костин, последовательно разрушает сложившиеся многочисленные версии насильственной смерти Сталина, основное отличие которых друг от друга заключается в том, что в одних версиях в качестве убийцы «выводится» Л. П. Берия, а в других — Н. С. Хрущев, который и сам не всегда отказывался от этой роли. Тогда откуда исходят представления о насильственной смерти Сталина? А. Костин предлагает собственную, увлекательную, почти детективную версию о существовании неких загадочных обстоятельств, сопровождавших внезапную болезнь и смерть Сталина, которые и послужили источником рождения феномена о его насильственной смерти.

---

Стало своего рода литературным штампом приводить слова дочери Сталина Светланы Аллилуевой о внешне весьма здоровом облике отца перед кончиной: «Здоровье отца было, в общем, очень крепким. В 73 года сильный склероз и повышенное кровяное давление вызвали удар, но сердце, легкие, печень были в отличном состоянии. Он говорил, что в молодости у него был туберкулез, плохое пищеварение, что он рано потерял зубы, часто болела рука, покалеченная в детстве. Но, в общем, он был здоров. Сибирские сухие морозы оказались нетрудными для южанина, и во второй половине жизни его здоровье только окрепло. Неврастеником его никак нельзя было назвать: скорее ему был свойственен сильный самоконтроль»[92].

Однако воспоминания дочери Сталина можно назвать свидетельскими лишь с большой натяжкой, особенно ее утверждение о крепком здоровье отца к концу жизни. Став взрослой, Светлана жила своей жизнью, редко виделась с отцом, и ее воспоминания основаны скорее на сведениях, почерпнутых из разговоров лиц, окружающих отца, и слухов.

Изучая историю болезни, И. Чигирин обнаружил следы множественных изъятий, на одном из которых он остановился подробно, сделав предположительный вывод о сроках этого изъятия. Речь идет о болезни Сталина, случившейся в декабре 1946 года, когда он находился в очередном отпуске в Гаграх. Лечил его профессор Н.А. Копшидзе — известный в то время специалист по внутренним болезням, в частности, по кишечным расстройствам, которые часто преследовали Сталина особенно в послевоенные годы жизни. Ниже приводится краткая история этой болезни Сталина.

«За последние дни, до 6 декабря, тов. И.В. Сталин чувствовал общее недомогание. В ночь на 6 декабря, после значительного озноба, поднялась температура до 39,0; одновременно появились боли в области эпигастриума и по ходу тонких кишок, тошнота и общая слабость, вскоре к этим явлениям прибавились поносы, доходящие в сутки до 14 раз.

Объективно: пульс хорошего наполнения, ритмичный, 96 в минуту при температуре 38,4. Границы сердца нормальны, тоны слегка приглушены, без шумов. В легких всюду везикулярное дыхание, без хрипов.

Живот умеренно вздут, при пальпации болезненность в области эпигастриума и расположения тонких кишок, имеется урчание.

Печень увеличена, выходит из-под правого подреберья на два пальца, плотная с гладкой поверхностью, болезненна при пальпации.

Язык слегка обложен.

Кровяное давление максимальное 155, минимальное 80.

В моче белок 0,033. Эритроциты 2–4 в препарате. Удельный вес 1016. Кал жидкий, без крови и гноя, но с значительной примесью слизи.

6-го и 7 декабря болезнь нарастала, 8-го наметилось постепенное уменьшение всех явлений, и к 9 декабря болезненные явления совсем прошли.

Терапия: кастор, масло 30,0, сульфадиазин, дисульфан, согревающий компресс на живот, диета строгая в первые дни с постепенным расширением в связи с улучшением болезненных явлений.

Диагноз: острый гастроэнтерит, миодистрофия сердца, хронический гепатит, атеросклероз.

Рекомендуется в будущем:

Соблюдение диеты, — преимущественно молочно-расти-тельной, мясо в умеренном количестве, из спиртных напитков только легкое столовое вино в количестве 100–150 грамм в сутки.

Чаще пользоваться свежим воздухом, но остерегаться простуды.

Послеобеденный отдых от 6–8 часов вечера.

Прекращение работы ночью после 1 часа ночи.

Ежегодный отдых на юге, на берегу моря, минимум 2 месяца.

Заслуженный деятель науки профессор Кипшидзе»[93]

Гагры, 9.XII.46.

Однако при этом в истории болезни отсутствуют результаты бактериологических исследований, что весьма странно, поскольку такое светило по внутренним болезням, как профессор Н.А. Кипшидзе, просто никак не мог допустить подобного промаха, тем более в отношении такого важного пациента, как И.В. Сталин. Да он и сам упоминает о результатах анализов.

Проявив незаурядные способности исследователя-криминалиста, И. Чигирин сумел обнаружить следы ранее подшитых, но почему-то впоследствии изъятых результатов бактериологических анализов. Впрочем, предоставим ему слово:

«Краткая история болезни напечатана на пишущей машинке через полтора интервала на двух листах желтоватой мелованной бумаги, на которой имеются следы от металлических скрепок и от отверстий многократно примененных степлеров. На обратной стороне в верхней части первого листа справа и на втором листе вверху слева видны вертикально расположенные, совпадающие друг с другом, одинаковые прямоугольные следы размером 110 x 150 мм темно-желтого цвета. Вероятнее всего на этом месте находились листы (или лист) с результатами анализов.

По мнению специалистов, такие следы могут оставаться от длительного (в течение 10 и более лет) соприкосновения белой бумаги с грубой, плохого качества бумагой из-за выделения ею остатков реактивов, примененных при ее изготовлении. Именно из такой бумаги делали в то время бланки анализов.

Н.А. Кипшидзе был вызван к пациенту не случайно. С учетом того, что он был специалистом по внутренним болезням и, в частности, по кишечным простейшим, анализов не могло не быть. Но от них остались лишь следы. Зачем были изъяты листы с результатами анализов?

Если к 1946 году прибавить 10 лет, то попадаем в 1956 год. Разгар «разоблачения культа личности». Сам факт изъятия листа (листов) свидетельствует о том, что над историями болезни работали и во второй половине 50-х годов»[94].

И после столь убедительного доказательства факта «работы» в последующем над историей болезни Сталина, автор этого «открытия» с упорством, достойным иного применения, продолжает настаивать на том, что никаких инсультов (инфарктов) у Сталина никогда не было, поскольку в истории болезни нет упоминаний об этих заболеваниях.

Так, упоминая о том, что Сталин отсутствовал в Москве с 9 октября по 17 декабря 1945 года, пропустив при этом даже первый послевоенный парад, посвященный 28-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, автор исследования пишет:

«Многие исследователи и авторы, мотивируя отсутствие Сталина в Москве с 9 октября по 17 декабря 1945 года, настаивают на том, что его срочный выезд на отдых связан с внезапно случившимся инсультом. Но здесь к месту напомнить о встрече Сталина в Гаграх с Гарриманом, представителем президента США Трумена, которая состоялась 24 октября 1945 года. Сталин встретил Гарримана на пороге своего дома. Американец не мог бы не увидеть болезни Сталина или ее следов и не поведать о ней миру, если бы она имела место.

Записей об этой болезни в медицинских документах нет. Как говорилось выше, с учетом последнего диагноза — инсульта — они не должны были быть уничтожены, т. к. являлись бы логическим завершением имевшихся у больного заболеваний, если бы они были на самом деле.

Вполне допустимо предположить, что столь длительное отсутствие Сталина в Москве явилось его естественным желанием отдохнуть после титанической работы во время войны, которая отпусков не давала»[95].

С последним предположением автора, что Сталин решил (или за него решили соратники) отдохнуть «…после титанической работы во время войны…», вполне солидарны, тем более, что нам не удалось обнаружить публикаций, в которых утверждалось бы, что первый послевоенный инсульт случился у Сталина в октябре 1945 года. Насколько нам известно, все «исследователи и авторы» сходятся на том, что он случился именно в сентябре 1949 года, тем более что об этом свидетельствует В. Жухрай.

В том-то все и дело, что кому-то очень хотелось не искать в истории болезни Сталина предысторию его последнего, смертельного инсульта, а, как раз напротив, представить дело так, что практически здоровый Сталин был изощренным образом отравлен. В таком случае все возможные свидетельства о предыдущих сердечно-сосудистых катастрофах вождя будут серьезной помехой для реализации задуманного плана по поиску того демона, что сумел отравить Сталина.

О том, что материалы, свидетельствующие о перенесенных Сталиным инсультах и инфарктах, из истории болезни изъяты, свидетельствует следующий факт, приведенный в книге И. Чигирина. Он обнаружил, что кроме трех электрокардиограмм (ЭКГ), сделанных во время реанимационных процедур 2–5 марта 1953 года, в истории болезни сохранилась всего лишь одна ЭКГ, сделанная 9 сентября 1926 года. То есть, за всю жизнь Сталину было сделано всего четыре электрокардиограммы, что немало удивило самого исследователя, говорившего о нецелесообразности изъятия документов из истории болезни, свидетельствующих о перенесенных Сталиным инсультах (инфарктах). В «единственность» такой прижизненной ЭКГ он никак не мог поверить, тем более, что ранее упомянутый профессор И.А. Валединский в своих мемуарах упоминает об ЭКГ, сделанной Сталину в 1927 году. Мало того, что и эта ЭКГ в истории болезни отсутствует, в ней нет ни одной ЭКГ, снятой у Сталина за 26 лет до 2 марта 1953 года.