Олег Болтогаев - Графологический анализ

• Название: Графологический анализ
• Автор: Олег Болтогаев
• Жанр: Эротика

---

Серёжа сделал движение бёдрами, и его член прикоснулся к раскаленной коже девичьего живота.

— Не надо, не надо, — жарко и испуганно прошептала Леночка.

И прикрыла ладошкой то самое местечко — у себя между ног.

— Убери руку, — хмелея от собственной наглости, прошептал Серёжа.

И Леночка, всё так же испуганно глядя ему в глаза, медленно отвела ладонь в сторону, теперь Серёжа видел её таинство, ту полянку, куда он так отчаянно стремился. Черные кучерявые волосики густо покрывали небольшой, вожделенный холмик. И темная вертикальная бороздка. Зовущая. Манящая.

Серёжа всё тыкался и тыкался. Но у него не получалось. Универсальный ключик никак не хотел входить в замочек.

— Не туда, — вдруг прошептала Леночка.

Губы её дрожали.

"Не туда?" — изумленно подумал Серёжа.

— Помоги мне, — умоляющим голосом прошептал он. — Кажется, нужно чуть ниже, — едва слышно ответила Леночка.

Она оказалась права!

Чуть ниже!

Это же совсем другое дело!

Серёжа почувствовал, что кончик его естества попал в плен влажной пещерки. Охнув о восторга, он совершил толкающее движение и понял, что проникает внутрь вожделенного грота. Это оказалось так просто!

Так сложно и так просто.

Леночка громко застонала, когда Серёжа входил в неё.

Целочка? Значит он у неё первый?

Восторг от этой простой мысли удвоил юношескую страсть.

Видимо поэтому чудесное обладание продлилось совсем недолго.

— Девочка! Девочка моя! — шептал он и энергично двигался.

Серёжа проникал в неё глубоко, полно. При каждом толчке Лена тихо охала, все её тело двигалось в ритме тех волшебных и дерзких движений, которые совершал юноша.

Как это было здорово!

Серёжу удивил легкий звук, который рождался от его толчков, звук этот был не совсем приличным, и он едва не рассмеялся от этого, но другое чувство почти сразу затмило всё остальное.

Серёжа почувствовал, что вот-вот кончит.

Но можно или нет? Можно или нет?

Спросить Лену или нет?

Можно! Можно! Давай! Не спрашивай!

Словно какой-то чертёнок шептал ему прямо в ухо.

И Серёжа не стал противиться зову природы.

Или просто не смог.

Дернувшись, он ощутил, как там, в глубине её тела, его член, его кукурузина, его герой, его петушок сладко разрядился тугой струйкой семени, один раз, другой, третий. И ещё раз — чуть-чуть. И ещё. И ещё…

И каждый разряд рождал в его горле непроизвольный стон, он тихо вскрикивал, нежно кусал девушку в плечо и умирал.

От любви к ней.

Как это было здорово!

Наконец-то! Наконец-то! Боже, как хорошо…

Потом он замер.

Только дышал жарко, жадно хватая воздух.

"Наконец-то!" — подумал он удовлетворенно. — "Наконец-то я овладел ею!"

Она моя!

Ему хотелось прокричать эту фразу, чтоб все знали — Лена принадлежит ему.

Но вместо этого он тихо спросил: "Тебе было сильно больно?"

— Не очень, — едва слышно ответила Лена. — Прости, так ведь и должно быть, — тоном знатока прошептал Серёжа. — Да, я знаю. — Ты плачешь? — Нет, это просто так. Не обращай внимания. — Тебе было хорошо?

Лена молчала.

— Ты не кончила? — озабоченно спросил Серёжа. — Не знаю. Нет, наверное, — виновато прошептала Леночка.

Сладкая усталость охватила всё тело. Невольно вспомнилось, как долго и как много он занимался самоистязаниями. Разве это можно сравнивать с реальным сексом?

Небо и земля!

"Никогда в жизни больше не буду делать сам с собой" — подумал Серёжа.

Силы покинули его.

Почему-то хотелось спать и пить.

Его дружок почти утратил приметы былого могущества и как-то сам собой покинул вожделенную обитель.

Дыхание восстановилось.

"Нужно вставать", — подумал Серёжа.

И тут прозвучала фраза, от которой он едва не потерял дар речи.

— Серёженька… — Что? — Давай ещё… — прошептала Леночка.

Ещё???

Как это — ещё?

Разве это можно делать ещё? Ведь — уже!

Но хорошо, что он сумел оставить эмоции при себе.

Однако сразу вспомнились слова Слона: "Кто-то её накачал".

Серёжа понял, что приятель был прав. И что он, Серёжа, никакой не первый.

— Но тебе будет больно, — промямлил юноша.

А сам испуганно анализировал своё состояние. Конфуз, как таковой. Не было главного. Ужас!

Не было эрекции.

Леночка замурлыкала, словно кошка и скользнула рукой вниз по бедру юноши. Серёжа хотел перехватить её ладонь, но тонкие пальчики безошибочно остановились в нужном месте.

— А почему мы спим? — проворковала Леночка.

Господи! Да если бы она была целкой, разве могла бы так говорить!

— Мы не спим, — ответил Серёжа и почувствовал, что природа берёт своё. — Вот это другое дело, — хихикнула Леночка.

Прикосновение её пальцев произвело волшебный результат.

Серёжа прижался к девушке.

Леночка согнула в коленях ноги и получилось, что они лежат у Серёжи на плечах. По-взрослому!

— Иди ко мне, — хрипло шепнула она. — Иду, — радостно ответил Серёжа.

На этот раз он проник в неё безошибочно уверенно и по-хозяйски властно. Отлично!

Кушетка скрипела так, что, казалось, вот-вот развалится.

Восторг финала был не так близко, как первый раз.

Зато Леночка…

Серёжа никак не ожидал, что так будет.

Она закрыла глаза и громко шептала… неприличные слова.

Все они означали одно: ей нравится это делать.

— Миленький! Ещё! Ещё! Ещё! — вскрикивала девушка.

Серёжа делал ещё, ещё и ещё.

— Серёженька, только не кончай сразу, прошу тебя! — воскликнула она.

Ну… Это, уж, как получится…

Но получилось хорошо.

Серёжа стал свидетелем и соучастником того, что прежде он знал лишь со слов приятелей.

Он увидел и понял, как девушка кончает.

По-настоящему.

В какой-то момент ему даже стало жаль её.

Бессвязные фразы, стоны, переходящие в вопли. Холмики её грудей под его ладонями вдруг стали твердыми. Всё тело напряглось и мелкая судорога пронзила Леночку. Потом она словно отключилась.

И этот момент Серёжа кончил. Отлично! Отлично! Отлично!

— Миленький, как хорошо… Миленький, как хорошо, — шептала девушка.

Гордость распирала Серёжу.

Не разжимая объятий, они ненадолго заснули.

— Надо идти. Уже, наверное, поздно, — проговорила Леночка. — Да, пойдём, — встрепенулся Серёжа и встал с кушетки.

Он оделся в один момент, а девушка всё ещё возилась.

— Давай, помогу, — сказал Серёжа. — Не надо, — захихикала Леночка.

А он держал на весу её трусики, помогая девушке попасть в них ногами.

Умора!

Обнявшись, они не спеша шли домой по улицам уснувшего городка.

— Хочу "пи-пи"! — неожиданно заявила Леночка.

Ну, хорошо… "Пи-пи" так "пи-пи".

Леночка спряталась за кустик, а Серёжа стоял в трёх шагах и слушал, как журчит облегчающая девичье тело струйка.

"Моя девушка", — гордо подумал он.

"Но кто у неё был первым?" — эта мысль портила хорошее настроение.

Поцелуй на прощание — в нём почти не было страсти.

— Встретимся завтра? — а вот этот вопрос взволновал душу.

Потому что Леночка сама задала его.

Теперь, после того что случилось, Сереже ещё сильнее хотелось близости с Леночкой. Уже на следующий день он хрипло прошептал ей в ушко: "пойдём?", но она испуганно отпрянула в сторону.

Потому что теперь было ясно, что это означает — "пойдём".

"Пойдём" — это отныне не приглашение в кино. "Пойдём" — это не приглашение на жаркий песочек пляжа. "Пойдём" — это не означает: "послушать музыку".

Теперь "пойдём" означало только одно.

"Пойдём" — означало, что они должны были найти для себя тихое, уютное местечко, такое, где им никто не мог бы помешать.

"Пойдём" — означало бурные жаркие объятия, страстные поцелуи и торопливое стаскивание одежды.

"Пойдём" — означало трепетные ласки обнаженного тела и волнительную негу сладостных предчувствий.

"Пойдём" — означало, что теперь он, Серёжа, имел полное право ласкать девичьи бедра и нежно и настойчиво раздвигать их.

"Пойдём" — означало, что девушка могла противиться и капризничать, но не настолько, чтобы не позволить парню именно того, чего он хочет.

"Пойдём" — означало, что они оба хотят этого.

— Нам больше нельзя, — прошептала Леночка. — Как это? — удивился Серёжа. — Ну… У меня настают такие дни…

Вон оно что…

Конечно. Конечно. Святые дни.

Первого сентября одноклассники взахлёб делились новостями.

В основном эти новости были весёлыми.

И только одна новость была не то чтобы очень печальной, она была огорчительной.

Женя перешла в другую школу.

Серёжа чувствовал, что в этом есть доля его вины.

Быть может, весьма значительная.