Кирилл Станюкович - Обратите внимание на волнение озера в полдень

• Название: Обратите внимание на волнение озера в полдень
• Автор: Кирилл Станюкович
• Издательство: Ирфон
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1965

О непонятном волнении воды в Сарезском озере, которое вдруг возникает там среди дня.

---

Минуты три еще вода кипела, и то там, то здесь появлялись красные пятна. А потом все стихло.

- Неужели... неужели... он слеп... и значит... -говорил Воронов.

- Мы свободны, он безвреден, он нас не видит, - радостно закричала Радиола Кузьминична, начиная спускаться к воде, на что мы не решались все эти дни.

- Подождите, Радиола Кузьминична, не подходите к воде.. А вдруг...

- Ничего! Ничего! - радостно отвечал наш профессор, продолжая спускаться к воде. - Я все же хочу посмотреть на этого зверя.,

В это мгновение водяной смерч взлетел у самого берега, отвратительная голова с кровавыми ямами вместо глаз взметнулась над водой у самого берега, наклонилась на бок, распахнулась пастью и с поразительной точностью для незрячего устремилась в сторону нашей Радиолы Кузьминичны.

У меня захватило дыхание... Небабу спасло то, что она неожиданно поскользнувшись, шлепнулась между скал. Мы, оцепеневшие, следили за отвратительной головой ящера, упрямо тянувшейся к распластавшемуся телу Радиолы. Первым пришел в себя Дима.

- Да катитесь же к нам скорее. Что вы медлите! - задыхаясь, прокричал он. А Николай Николаевич, подбежав к Небабе, схватил ее за ноги и потянул к себе. Когда он оттащил ее от берега метров на двадцать, голова ящера неторопливо втянулась в воду.

Минут через пятнадцать Небаба пришла в себя и прерывающимся голосом спросила:

- Но как же он так точно... так прямо метнулся ко мне?..

- А вы, вы, профессор, разве не слышали, что многие змеи особыми органами могут видеть тепло. Не свет, а тепло, тепло, - со злостью говорил Николай Николаевич. - Вот щитомордники, например, охотятся за теплокровными - грызунами и птицами, особыми органами видят их в любой темноте, видят не световые лучи, а тепловые, понимаете, тепловые. И у этого рейманозавра работали не только глаза, а еще какие-то органы чувств, наподобие тех, которыми снабжены подводные чудовища кальмары, гремучие змеи Америки, питоны, удавы.

Воронов досадливо перебил его:

- Да хватит читать лекцию об этом ящере, дайте же отдохнуть человеку, а вам бы лучше прилечь поспать, - обратился он к Небабе.

Профессор сидела неподвижно - бледная с развевающимися на ветру седыми прядями волос. Потрясение было слишком велико, и она, казалось, лишилась дара речи.

В этот вечер мы все молчали.

На следующий день стало вовсе плохо, за целый день нам дали только по полсухаря - последнее, что у нас оставалось.

Было холодно и в небольшой заводи у берега появился ледок.

Ящер не показывался. Утром как будто раз выглянули ноздри, но далеко от берега и исчезли.

День тянулся медленно. Но, наконец, стемнело, небо разъяснело и стало подмораживать. Из конца залива впервые за все эти дни потянуло ветерком. Это был довольно вонючий и резко холодный ветер, правда, тише ветра, дующего с озера, и волнение постепенно успокаивалось. Около двенадцати при свете ярких звезд мы все собрались на военный совет.

- Завтра будет солнце и может потеплеть, - сказал Воронов, - сейчас чувствуете как морозит?

- И ждать нельзя, - сказал Николаи, - Мы ведь слабеем.

- И ветер попутный, - добавил я.

-- И как решим? - спросил Воронов.

- Попробуем.

Так мы и решили, надеясь, что наш водяной "друг" ушел в конец залива греться в теплые воды и по холодной воде озера не сможет нас догнать.

В четыре часа утра, когда было особенно холодно и темно и особенно хотелось спать, мы, по возможности бесшумно, спустили плот на воду, погрузили все и оттолкнулись от берега.

Несильный ветер беззвучно двигал наш плот по заливу, туда, к открытому озеру, где было наше спасение.

- Тише! Тише! - шепотом говорили мы друг другу.

Время тянулось бесконечно, мы мерзли, а плот, казалось, не двигался. Рассвет застал нас в горле залива и чуть только мы начали выходить в открытое озеро, я, опустив в который раз руку в воду, почувствовал как резко меняется ее температура. Пока мы плыли по заливу, вода была теплая, но здесь, ближе к открытому плесу, она быстро холодала.

- Рискнем? - спросили мы друг друга.

- Рискнем.

И в ту же минуту с одного поворота стартера зарокотал мотор, и плот, подняв перед поплавками небольшую волну, двинулся в озеро.

Всходило яркое, но совсем холодное солнце, озеро выглядело особенно прекрасным, но нам было не до пейзажей.

- Идет! - вдруг закричал Николай Николаевич, смотревший в бинокль в глубь залива.

И действительно, вдалеке мы увидели неширокую темную полосу, которая двигалась вслед за нами. Но шла она гораздо быстрее, чем мы, и расстояние между нами сокращалось.

- Неужели догонит? - шептала Радиола Кузьминична.

Мотор выжимал все, что он мог дать. Но наш тяжелый неуклюжий плот не мог двигаться со скоростью более чем шесть - семь километров в час. Молча следили мы как пенный бурун подходил к горлу залива, как раз и другой показалась над водой мерзкая голова чудовища.

Сначала он был от нас за километр. Потом нас разделяло семьсот метров. Затем пятьсот. Вот уже триста. Вот двести. Еще ближе - сто метров.

- Идет! Идет! - в каком-то исступлении тихо твердил Николай Николаевич.

- Черт возьми! Черт возьми! - повторял Димка, сжимая в руке бесполезный ледоруб.

Остальные напряженно молчали.

И вот прошла минута, другая, пять, расстояние между нами не сокращалось. А затем медленно начало возрастать.

- Мерзнет, мерзнет, гад! - закричал Димка. - Ага! Это тебе, проклятый, не мезозой!

И в этот момент мы увидели, что поднятая полоса остановилась, а потом повернулась и начала двигаться назад.

Он был у входа в заливчик, когда неожиданно дрогнул целый сектор осыпей, двинулся, пополз, и рухнул в воду.

Над озером поднялось в воздух огромное пылевое облако. Было видно, как все валились и валились в воду подмытые скалы и осыпи. Потом пыль закрыла все и почти целую минуту только страшный грохот обвала и бешеное волнение, бросавшее плот, говорили, что в озеро продолжали падать огромные массы горных пород.

- Черт возьми, - сказал я, - как же он?

- Кто его знает, - всматриваясь, отвечал Дима, - не разберешь ничего, все пылью закрыло.