Руфь Уолкер - Викки

• Название: Викки
• Автор: Руфь Уолкер
• Издательство: АО «БДР-Трейдинг»,
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7721-0020-3

Полное страстей завораживающее повествование о трех поколениях краснейших женщин, наделенных блестящим талантом…

…СУДЬБЫ КАТИТСЯ КОЛЕСО

Всеобщая любимица Викки — дитя роковой любви красавца-аристократа Джейма Сен-Клера и ослепительной Принцессы цирка Мары, взлетевшей из мрака нищеты и невежества к звездным высотам на крыльях собственных титанических усилий и огромного таланта.

Ради мнимого благополучия своей дочери, но страшной, непомерной ценой отречения от нее в минуту безысходного отчаяния Мара позволяет отцу Джейма, деспотичному графу Сен-Клер, забрать Викки и увезти в родовое поместье, где та вырастает абсолютно далекой от циркового братства холодновато-благовоспитанной красавицей. «На этой девушке знак беды», — говорит о ней в самом начале знакомства Майкл Брадфорд, и он прав: трагическая гибель отца, увечье матери, драматический излом собственной судьбы, вышвырнувшей Викки из аристократического седла и повергнувшей во прах жизни низов общества — таков ее удел.

И тем не менее страстно влюбленный Майкл вопреки рассудку связывает свою судьбу с Викки…

---

А тогда, пакуя вещи для отъезда во Флориду, она объявила Кланки:

— Мы делаем единственно верный шаг, Кланки. Я просто счастлива, и хотела бы только верить, что все это… — Она осеклась.

— Что все это не из-за Викки? Я знаю, как ты по ней тоскуешь… Тебе никогда не приходило в голову приехать в Бостон и потребовать свидания с нею? Ей сейчас должно быть… лет девять, я думаю.

— В июне исполнится десять. Я уже не раз хотела повидаться с ней. Одному Богу известно, какие искушения мне пришлось преодолеть. Но она ведь считает меня мертвой! Если она узнает, что ее мать жива и в свое время бросила ее, она даже видеть меня не захочет…

Кланки хотела что-то сказать, но, подумав, сочла за лучшее продолжить сборы в дорогу.

9

Викки уже было известно, что «Большое южное шоу» среди передвижных цирков котируется как контора самого низкого пошиба, но она полагала, что все остальные цирки, даже если они, как уверял Джим, находятся под покровительством объединения воскресных школ, — одного поля ягоды. Поэтому первое же знакомство с Брадфорд-цирком оказалось для нее приятным сюрпризом.

— Никакой халтуры, никаких гимнастических выкрутас и прочей замшелой белиберды, никакого заведомого надувательства зрителей, — объяснял Джим, когда они подъезжали к цирку. — Солидные конторы сегодня не прибегают к мошенничеству. Не имеет смысла дурачить город, а то потом тебя к нему и на пушечный выстрел не подпустят.

С тех пор как они отметились у владельца цирка, сурового мужчины, которого все звали мистером Сэмом, в походке Джима прибавилось самодовольства. Заметив его приподнятое настроение, Викки удивилась: она никак не могла понять, почему приобщение к цирковой труппе так много значит для него. Что это: исполнение заветной мечты или просто возможность зарабатывать больше денег при двух, а не трех выступлениях в неделю?

Она вдруг почему-то вспомнила ту ночь, когда он ударил ее. Она тогда наступила себе на горло, чтобы помириться с ним. Не из страха, а потому, что он нуждался в ней, хоть и стыдился это показать, а Викки слишком ценила то, что она кому-то нужна…

Она проверила новые костюмы, которые им выдали в цирковой костюмерной. В соответствии с темой представления — «Народы мира» — они изображали на арене испанцев: она — в черной кружевной мантилье, он — в плаще тореадора. Плащ выглядел мятым, поэтому Викки разогрела на плите старый утюжок и через влажное полотенце начала его гладить.

Дебют в дневном представлении прошел без сучка и задоринки. Собаки не выкидывали никаких фортелей, а Джим в свете прожекторов выглядел даже импозантно. Разумеется, им выделили малую арену, в то время как на главной выступали акробаты.

— Ты меня слушаешь или спишь наяву? — спросил Джим. Он сидел на кровати и пил кофе.

— Извини. Я подумала, что номер и в самом деле неплохой, раз даже мистер Сэм нам кивнул, когда мы уходили с арены. Но может быть, нам следует попытаться сделать что-нибудь новое, Джим?

— И так все как нельзя лучше, — отмахнулся он.

— Но номер несколько старомоден, тебе не кажется?

Джим с грохотом поставил чашку — так, что даже стол закачался.

— Я не желаю, чтобы ты продолжала вмешиваться в мой номер! — И только сейчас, увидев его сжатые губы, Викки вспомнила, что подъем духа у него, как правило, мгновенно сменяется хандрой.

Ее молчание подействовало на Джима раздражающе.

— Ты что, оглохла? Я сказал, чтобы ты не совала нос не в свое дело! — прорычал он.

От его не терпящего возражений тона Викки возмутилась и забыла про осторожность:

— Я тебя слышу, но согласиться с тобой не могу. Конечно, номер твой, но ведь я…

Все произошло в одно мгновение: Джим взлетел с кровати, и его кулак обрушился на лицо Викки прежде, чем она успела что-нибудь понять или увернуться. На секунду она ослепла от боли, а когда пришла в себя, обнаружила, что лежит на полу, а он, разъяренный, стоит над ней, широко расставив ноги.

— Я сказал — не вякать!! — орал он. — Если еще хоть раз пикнешь, я из тебя душу вытрясу, поняла?!

Он вылетел из фургона, оглушительно хлопнув дверью. Запах паленой тряпки заставил Викки подняться и поставить утюг прямо. Ее переполняли смятение и страшное разочарование. Он обещал — и нарушил слово, стоило ей возразить. Пора было взглянуть правде в глаза: Джим не изменился… и никогда не изменится. Она вернулась к тому, от чего сбежала: к зависимости от самодура, только вот один выбросил ее на улицу, а другой… мог убить.

Через час Джим вернулся, и вид у него был очень виноватый.

— Это ты меня довела… Если бы у меня не было такого поганого настроения, я бы и пальцем к тебе не притронулся. Посуди сама, я пахал как лошадь, не пил не ел, чтобы выкупить этих чертовых собак у старика Таккера, а ты начинаешь при мне поливать номер грязью. Но мне, конечно, не следовало бить тебя. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Это все мой проклятый характер… Но клянусь тебе, это больше не повторится! Попробуй… попробуй начать все сначала, а Викки? Может, у нас еще получится?

В глазах его блеснули слезы, и Викки вдруг увидела перед собой несчастного мальчишку, которого каждый день лупил пьяный отец, лупил до тех пор, пока парень не подрос и не оказался в состоянии дать сдачи. А увидев это, она опять поддалась слабости и решила простить его снова — но в последний раз.

Потом Джим пошел копаться в моторе грузовика, а она, покончив с домашними делами, отправилась проверить собак. Возвращаться в тесноту фургона Викки не хотелось, и она решила прогуляться, благо до вечернего представления еще оставалось время.

Перед тем как выйти из фургона, она припудрила синяк на щеке, но правая половина лица вспухла, и этого не смогла бы скрыть никакая косметика. Дойдя до аттракционов, она собралась было повернуть назад, но любопытство взяло верх. Ей хотелось посмотреть, что предлагал этот хваленый цирк посетителям и что такого интересного можно было увидеть в палатках.

Красно-белые палатки под бездонным июльским небом смотрелись на удивление весело, а когда она заметила, как крохотный мальчуган заливается смехом при виде парящего над шатром оранжевого аэростата, настроение у нее и вовсе поднялось. «Будь у меня такие же радостные воспоминания о цирке или ярмарке, я бы, возможно, относилась к ним значительно лучше», — подумала она.

Викки подошла почти вплотную к большому шатру, как вдруг разглядела миниатюрную палатку, настолько похожую на своего исполинского собрата, что их можно было бы принять за слона и новорожденного слоненка. Такое сравнение позабавило ее, и она еще больше развеселилась, когда прочла объявление, что мадам Роза, единственная и неповторимая предсказательница судьбы, предлагает посетителям свои цыганские услуги. Увидев женщину в пестром вычурном одеянии, вышедшую навстречу из палатки, Викки чуть не прыснула.

— Прошу прощения, — спохватилась она, вежливо уступая ей дорогу.

Но женщина остановилась как вкопанная. Она была на несколько дюймов ниже Викки, маленькая и изящная, несмотря на намотанные на нее тряпки. Волосы женщины скрывала чалма из разноцветного шелка, в котором поблескивали серебряные и золотые нити, а на пальцах, руках и шее сверкали и звенели кольца и браслеты. Кожа незнакомки, цвета слоновой кости, казалась бледной даже в слепящем свете полудня, а у глаз и уголков губ собралось несколько морщинок. От лба через нос к подбородку шли еле заметные шрамы, но, как ни странно, они нисколько не портили ее лица. Скорее, прибавляли ему загадочности, ибо в целом это было лицо незаурядной красавицы.

До Викки, наконец, дошло, что они не отрываясь смотрят друг на друга, и хотя лицо женщины стало бесстрастным, Викки показалось, что та потрясена.

— Кто вы? — с нажимом спросила женщина, и Викки уловила в ее хрипловатом голосе акцент.

— Я ассистентка Джима Райли в номере с дрессированными собаками.

— Нет, не то. Как вас зовут?

— Викки… Виктория Сен-Клер.

На этот раз ошибки быть не могло: женщина пошатнулась, словно от удара, и Викки испуганно поймала ее за локоть.

— Вам плохо… э-э… мэм? — спросила она.

— Мадам Роза, девочка… У меня просто немного закружилась голова. Вы не поможете мне зайти обратно в палатку?

Опираясь на руку Викки, она прошла сквозь полог.

— Вон туда… к стулу, — сказала женщина, и Викки с облегчением увидела, что краска возвращается на белое как мел лицо. Из-за внутренней перегородки появилась другая женщина; при виде мадам Розы она слабо вскрикнула и поспешила помочь той сесть на стул. Только после этого она мельком взглянула на Викки и вдруг замерла с открытым ртом.

— Кто вы? — спросила она точь-в-точь как минутой раньше мадам Роза.

— Викки Сен-Клер, — нахмурившись, ответила Викки.